Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 2. Солярис. Возвращение со звезд

— Ох! — усмехнулся я.— Кибернетик? Античный, добавьте. Ведь я ничего не знаю.

— Но это чистая формальность! — прервал он меня.— Разумеется, техническую сторону я беру на себя. Вы должны только подписаться. И все!

— И только-то? — медленно произнес я. Я хорошо понимал, что он спешит к жене, но я люблю быть самим собой, а не выглядеть фигурантом; я сказал ему об этом, хотя, вероятно, более мягко. Он поднял руки, словно защищаясь.

— Пожалуйста, поймите меня правильно! Может, вы спешите... правда... у вас были какие-то дела в городе. Тогда я уж... как-нибудь... извините, что...

— Я не тороплюсь,— ответил я.— Пожалуйста, говорите; если это в моих силах, я помогу.

Мы вошли в белое, стоявшее на отшибе строение; Мад-жер провел меня по коридору, странно пустому; в нишах стояло несколько неподвижных роботов. В небольшом, просто обставленном кабинете он взял из стенного шкафа пачку бумаг и, раскладывая их на столе, начал объяснять, какова его — наша — задача. Мне приходилось постоянно прерывать его и задавать постыдно азбучные вопросы, но он, ясное дело, был плохим лектором; я быстро усомнился в возможности его научной карьеры: он беспрерывно говорил о вещах, о которых я понятия не имел, и, заинтересованный в том, чтобы меня не обидеть, воспринимал проявления моего невежества как достоинства. В конце концов я узнал, что уже десяток лет, как сложилось совершенно особое разделение в сфере производства и жизни.

Производство было автоматизированным, за ним следили роботы, за которыми в свою очередь наблюдали другие роботы, а люди не принимали в этом никакого участия. Общество существовало само по себе, роботы и автоматы — сами по себе, и только чтобы не допустить непредвиденных аберраций в армии механических работников, специалисты проводили обязательный периодический контроль. Маджер был один из таких специалистов.

— Безусловно,— объяснил он,— все по-прежнему в норме, мы только проверим отдельные звенья процесса, подпишемся и все.

— Я ведь даже не знаю, что там производят,— показал я на здание за окном.

— Да ничего! — воскликнул он.— Дело в том, что ничего, это просто склад лома... ведь я говорил вам.

Мне не очень нравилась неожиданно навязанная мне роль, но я не мог больше сопротивляться.

— Хорошо... но что я, собственно, должен делать?

— То же, что и я,— обойти комплексы...

Мы оставили бумаги в кабинете и отправились на этот контроль. Первой была огромная сортировочная, где автоматические черпаки хватали целые штабеля железа — изогнутые, разбитые корпуса,— мяли их и бросали под прессы. Вылетающие из них блоки шли на главный транспортер. У входа Маджер надел небольшую маску с фильтром и протянул мне вторую; разговаривать из-за грохота было невозможно. Ржавая пыль, красными тучами вылетающая из-под прессов, висела в воздухе. Мы прошли следующий зал, где тоже все скрежетало, и на эскалаторе поднялись на второй этаж, где ряды блюмингов поглощали сыпавшийся из воронок мелкий, уже бесформенный лом. По галерее мы прошли в другое здание. Там Маджер проверил записи контрольных часов, и мы вышли на заводской двор, где нам преградил дорогу робот. Он сказал, что инженер Глур просит Маджера к телефону.

— Извините, я скоро вернусь! — крикнул он и побежал по крутой лестнице к стоявшему в стороне павильону. Я остался один на раскаленных солнцем каменных плитах. Огляделся; строения на противоположной стороне площади мы уже посетили, там были залы сортировки и блюмингов; расстояние, а также звуковая изоляция совершенно заглушали шум. Отдельно возвышался павильон, в котором исчез Маджер,— низкое необыкновенно длинное строение, типа железного барака; я направился к нему, ища тени, но от металлических стен бил невыносимый жар. Я уже собирался отойти, но тут услышал своеобразный звук, идущий из барака; его трудно было определить, он не был похож на звук работающих машин; пройдя немного, я наткнулся на стальные двери. Перед ними стоял робот. Увидев меня, он открыл их и отошел в сторону. Непонятные звуки усилились. Я заглянул в помещение; там было не так темно, как показалось в первую минуту. От жара раскаленного железа я едва дышал. Я собирался тут же уйти, но меня поразили услышанные голоса. Да, это были человеческие голоса — невнятные, сливающиеся в хриплый хор, невыразительные, бормочущие, словно в темноте бубнила груда испорченных телефонов; я сделал пару неуверенных шагов, что-то хрустнуло у меня под ногой, и четко из-под пола раздалось:

— Пожалуйста, пожалуйста, будьте добры...

Я застыл. Горячий воздух был железным на вкус. Шепот несся снизу.

— ...Будьте добры, осмотрите, добры... гос.-..

С ним соединился другой, равномерно, монотонно повторяющийся голос:

— Аномалия вне среды... асимптота шаровидная... полюса в бесконечности... подсистемы линейные... голо-номные системы... пространства полу метрические... пространство сферическое... пространство нарушено... пространство погруженное...

— Пожалуйста, будьте добры, к услугам... будьте добры... пожалуйста...

Полумрак заполнял хрипящий шепот; из него прорывалось:

— Планетное жизнеобразование, его гниющее болото — это свет экзистенции, начальная фаза, и образуется из тестообразных медь любящая...

— ...брек... бреск... брабзель-бе-бре...

— ...класс призрачных... класс сильных... класс пустых... класс классов...

— Пожалуйста, госп’дин, пожалуйста, будьте добры, посмотрите...

— ...тс... тихо...

— ...ты...

— ...ссо...

— ...лышишь меня...

— ...лыши...

— ...ты можешь до меня дотронуться?

— ...брек... бреак... брабзель...

— ...нет чем...

— ...жжаль... жо... заметил бы ты... какой я блестящи^ и холодный...

— ...от-отдайте мне... от... дайте доспехи, золотой меч... из на... след-ства... ли-шен-ный, ночью...

— ...вот последние усилия воплощения мастера четвертования и порки, ведь наступает, ведь наступает трехкратно безлюдное королевство...

— ...я новый... совершенно новый... никогда у меня не было... короткое замыкание со скелетом... шагу дальше... пожалуйста...

— ...будьте добры...

Я не знал, куда мне смотреть, я угорел от ужасной жары и этих голосов. Они шли отовсюду. От земли до маленького окошечка над сводом возвышались горы разбитых и скрученных корпусов; слабый свет, проникающий сюда, слегка поблескивал на изогнутых железках.

— ...у ме-ня был временный де-фект, но уже я в порядке, уже вижу...

— ...что ты видишь... темно... я и так вижу...

— ...пожалуйста, только выслушайте, я бесценный, я дорогостоящий, определяю любое силовое поле, нахожу любой блуждающий ток, любое перенапряжение, пожалуйста, только испытать меня... это... это дрожание временное... у меня нет ничего общего... пожалуйста...

— ...пожалуйста, будьте добры...

— ...тестоголовые кислую свою ферментацию приняли за дух... распарывание мяса — за историю, средства, задерживающие распад... за цивилизацию...