Николай Гомолко - За великую трассу

Иван Иванович хотел было тут же отчитать Хлебникову, объявить выговор, но, вспомнив вчерашнюю находку Олега, воздержался. Кто знает, возможно найденная обойма с патронами имела какое-то отношение к исчезновению фотоэлементов. Поэтому горячиться не следовало.

- Вы проверяли их вчера? - спросил Иван Иванович, пристально вглядываясь во взволнованное лицо девушки.

- А как же! Все до мелочей. Ничего подозрительного не заметила. Аппараты были прочно прикреплены.

- А не метеориты ли сорвали их? - спросил начальник экспедиции.

- Не может этого быть, - уверенно возразила девушка. - Здесь что-то другое… Сердцем чувствую, Иван Иванович.

- Что, что чувствуете? - насторожился начальник экспедиции, и острый цепкий взгляд блеснул за стеклом его скафандра. - Ну говорите.

- Да что тут говорить: фотоэлементы исчезли так странно, загадочно, что приходится предполагать…

- Вредительство? - поняв ее мысли, подхватил начальник экспедиции.

- Да, - подтвердила Хлебникова, хотя голос ее прозвучал не очень уверенно.

Девушка увидела, как лицо Денисова сразу же окаменело. В его глазах блеснули огоньки тревоги.

- Хотя это и очень нежелательное предположение, - сказал Денисов после некоторого раздумья, - однако мы должны его иметь в виду. Ведь Малая Луна взбесила многих там, за океаном… Сделайте выводы, Надежда Николаевна, - строго заметил в заключение Денисов. - Это ваш участок, и вы за него несете полную ответственность…

Девушка долго стояла без движения, наблюдая, как стремительно уносилась в космический мрак фигура начальника экспедиции. Так, ее недоброе предчувствие подтверждено Денисовым. Но она всей душой и сердцем желала, чтобы это предчувствие не оправдалось. Возможно ли, чтобы вредители пробрались на величайшее сооружение советских людей? Нет, это трудно было даже представить. Видимо, фотоэлементы исчезли по какой-то другой неизвестной причине. Вот ее-то и надо было искать…

Взглянув на часы, Хлебникова увидела, что подошло время завтрака.

Когда она вошла в столовую, там уже находились почти все члены экспедиции. Надежда поздоровалась и, строгая, задумчивая, уселась за свой столик. Напротив было место Боброва. Оно пустовало. Девушка не придала этому особого значения: у нее были свои тяжкие заботы.

В это время к Ивану Ивановичу быстро подошел радист. Он вошел в космическом костюме, и это свидетельствовало о том, что радист очень спешил.

- Беда, Иван Иванович, - проговорил он взволнованно, - Бобров… погибает… от недостатка воздуха.

- Где он?

- Ничего не сообщил. По видимому, далеко, так как в окрестностях Малой Луны его нет, а голос его едва-едва слышен.

Начальник экспедиции вскочил с места.

- Быстрее к радиолокационным установкам!

Немедленно был передан также приказ подготовить к отлету малую поисковую ракету.

Сообщение радиста всех сильно встревожило. Некоторые вскочили с мест, пожелали немедленно отправиться на поиски и спасение геолога. Но Денисов поднял руку и попросил внимания.

- Товарищи, без паники. Продолжайте завтракать. Все будет сделано, - и сам со спокойным видом, словно ничего не произошло, продолжал пить кофе.

Через несколько минут Виктор Сергеевич Дрозд принес Денисову несколько проявленных фотопленок. По мере того, как начальник экспедиции изучал их, его лицо все более мрачнело, сдвигались брови.

- Вы чем-то недовольны, коллега? - заметив резкую перемену настроения Денисова, спросил Рыбкин. - Может какая-нибудь звезда шалить начала, не поддается вашим чарам?

- Хуже, Григорий Антонович, - все еще не веря тому, что он узнал, ответил Иван Иванович. - В одно созвездие проникла чужая звезда…

- Что вы говорите! Неужели?! - в один голос воскликнули присутствующие.

- Это же невероятно, - сказал пораженный Рыбкин. - Во всяком случае, это новое замечательное открытие! Чего же вы повесили нос? Покажите, пожалуйста…

Но начальник экспедиции вежливо отвел руку биолога, пристально посмотрел на Надежду Хлебникову.

- Товарищ Хлебникова, - сухо и холодно сказал он, - мне надо поговорить с вами. Идемте!

Девушка бросила на Денисова пытливый, недоумевающий взгляд. Увидя строгое, как бы окаменевшее лицо своего начальника, она поняла, что предстоит какой-то серьезный и неприятный разговор. «Неужели начнет распекать за исчезнувшие фотоэлементы? - подумала она. - А может решили послать ее назад, на Землю? Ах, как не повезло! Сколько было планов, забот, связанных с новой, такой интересной работой! Неужели для нее все это потеряно?..»

Поднявшись из-за стола, она вышла вперед. Почему-то с нею шел не только Денисов, но и Дрозд. В чем дело? Почему они стали вдруг такими строгими, подчеркнуто холодными? Какая еще беда свалилась на ее голову?

В кабинете Денисова было светло и уютно. На стенах висели репродукции с картин Шишкина и Васнецова, в строгом порядке была расставлена мебель. Если бы не особые крепления и специальные ручки на креслах и диванах, необходимые для того, чтобы спокойно и удобно сидеть в невесомой комнате, можно было бы подумать, что этот кабинет находится на Земле, а не где-то в небе, на Малой Луне.

Денисов, заняв кресло за длинным, покрытым плюшем столом, пригласил Хлебникову сесть напротив.

- Иван Иванович, что это за странный церемониал? Я никак не могу понять… - волнуясь, спросила девушка.

Денисов откинулся на спинку кресла и, пристально глядя на девушку и отчеканивая каждое слово, сказал:

- Отдайте мне вашу сумку, товарищ Хлебникова!

Если бы не строгий, властный голос начальника,

Надежда могла бы подумать, что он шутит. Но дело, по видимому, было совершенно серьезным. «При чем же в таком случае сумка?»

- Что такое? Я ничего не понимаю?.. - возмущенно спросила Хлебникова, и в ее словах послышался вызов. - Разве вы в мою сумку что-нибудь положили?

- Объясняться будем потом, - отрезал Денисов.

Желая подчеркнуть протест, негодование, которое закипело в ее душе, Хлебникова возмущенно отвернулась в сторону и, закинув ногу за ногу, с невозмутимым видом стала рассматривать одну из картин,

Денисова это вывело из терпения.

- Встаньте! Я отстраняю вас от служебных обязанностей! - загремел он басом. - До отправки на Землю вы будете находиться в своей комнате без права выхода!

Девушка с минуту сидела в прежней негодующей позе, будто не понимая его слов. Потом повернулась, посмотрела укоряющим взглядом на Ивана Ивановича. На щеках ее исчез румянец, погашенный смертельной бледностью. Нервно вздрагивали губы. Лишь глаза оставались по прежнему быстрыми, горячими, гневными. «Неужели все это за фотоэлементы? Но если я и виновата - то это уж чересчур, это - самоуправство…»

Собрав все силы и сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, она встала и резко спросила: