Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

Она отошла в конец подмостков и снова взмахнула жезлом. Драпировки раздвинулись, чтобы пропустить шестерых маленьких созданий. Их шерсть была короткой, но густой, плюшево-гладкой и ослепительно белой. Они шли на задних лапках, прижимая к круглым брюшкам маленькие рубиново-красные барабаны. Их передние лапы очень походили на человеческие руки, с той лишь разницей, что пальцы животных были длиннее и тоньше.

У них были круглые головы с высоко поставленными бесшерстными блестящими острыми ушами. Их глаза, как и у их хозяйки, были очень велики по сравнению со всей круглой, широконосой мордочкой. Позади крючком загибался пышный шелковистый хвост.

Они гуськом прошли в противоположный конец сцены и уселись там, поставив перед собой барабаны и положив на них передние лапы. Видимо, она подала какой-то сигнал, который я прозевал, потому что они стали бить в барабаны, но не просто так, а в определенном ритме.

Снова раздвинулся занавес, и появились новые артисты. Они были крупнее барабанщиков и, видимо, менее ловки в движениях. У них были слишком массивные тела для их роста, но они шли в такт барабанам. Их грубая шерсть, их рост, длинные уши и узкие, вытянутые тела выглядели гротескно — и по-настоящему чуждо.

Они ритмично покачивали головами и шевелили кончиками морд. Однако они служили всего лишь верховыми животными для еще одной группы.

У всадников были маленькие, кремового цвета головки с большими более темного цвета кругами вокруг глаз, что придавало их мордочкам удивленное выражение. Похоже, что они, как и барабанщики, пользовались своими передними лапками не хуже, чем руками. Их хвосты, кремовые в темных кольцах, торчали вверх, как острия.

Тапироподобные «лошади» и их всадники церемониальным маршем прошлись по арене.

Вот тут я и стал свидетелем явной магии. Я повидал немало представителей с животными в разных мирах, но ничего подобного не встречал Тут не было ни щелканья бича, ни словесных приказов. Они выступали не как обученные трюкам, а, скорее, так, будто они представляли что-то свое, неожиданное для тех, кто не относился к их породе. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь разными ритмами, отбиваемыми мохнатыми музыкантами, и сложными звуками, которые время от времени издавали артисты. Длиннорылые со своими всадниками были первыми. Я был слишком увлечен, чтобы подсчитывать, сколько их было потом.

Но когда они, наконец, торжественно ушли со сцены под гром аплодисментов, я сообразил, что мы видели, по крайней мере, десять разных пород.

Хозяйка еще раз вышла на середину арены и отсалютовала нам своим жезлом.

— Мой народ устал. Если он понравился вам, дамы и господа, он этим вознагражден. Завтра они выступят вновь.

Я взглянул на Гриса.

— Я никогда не… — начал я.

Но кто-то дотронулся до моего плеча. Я обернулся и увидел юношу, который впускал нас сюда.

— Благородные Хомос, — сказал он на базике, а не на ирджарском наречии, — не пожелаете ли вы взглянуть на маленьких артистов поближе?

Я не мог понять, с какой стати нам было сделано такое предложение, но жаждал его принять.

Однако укоренившаяся в нас осторожность заставляла быть осмотрительными. И я заколебался, поглядывая на Гриса. Поскольку он, как видно, что-то знал об этих Тасса /кем или чем они бы ни были/, я предоставил решение ему. Но у него, похоже, сомнений не было.

Мы встали и последовали за нашим гидом через арену за драпировки. Там странно пахло — животными, но очень чистыми и ухоженными, травяными подстилками и чуждой для нашего носа пищей. Пространство перед нами было раза в три больше театра. Его перегораживал широкий деревянный экран. Рядом с ним стояли фургоны вроде тех, в которых перевозят продукты.

Здесь находились крупные ездовые животные — казы. Большая их часть теперь спокойно лежала, пережевывая жвачку. Рядами, почти как город с узкими улицами, стояли клетки, а в конце ближайшей «улицы» находилась женщина. Я не мог определить ее возраста, но издалека она казалась девушкой. При ближайшем рассмотрении хитроумная прическа, украшение на лбу и самоуверенность выдавали паутину годов.

Она все еще вертела в руках серебряную палочку, как якорь спасения. Не знаю, почему, но мне пришла в голову мысль: в ее манере и выражении лица не было ничего, что указывало бы на какие-либо неприятности.

— Добро пожаловать, Благородные Хомос! — сказала она на базике тем же голосом, что и на местном наречии со сцены. — Меня зовут Майлин.

— Крип Ворланд.

— Грис.

— Вы с «Лидиса»?

Это звучало не вопросом, а утверждением. Мы кивнули.

— Малик, — обратилась она к юноше, — может быть, Благородные Хомос выпьют с нами?

Он не ответил, но быстро пошел по проходу из клеток с решетчатой стеной с правой стороны для охраны животных. Майлин продолжала изучать нас, а затем указала своим жезлом на Гриса.

— Вы что-то слышали о нас.

Она повернула жезл ко мне.

— А вы — нет. Грис Шервин, что вы о нас слышали? Только ничего не умалчивайте ни о плохом, ни о хорошем — если хорошее было.

Грис был загорелым, как все мы, живущие в космосе. Рядом с этими людьми он казался почти черным. Но даже через эту черноту было видно, как он вспыхнул. И я понял его самочувствие.

— Тасса — Лунные Певцы, — сказал он.

Она улыбнулась.

— Это неточно, Благородный Хомос. Только некоторые из нас воспевают Власть Луны для пользования ею.

— Но вы как раз из них.

Она помолчала и ответила без улыбки.

— Это правда, раз уж вы, Торговцы, об этом знаете.

— Все Тасса — другой крови и рода. Никто на Иикторе, кроме, может быть, их самих, не знает, откуда и когда они пришли. Они древнее, чем старые записи у лордов в храмах.

Майлин кивнула.

— Это правда. Что еще?

— Остальное — слухи о власти над добром и злом, которой не имеет человеческий род. Вы можете наслать беды на человека и на весь его род.

Он засмеялся.

— Суеверие? — спросила она. — Однако есть много способов омрачить человеческую жизнь, Благородный Хомос. Слух всегда имеет две стороны — правдивую и фальшивую. Но мне кажется, нас нельзя обвинить в том, что мы желаем зла кому-нибудь в этом мире. Мы и в самом деле древний народ и хотим жить по своим обычаям, не мешая никому. Что вы думаете о нашем маленьком народе?

Она резко повернулась ко мне.

— Я никогда не видел равных им.

— Как вы думаете, их хорошо встретят в других мирах?

— Вы имеете в виду шоу в космосе? Это рискованно, Благородная Дама. Перевозка животных требует специальной пищи, особых забот. Некоторые животные вообще не могут перенести космический полет. Их можно перевозить в замороженном виде, но это очень большой риск, так как многие могут умереть. Я думаю, нужно все как следует обдумать и, может быть, построить и экипировать корабль, но это будет…