Святослав Логинов - Журнал «Фантастика и Детективы» №12 2013

Она постучала пальцем по этикетке, на которой, помимо названия, было написано «100».

Иллюстрация к рассказу Макса Олина

– В учебных модулях все упаковки с лекарствами стандартные, видишь? По сто колёс в каждой. А тут не хватает! Я так и знала, что никакой ты не псих!

– Я не понимаю, – жалобно промямлил Игорёк.

– Либо в модуле кто-то страдает бессонницей, либо…

– Либо…

– Да блин, либо тебе снотворное подсыпает! Ты после него спишь, а в это время кто-то тебя подставляет!

– Нифига себе… Ну ты башка, Пуська!

Пуся собралась было скромно и гордо ответить «да, я такая», но вместо этого сказала:

– Вообще-то это бабки моей идея… снотворное в санитарке проверить…

– Ну, всё равно, – пожал плечами Игорёк, не отводя восхищённого взгляда от Пуси. – И что теперь?

– Теперь ничего, на прак идти пора. У меня ж выход в космос сегодня – образцы обшивки буду соскабливать. А после обеда бабке позвоним и вместе подумаем.

Бывают мгновения, которые хочется помнить годами, но бывает и то, о чём лишь бы забыть немедля, как о кошмарном сне. Пуся хотела бы, если б такое в принципе было возможно, отформатировать небольшой участок своего мозга, чтобы выкинуть из него тот момент, когда она едва не улетела в безвоздушное пространство. Да-да, у Пуси были все шансы не пообедать после прака и не обсудить с бабкой заговор против Игорька после обеда.

Страховка, которой крепят работающего снаружи модуля человека, оказалась перерезанной. Не до конца, но ровно настолько, чтобы лопнуть в момент натяжения, когда Пуся неспешно отдрейфовала на максимальное расстояние от шлюза.

Ощущение невероятной свободы (которая суть одиночество и непривязанность во всех смыслах этого слова), ужас смерти, животную реакцию тела, мгновенно вытянувшегося в сторону уплывающего модуля, и пальцев, из последних сил вцепившихся в выступ у иллюминатора – всё это Пуся хотела бы забыть и как можно скорее. И именно об этом она подумала в первую очередь, когда Хэ-эМ, дежуривший у шлюза, с неслышными в вакууме матюками втащил её внутрь. Его-то страховка была в полном порядке и выдержала даже двоих.

– Дело хуже, чем мне представлялось, – резюмировала бабка, хмуро выслушав послеобеденный рассказ Пуси.

– Это я, я чуть её не убил! – Игорёк стукнул Дриса, который стоял у его ног, кулаком. Дрис отъехал в сторону, вздыхая и постанывая непристойным голосом Йакуш.

– Не ты, а кто-то, – поправила Пуся. – Кто снотворным тебя кормил. Знать бы, кто, я б его… я б ему!

Бабка заявила:

– Вот нам и предстоит выяснить, кто. Найти сумасшедшего, и как можно скорее, не дожидаясь его следующего шага. Полицию хорошо бы подключить… но пока они до вас доберутся… придётся самим.

– Может, я должен рассказать всё Бергману? Пусть меня отправят на Землю, да хоть на Фобос… тогда остальным будет неопасно тут оставаться.

Пуся одарила Игорька нежным взглядом. Такой самоотверженный!

– Подожди, милое дитя, горячку пороть. Давайте для начала очертим круг подозреваемых.

– Давайте! – Пуся с Игорьком одновременно наклонились к экрану, едва не стукнувшись лбами.

– Итак, кому выгодно? Кто хочет, чтобы Игорь, скажем так, сошёл с дистанции, чтобы его научная карьера оборвалась в самом начале?

– Хэ-эМ! – воскликнула Пуся.

– Айза! – брякнул Игорёк и немедленно покраснел.

– Почему? – спросила бабка непонятно кого. Наверное, сразу обоих.

– Да Бергман терпеть Игоря не может, это же очевидно! – с досадой бросила Пуся. – А вот про Айзу, пожалуйста, поподробнее!

– Ну… – Игорь отвёл глаза, – там такое дело… Я не то, чтобы ухаживал за ней или что – просто в киношку ходили пару раз. Знаешь, на эти эн-мерные сеансы. Ты была когда-нибудь?

– Неа, – Пуся старательно разглядывала потолок.

– Да фигня, ничего стоящего. Типа обычного пять-дэ. Пуська, но это давно было! Год назад примерно… Я потом, в общем, сказал ей – ну, давай останемся с тобой типа друзьями…

Пуся оборвала неловкую речь Игорька:

– Короче, уАйзы, получается, есть этот самый…

– Мотив, – неожиданно и страстно выдохнул Дрис.

– Заглохни, чучело, – пробормотал Игорь и отключил Дрису вербальную связь.

– Ага, мотив. Ревность и все дела. И у Бергмана мотив. Я думаю, он завидует, что это ты придумал саморазвивающийся искусственный мозг. Тоже как бы ревнует, вот.

– Ну да, было б чему завидовать. Дрис же тупой, как не знаю даже что. С ним бы диплом защитить, и уже спасибо.

Бабка хмыкнула и сказала:

– Два подозреваемых – уже неплохо, но, дети мои, попробуйте мыслить шире.

– Это как это? – спросила Пуся.

– Например, могла ли это всё подстроить ты, дитя моё?

– Я?! Ба, да ты чо, того?

– Деточка, мы же просто ищем варианты…

– Да нафига мне вытворять такое надо было, а? У меня этого самого, мотива нет!

– Как сказать. Допустим, ты создаёшь Игорю сложности, чтобы помочь из них выпутаться. У тебя появляется повод заботиться о нём, успокаивать… В ответ у Игоря растёт чувство благодарности… И вообще странно, что, обнаружив надпись на кухне, ты отправилась поговорить именно к Игорю, а не к кому-нибудь ещё… – бабка, похоже, увлеклась теоретическим построением.

– Да я случайно, так просто совпало!

Раскрасневшаяся, едва не рыдающая Пуся посмотрела на Игорька. Побледневший Игорёк посмотрел на Пусю. А бабка, как ни в чём не бывало, сказала:

– Больше всего меня смущают таблетки… Они ведь у вас в санитарке унифицированные, верно? Одинаковые пузырьки… и все таблетки одной формы, цвета и размера. Почему тогда снотворного не хватает?

Игорёк, устав, видимо, разбираться в бабкиных маловнятных шарадах, махнул рукой и вышел из комнаты.

– Н-да, загадка. Подумай над этим, дитя моё, и я подумаю. Через час выходите на связь и… знаешь что, Бергман тоже пусть будет. И Айзу пригласите! И, Пуся, пока будешь думать – поищи шапочку!

Пуся выключила видеофон и заплакала. Уж очень обидной оказалась бабкина широта мысли. Тем более обидной, что она была недалека от истины: утешать Игорька Пусе нравилось.

И вот прошёл час, и даже чуть больше. В Пусином отсеке стоял гул. Бабка только что изложила события двух последних дней Бергману и Айзе, и Бергман, как обычно, стал грубо ругаться, а Айза, как водится, ему поддакивала.

Пуся, на радость бабке, сидела в углешёлковой шапочке. Наплакавшись вволю и бестолково поразмыслив о колёсах (вывод из загадки про снотворное напрашивался, по мнению Пуси, странный), она решила прибрать, наконец, у себя в комнате, закрепить всё, что валялось, и вымести всё, что попадало после очередной учебной невесомости. Шапочку Пуся обнаружила во время уборки в пакете с носками. Хорошо, что с чистыми!