Святослав Логинов - Журнал «Фантастика и Детективы» №12 2013

– Красота – это доступное всем волшебство, – заявил он. – Красота бывает грозной – посмотрите хотя бы на водопад; красота бывает нежной – возьмите пушистого ещё не блохастого котёнка. Красота всегда функциональна…Да-да, моя милая леди, по внешнему виду встречают, и по нему же часто провожают, вопреки известной поговорке. Уродливому врачу труднее лечить больных, да и пациенты идут к нему неохотно. Или взять, например, вас…

Волшебник выдержал эффектную паузу.

– …Вы прекрасны, сударыня!

Смерть с улыбкой поклонилась.

– Но прекрасны той грозной красотой, что обрамляет мощь водопада. И потому ваши пациенты не горят желанием доверить утлые челны своих судеб вашим бурным водам. А, наоборот, испытывают страх перед стихией, что вполне естественно. Скажите, много ли вы видели исключений?

– Ни одного, – подтвердила Смерть.

– Я так и думал. А представьте теперь, что вы сияли бы той нежной почти детской красотой, что не насторожит и самого отъявленного труса. Не теряя при этом ваших… хм-м… боевых возможностей, разумеется. Разве не легче вам было бы выполнять работу в этом случае?

– Боюсь, я отвыкла от макияжа, – холодновато ответила Смерть. – А тем более от молодости.

– Увы, сударыня, над временем не властен никто из нас, – сказал старый волшебник. – Но вот что касается внешности… Вы пришли ко мне в канун новогоднего праздника, и пришли с подарком. Разрешите и мне преподнести вам в ответ что-то полезное, небольшой сувенир… да хоть вот эту снежинку!

Он сделал почти неуловимое движение рукой, будто выхватывая что-то прямо из воздуха, и в его пальцах оказалась хрустальная шестиконечная звезда на тонкой английской булавке – сверкающая миниатюрная брошь.

– Примерьте, пожалуйста!

Смерть поднялась, мельком взглянув на часы: без десяти, старик хотел умереть ровно в полночь, время ещё есть. Взяла протянутую с поклоном снежинку, затруднилась на миг, куда приколоть, но решила не модничать и прикрепила к свисающему с плеча лоскуту. Оглянулась в поисках зеркала.

Широким жестом волшебник сотворил зеркальное полотно рядом с камином.

Она взглянула. Ого!

В зеркале отразилась очень юная девушка, скорее ребёнок, чем подросток, в голубой шубке, отороченной белым мехом, и в белых сапожках. Руки её были свободны, а длинные белокурые волосы заплетены в тугую косу почти до пола. Взгляд наивный и добрый. Смерть подняла руку с инструментом – девушка дотронулась до волос.

– Ого! – сказала Смерть вслух.

– Вам понравилось, леди? – спросил волшебник.

– Это ведь не навсегда?

– Навсегда… когда на вас брошь. Но летом шубка будет выглядеть неуместно.

– Спасибо! Мне очень пригодится.

– Посмотрим, сможете ли вы в таком виде разлить шампанское.

Иллюстрация к рассказу Макса Олина

Смерть усмехнулась (отражение в зеркале мило улыбнулось волшебнику) и взяла с сервировочного столика уже откупоренную бутылку. Всё было прекрасно спланировано, ей не пришлось сделать ни единого лишнего движения.

– За то, что нас ждёт впереди, за то, что пугает и завораживает, что подводит итог и освобождает, за тебя, моя девочка! – поднял фужер волшебник.

Зазвучала далёкая музыка, ярче вспыхнули свечи, затрещали фитили фейерверков и шутих, готовых взорваться с первым ударом старинных часов. Минутная стрелка дрогнула, сдвигаясь к последней цифре…

– А ведь подарок вы приготовили для себя, – шепнула Смерть волшебнику. – Но мне он тоже очень понравился.

И девочка в зеркале распустила косу.

Ирина Маруценко

10 октября 1977 г.

Бабка у Пуси всегда была со странностями, а после укуса марсианского воблана окончательно «тогокнулась» – в смысле, стала совсем того. Однако внимательности прежней не утратила: правильно говорят, что космические разведчики бывшими не бывают. Даже если отходят от дел и селятся в сибирских заповедных лесах на Земле.

Для Пуси, впрочем, бабкин острый глаз явился неожиданностью. В космосе отчего-то любые милые и не очень особенности близких забываются на раз.

Вечерний сеанс связи с домом – с чащобной бабкой в Пусином случае – разворачивался по отработанному сценарию. Первым делом бабка отругала Пусю за ненадетую шапочку из углешёлка – её же, бабкин, подарок. В углешёлк после встречи с вобланом бабка верила крепко. Если б не портки из этого сверхнанонаучного волокна, которое бабка, фиг её разберёт почему, иногда называла мифрилом, ходить бы ей с эндопротезом. А так просто кровь, испорченную ядом гада, перелили полностью и отправили разведчицу с миром на пенсию.

По мнению бабки, любой космический модуль недостаточно защищён от радиации, и шапочка из углешёлка призвана была уберечь нежный Пусин мозг от всепроникающего излучения.

Вторым пунктом обязательной программы являлись книги. Бабка и до воблана была архаичной, как первый искусственный спутник Земли, а в глухих лесах пристрастилась даже и читать по старинке. Никакой ночной загрузки через слот в затылке! Только страницы, только хардкор – с этим маловнятным заголовком шли по альфа-связи к Пусе письма с подборками художественной, как её бабка называла, литературы.

Но Пуся оставалась тверда. Ишь чего придумала, читать ей. Да ещё не учебники, не статьи или мало-мальски полезные мануалы, а выдуманную чужим нездоровым сознанием ерунду…

Словом, попеняв Пусе за отсутствие мифриловой шапочки и за пренебрежение последней высланной подборкой художки, бабка вместо того, чтобы свернуть беседу в сторону прощанья, неожиданно подалась к экрану и спросила:

– Что у вас там происходит? Личико у тебя, дитя моё, слишком встревоженное – уж не эксперимент ли провалился?

И Пуся, в душе обрадовавшись, что можно хоть с кем-то поделиться, выпалила:

– Ба, у нас Игорёк по ходу дела с ума сошёл!

Помолчала и решительно прибавила:

– Только я лично в это нифига не верю.

И впрямь, поверить было сложновато. На дипломном космическом модуле оказывались лучшие из лучших студенты Высшего Космического. Здоровые лбы, получившие допуск на полёт не только благодаря собственной научной перспективности, но и крепкому здоровью – физическому и психическому.

В этом году лбов оказалось трое. Собственно, сама Пуся, похожая на рыжего земного хомяка (дипломная работа – «Влияние конвекторного типа завихрения тахионов жёлтых карликов на степень износа обшивки»), длинный и скорбный лицом приколист Игорёк («Использование принципов нейронного взаимодействия при разработке саморазвивающегося искусственного интеллекта») и аккуратистка Айза – потомок переселенцев на Фобос, на лицо страшная, как переселенцам и положено («Возможность противодействия квантовым струнам в кривом поле обратного притяжения»).