Стивен Моффат - Перекроенная история

— Я ищу книгу, — сказал он.

Не сводя с него глаз, она выдержала паузу в целых четыре секунды, иронично изогнув бровь на третьей, чтобы не оставить никаких сомнений в своих способностях.

— Принимая во внимание тот факт, что это библиотека, — ответила она с четко выверенной едкостью, — и даже не просто библиотека, а единственная величайшая, всеобъемлющая библиотека из всех; учитывая, что один только наш отдел каталогизации пересекает две линии смены даты, и что гиперзвуковой монорельс необходим для передвижения по одному лишь разделу детективов; что любая книга, любого типа, когда-либо написанная за всю историю, во всей известной Вселенной, хранится в этом помещении; беря всё это во внимание, могу ли я осмелиться предположить, что вы пришли в нужное место?

Идиотская детская улыбка стала ещё шире — видимо, не только червяки, но ещё и дохлая мышь в бутылке из-под молока.

— В таком случае, у вас должна быть «Бойня на Дельтерусе 5: Полная сводка об истреблении последних дельтеронов дракоидами» Дэвида Хиттеншталя.

— Надеюсь, вы простите меня, что я ещё не выучила весь наш каталог, включающий, по сути, каждое слово, когда-либо написанное разумными существами? Вчера у меня был выходной.

— Большую часть времени Дэвид был разумным существом. Следовательно, у вас должна быть его книга.

— Корпус 4300Б, этаж 2348, сорок пятый кабинет, вторая сверху полка. Это на самом полюсе, так что захватите пальто.

К её удовольствию, он выглядел удивлённым.

— Как я уже сказала, я пока ещё запомнила не весь каталог… Испытайте меня завтра.

Он снова улыбнулся, снял шляпу (он что, сделал это не отрывая руки от зонта? Нет, это было бы глупо!) и проворно развернулся на каблуках. Она позволила ему поднять ногу в направлении транспортных кабинок.

— Допуск к этому тексту, разумеется, ограничен. Так что нет возможности дать вам разрешение прочесть его, увидеть, или даже просто находиться поблизости.

Его нога зависла в воздухе. Затем, с ловкостью клоуна, он ударил по ней зонтом и развернул себя лицом к ней. Как будто сценка из мюзик-холла, — подумала она. Правда, она не знала, что такое сценка из мюзик-холла. Да откуда же эти мысли берутся?

— Скажите, — сказал он, — а не могли бы мы прийти к какого-либо рода пониманию относительно слова «ограничен»?

— У нас отличный раздел словарей. Полагаю, там очень приятно в это время года.

— Я имел в виду скорее какого-то рода договорённость, к которой мы могли бы прийти. Только между нами.

Снова улыбка и движение бровями. Нелепо, но казалось, что его шляпа двигается в такт. При других обстоятельствах она могла подумать, что он к ней клеится, но стоящий перед ней странный суетливый мультяшный персонаж скорее мог предложить прогулять вместе уроки и наворовать в саду яблок.

— «Ограничен», — протянула она с выражением, — означает «ограничен».

— А! Так вы и словари тоже выучили.

— Скучно однажды было — в течение обеда справилась.

— Для меня жизненно важно увидеть эту книгу. Так уж вышло, что у вас единственная существующая копия.

— Верно.

— И что у вас такая система безопасности, что даже я не могу проникнуть.

Она подняла бровь настолько, чтобы изобразить максимальную иронию:

— Даже вы.

— Если только, конечно, вы не дадите мне особое разрешение и необходимые коды доступа.

— Что даже не обсуждается.

Когда он наклонялся вперёд, его лицо попало в тень (какая тень? откуда там тень?) и на мгновение показалось, что его глаза горят.

— Жизни, — сказал он, почти рыча, — на кону.

— Дельтероны были полностью сметены дракоидами сто лет назад. Думаю, поздновато уже что-то предпринимать.

— Информация в этой книге…

— Засекречена.

— Она важна для меня.

— Не вижу для этого причин.

Он снова улыбнулся, но в этот раз улыбка была грустной.

— Скажем так, я — доктор истории.

Она ухмыльнулась так, как улыбаются, чтобы дать людям знать, что они много на себя берут.

— Вы имеете в виду, что вы её изучаете?

— Я имею в виду, что я её лечу.

И он выдержал её взгляд. Что-то странное было в его глазах…

На одно головокружительное мгновение она ему поверила. Она знала, что ему действительно нужна книга, знала, что может доверять ему абсолютно, знала, что решается судьба многих жизней, и только этот невероятно выглядевший несостоявшийся актёр мюзик-холла может что-то изменить. Она уже вбивала коды авторизации, и сложные процедуры доступа должны были снять книгу с полки на другой стороне планеты, всосать её в гипертрубу, и вывалить на стол перед ней. Щёлкая пальцами по сенсорной панели, она лишь надеялась, что это ещё не слишком поздно, молила о том, что не отняла у этого странного человечка слишком много времени…

Её рука замерла, и лишь мгновение спустя она осознала почему. Мюзик-холл? Опять мюзик-холл? Что такое мюзик-холл и почему она о нём думает?..

О Боже! Она отдёрнула руку от сенсорной панели. О, милосердный Боже!

Лихорадочно она отменяла запрос книги и процедуры авторизации. Её охватила дрожь от внезапного понимания и от страха перед тем, кто (теперь она это знала) стоял напротив её конторки. Она заставила себя обернуться на человечка в ужасном свитере с гадким зонтом. Конечно, она же раньше его никогда не встречала, а он выглядел совсем не так, каким она его себе представляла. Но это был он. И, Боже помоги, она чуть было не поддалась.

— Что-то не так? — спросил он.

Она подавила в себе приступ паники. Ладно, значит, это был он. Какого чёрта! — думала она. Она же всегда знала, что он может тут объявиться, такая возможность никогда не исключалась. Она справится, если просто возьмёт себя в руки. Просто посмотри ему в глаза, — говорила она сама себе, и подумай: «Ну и что?» А ещё лучше — представь, что он твой муж. Твой муж в тот вечер, когда ушёл!

Она снова посмотрела на него, прямо в его горящие глаза, не вздрогнув.

— Я хочу, чтобы вы поняли, — сказала она, и в её голосе не было ни капли дрожи, — что бы вы ни делали, что бы ни пробовали, что бы ни замышляли, нет ни единого шанса, что вам когда-нибудь позволят приблизиться к этой книге. Это вам ясно?

Судя по его ответному взгляду, он был поражён. Даже задет. Полностью насладившись моментом, она тихо добавила:

— Я знаю, кто вы.

— Знаете? — спросил ССПВ.

Почему, вы думаете, ему удаётся за двадцать пять минут, на любом звездолёте, одними разговорами освободиться из камеры предварительного заключения и сесть в кресло капитана? Потому что он привлекательный? Вы видели его портреты. Он не особо привлекателен! Согласно всем сообщениям, он непостоянен, заносчив, груб, безрассуден и, вполне возможно, безумен.