Брендон Сандерсон - Герой веков (сборник)

— Эленд искреннее любого из нас, Йомен! Если он смотрит на некоторые вещи не так, как я или вы, это не значит, что он поступает нечестно, когда излагает свою точку зрения.

— Что ж, справедливо. — Похоже, Йомен не ожидал, что она так быстро найдется с ответом.

Вин откинулась на спинку скамьи и принялась бинтовать изрезанные руки лоскутами, оторванными от рубашки. Разговор вызывал очень странное чувство. С одной стороны, они были совсем разными людьми: бывший чиновник-поручитель, который провел всю жизнь среди бумаг, и Вин — ребенок улиц, по мере взросления совершенствовавшийся в умении сражаться и убивать.

С другой стороны, повадки Йомена, его речи были чем-то похожи на ее собственные.

«Может, и я бы стала такой, — подумала Вин с удивлением, — если бы не родилась скаа? Может, из меня бы получился суровый чиновник, а не молчаливый солдат?»

Пока Йомен ее пристально разглядывал, Разрушитель медленно обошел короля-поручителя по кругу.

— Вот так разочарование, — проговорил он негромко.

Вин мельком глянула на Разрушителя. Покачав головой, тот продолжал:

— Он мог бы причинить великие беды, если бы бросился в бой, а не заперся в своем маленьком городе, чтобы молиться мертвому богу. Люди бы последовали за ним. К несчастью, мне так и не удалось к нему подобраться. Не каждый замысел может увенчаться успехом, особенно если приходится учитывать упрямых дураков вроде него.

— Итак, — снова заговорил Йомен, привлекая внимание пленницы, — вы пришли забрать мой город, потому что слышали о моем хранилище и потому что опасались возвращения к тому, что было во времена Вседержителя.

— Я этого не говорила, — нахмурилась Вин.

— Вы сказали, что боялись меня.

— Как чужого правителя, чью способность совершать государственные перевороты можно считать доказанной.

— Я не совершал никакого переворота. Я восстановил законную власть в городе и доминионе. Но это к теме не относится. Я хочу, чтобы вы рассказали мне о религии, которую исповедует ваш народ.

— О Церкви Выжившего?

— Да. Вы же из числа ее первосвященников, так?

— Нет. Они поклоняются мне, но я никогда не чувствовала, что по-настоящему являюсь частью этого культа. Он в большей степени сосредоточен на Кельсере.

— Выживший в Хатсине. Он ведь умер. Почему же ваши люди поклоняются ему?

Вин пожала плечами:

— Раньше было в порядке вещей поклоняться богам, которых никто не видел.

— Возможно. Я… читал о таком, хотя и обнаружил, что с трудом понимаю прочитанное. Верить в невидимого бога — какой в этом смысл? Почему нужно было отвергать бога, с которым народ прожил так долго; которого он мог видеть и чувствовать, ради того, кто умер? Того, кого убил сам Вседержитель?

— Вы же верите. Вы по-прежнему верите во Вседержителя.

— Он не покинул нас.

Вин застыла.

— Нет! — Йомен заметил ее растерянность. — Я не видел и не слышал его с того дня, как он исчез. Однако я считаю сообщения о его смерти недостоверными.

— Он точно умер. Уж поверьте.

— Боюсь, я не могу этого сделать, — покачал головой Йомен. — Расскажите мне о том вечере. Расскажите в деталях, что именно произошло.

И Вин рассказала. Поведала о том, как попала в плен, как сбежала вместе с Сэйзедом. И о своем решении сражаться с Вседержителем, и об уверенности, что одиннадцатый металл ей поможет. Умолчала лишь о своей странной способности черпать силу из тумана, но поделилась всеми иными секретами, включая и предположение Сэйзеда о том, что Вседержитель достиг бессмертия благодаря умелой комбинации ферухимии и алломантии.

Йомен слушал внимательно. Вин говорила и чувствовала, что уважает его все сильней за то, что он ни разу ее не перебил. Он хотел узнать историю, даже если и не верил в нее. Он был из тех людей, которые внимали любой информации и превращали ее в инструмент, который можно было использовать, но которому не стоило особо доверять.

— Итак, — закончила Вин, — он мертв. Я сама пронзила его сердце. Ваша вера в него достойна восхищения, но она не изменит того, что произошло.

Йомен молчал. Сидевшие на скамье пожилые поручители побледнели. Вин знала, что этот рассказ равносилен приговору, но почему-то ощущала, что правда — простая, безыскусная правда — послужит ей лучше, чем ложь. Это ощущение было ей хорошо знакомо.

«Тот, кто вырос среди воров, не должен быть таким правдивым», — подумала она.

Разрушителю, похоже, сделалось скучно: он подошел к окну и выглянул наружу.

— Я должен узнать, — произнес наконец Йомен, — почему Вседержитель счел нужным сделать так, чтобы вы поверили, будто его убили.

— Вы разве не слышали, что я сейчас рассказывала? — разозлилась Вин.

— Слышал. — Голос Йомена звучал абсолютно спокойно. — И не забывайте, что вы здесь пленница, почти что осужденная на смерть.

Вин взяла себя в руки.

— Мои слова кажутся вам смешными? Смешнее, чем ваши? Подумайте о том, кем вы кажетесь мне, — вы, женщина, которая заявляет, будто бы убила того, чья божественность для меня неоспорима. Разве не трудно предположить, что все случилось так, как он пожелал? Что он все еще где-то рядом, наблюдает за нами, ждет…

«Так вот в чем дело, — поняла Вин. — Вот почему он захватил меня в плен, вот почему так охотно беседует со мной. Он убежден, что Вседержитель еще жив, и хочет понять, какова моя роль во всей этой истории. Хочет, чтобы я подтвердила то, чего он так отчаянно желает».

— Почему ты не хочешь быть частью религии скаа, Вин? — шепотом спросил Разрушитель.

Она повернула голову, стараясь не смотреть прямо на него, иначе Йомен заметил бы, что она пялится в пустоту.

— Почему? — повторил Разрушитель. — Почему ты не хочешь, чтобы они поклонялись тебе? Только представь себе их счастливые лица! Взгляды, полные надежды!

— Вседержитель просто обязан быть тем, кто все это устроил. — Сейчас Йомен явно размышлял вслух. — Он хотел, чтобы весь мир считал вас его убийцей. Он хотел, чтобы скаа вам поклонялись.

— Почему? — снова спросил Разрушитель. — Почему тебе это неприятно? Быть может, дело в том, что ты не можешь дать им надежду? Как они называют того, чье место ты должна была занять? Выживший? Словечко бы понравилось Охранителю…

— Быть может, он хочет вернуться красиво? — предположил Йомен. — Низложить тебя и уничтожить, доказать, что существует лишь одна истинная вера — вера в него.

— Что с тобой не так? — не отставал Разрушитель.

— Зачем же еще ему хотеть, чтобы они поклонялись тебе? — продолжал рассуждать Йомен.

— Они ошибаются! — закричала Вин, схватившись руками за голову в попытке заглушить мысли. И чувство вины.

Йомен замер.

— Они ошибаются во мне. Они поклоняются не мне, а той, кем меня считают. Но я не Наследница Выжившего. Я не сделала того, что сделал Кельсер. Он дал им свободу.