Джон Варли - Титан. Фея. Демон

— Брак всем хорош, — наконец пропела Валья. — Но некоторых раздумий он все же потребует.

— Как будет угодно госпоже.

— О дело вовсе не в вас, сударь, — начала было Валья, но тут же перешла в менее формальную тональность. — Черт возьми, Рокки. Похоже, и я начинаю в тебя влюбляться. Да, ты славный парнишка, но меня тревожат нынешние времена.

— Понимаю, Валья. Колесо нынче крутится скверно.

— Не знаю, стоит ли нам вводить детишек в подобный мир.

— Разве во времена твоей задоматери мы не воевали с ангелами?

Валья кивнула и утерла слезу.

— Да, знаю. И Змей будет в восторге. Ты уже с ним говорил?

— Ни одна живая душа еще не знает.

Не успели они поцеловаться, как из джунглей галопом выбежал Змей. Грязь так и летела у него из-под копыт, пока он скакал по вспаханному полю.

— А я думал, вы тут пашете! — пропела титанида. — И почувствовал себя таким виноватым. Сидишь себе дома, готовишь, а единственная твоя забота — бешеное человеческое дитя. А вы тем временем трудитесь в поте лица, как простые крестьяне. Вот я и поспешил — только бы найти вас и…

Тут Змей замер, и долгих две секунды стоял как вкопанный. Затем он вдруг встал на дыбы, резко развернулся — и вот уже мчался обратно.

— Зомби! — выкрикнул он по-английски, но к тому времени Рокки и Валья уже сами почуяли нечисть и бросились в погоню.

— Вот и спасай после этого ребенка, — заметил Конел, глядя на Адама. У малыша с подбородка капала слюна. — Нянькой тебя делают — только и всего!

Зевнув, Конел поудобнее устроился на кушетке. Они с Адамом играли в угловой комнате на первом этаже главного здания Клуба — той самой, со множеством окон и прекрасным видом на водопад. Искра у себя занималась чем-то таким, от чего по дому разносились странные запахи. Так или иначе, чем бы приготовленная гадость ни была, девушку от нее вырвало. А чуть раньше она бегала по дому, явно изображая из себя шпионку. Но уже час с лишним ни звука оттуда не доносилось.

— Конечно, слишком хороша, чтобы сидеть с братишкой, — сказал Конел Адаму. Ребенок с серьезным видом понаблюдал за «своим нянем», затем швырнул в него титанидским яйцом.

На самом деле Конелу жаловаться было не на что. И по правде, он испытывал громадное удовлетворение оттого, что и ему нашлось занятие.

А парнишка был ничего себе. Не плакса. Смышленый и сильный. Еще годик, и он бы уже взялся за гантели. Костяк у него — что надо. По-своему Конел даже гордился, что Робин доверила ему парнишку.

Играли они в центре комнаты. Адам с удовольствием расшвыривал игрушки по сторонам, а потом за ними ползал. Особенно полюбилась Адаму полка с титанидскими яйцами. Яйца были круглые, размером примерно с шарик для гольфа — и всевозможных цветов. В рот Адаму они не влезали, к тому же не бились. Пожалуй, единственным недостатком яиц была их склонность закатываться под мебель. Тогда Конел соорудил вокруг Адама крепостной вал из подушек. Так что ребенок весело резвился, не слишком часто падая, но когда все-таки это случалось, почти сразу вскакивая.

Глядя, как Адам замирает, а потом начинает прыскать на пол, Конел рассмеялся. Тогда Адам неуклюже повернулся и тоже рассмеялся.

— Ma! — заверещал мальчуган. — Ти-ни! Ma!

— Пи-пи, — объяснил ему Конел, вставая. — Пора бы уже, парнишка, выучиться. — Хочу пи-пи. — Адам засмеялся еще громче.

Конел взял из ванной полотенце и вытер лужу. Досадно, конечно, но что уж тут поделаешь? Да и всяко лучше пеленок.

Потом Конел снова сел и мысленно уже в сто первый раз обратился к Искре. Скорее всего, она просто спит. Ну и штучка эта Искра! Н-да, Искра. Что же с ней интересно делать? С чего начать?

Ничего хорошего Конелу в голову не приходило. Сперва он думал, что девушка ненавидит все живые существа — в равной степени. Позднее он пришел к выводу, что для него, Конела, в ее сердце уготовано особое место — чуть ниже гремучих змей, педерастов. Ничего не скажешь, неплохо для начала. Впрочем, целеустремленность всегда была сильной стороной Конела.

Целеустремленность — но, к несчастью, не воображение. И не скрытность. Сирокко однажды заметила ему, что его прямота просто очаровательна, но к ней требуется привыкнуть.

Так что когда мысли Конела обращались к Искре, они крутились вокруг одного и того же шаблона. Помимо привычных фантазий бедняге ничего в голову не приходило. Фантазия начиналась с того, что он встает со стула и поднимается по лестнице. Затем стучит в дверь.

— Входите, пожалуйста, — скажет Искра. И Конел, с победной улыбкой, войдет.

— Просто зашел заглянуть, не нужно ли вам чего-нибудь, Искра, — скажет он.

Затем — насчет подробностей у Конела уверенности не было — он сядет рядом с ней на постель, и их губы сольются в нежном поцелуе…

И тут девушка закричала.

Жуткий, устрашающий вопль, вырвавшийся из самого горла. И так далеко зашла фантазия Конела, что на одно мгновение замешательства он попытался придумать подобающее извинение, а потом кровь его застыла в жилах, стоило ему понять, что вопль реален.

Нижняя ступенька, девятая ступенька, затем верхняя ступенька — и Конел уже пулей летит по коридору к ее комнате.

Искра пробуждалась медленно, не сознавая, что ее тревожит. Интересно, почему она решила, что Сирокко стоит у двери и собирается войти?

Вот опять. Опять кто-то стучит. Но здесь не стучатся в двери — здесь открывают их пинком. Да и не дверь это вовсе. Окно.

Зевая, Искра подошла к окну и высунула голову наружу. Потом взглянула вниз.

То, что девушка увидела, забыть ей уже было не суждено.

По внешней стене дома карабкалась какая-то тварь. Искра увидела лапы — сплошь из костей и змей; макушку, покрытую сморщенной кожей и клочками длинных волос. Но ужаснее всего были пальцы твари. Оголенные кости, куски гниющего мяса — и пасти, пасти. Каждый палец заканчивался слепой змейкой с широкой пастью и игольчатыми зубами. Когда такая лапа хваталась за стену, змейки вгрызались в поверхность с тихим, но вполне слышимым хрустом. Тварь двигалась быстро. Искра лихорадочно нашаривала оружие, понимая, что на ней нет ни клочка одежды. И тут тварь подняла взгляд. Вместо лица Искра увидела череп. В глазницах копошились черви.

Искру тяжело было напугать. Даже это жуткое зрелище не смогло довести ее до крика. Но затем она повернулась за пистолетом — и оказалась лицом к лицу со второй тварью. Оно висело на стене рядом с окном — и ее физиономия оказалась в каком-то полуметре от лица девушки. Над бровями чудища торчала зазубренная кость, а в жутких черных провалах, некогда бывших глазами, кишела масса червей. Тварь потянулась к Искре — тут-то девушка и закричала.

Тварь ухватила ее за кисть. Все еще крича, Искра дернулась, а змейки впились в ее плоть. Наконец удалось высвободиться.