Джон Варли - Титан. Фея. Демон

Другой богини, кроме Геи, у титанид не было. Гею титаниды не любили, — впрочем, вера в нее и не была, собственно говоря, настоящей верой. Просто Гея была так же реальна, как воздух.

Титаниды не ждали жизни после смерти. Гея заверила их, что ничего похожего не существует, и у них не было повода сомневаться в ее словах. Так что не было у них и соответствующих ритуалов.

Но Валья знала, что у людей все по-другому. Она уже наблюдала похоронные обряды в Беллинзоне. Неизменно прагматичная, она не взялась бы утверждать, что подобные телодвижения полностью бессмысленны. И было у нее на руках тринадцать трупов, причем ни про один нельзя было утверждать, что его хозяин принадлежал к христианскому или иному земному культу. Так что же в этом случае оставалось мыслящему существу?

Ответом Вальи была резьба. Все изображения были разными — нечто вроде свободной ассоциации Вальиного неполного понимания человеческих тотемов. Один представлял собой крест и терновый венец. Еще были серп и молот, растущий месяц и звезда Давида. Было также изображение Микки Мауса, телевизора, настроенного на канал Си-би-эс, свастика, человеческая ладонь, пирамида, колокол и слово SONY. На самом верху располагался наиболее загадочный символ из всех, некогда начертанных на «Укротителе»: аббревиатура NASA.

Валья была довольна своей работой. Телевизионный экран был как раз вырезан на пирамиде. Это напомнило Валье другой символ, который в точности напоминал букву S, дважды перечеркнутую.

Пожав плечами, Валья воткнула в землю заостренный конец мемориальной доски. Затем левым передним копытом она стала втаптывать ее в землю, пока доска не оказалась надежно закреплена. Потом титанида стала копытом подпихивать черепа, пока они не сгруппировались возле памятника. Затем подняла глаза к небу. Это не помогло — ибо там была Гея, а к Гее обращаться не следовало. Тогда Валья оглядела лежащий вокруг мир, который так любила.

— Кто вы и кем бы вы ни были, — пропела она, — вы, может статься, захотите прижать эти заблудшие человеческие души к своей груди. Я не знаю про них ничего, кроме того, что один был очень молод. Остальные временно были зомби на службе у Лютера, злобной твари, переставшей быть человеком. Неважно, что они сделали за свою жизнь, начинали они невинными детьми, как и все мы, так что не будьте с ними очень строги. Ваша вина в том, что вы сделали их людьми, а это была неудачная идея. Если вы и вправду где-то есть и если вы меня слышите, вам должно быть очень за себя стыдно.

Валья не ожидала ответа — и не получила его.

Тогда она снова опустилась на колени, подобрала свои инструменты для резьбы по дереву и положила их в сумку. Затем еще раз пнула свое творение и окинула взглядом умиротворяющую сцену.

Дальше Валья уже собралась было направиться к Клубу, но тут увидела скачущего к ней по тропе Рокки и решила его дождаться. Подумав еще, она наконец пришла к выводу, что пора ей ответить на предложение, сделанное Рокки.

Присоединившись к Валье, Рокки, не говоря ни слова, взглянул на ее работу. Какое-то время он стоял в торжественном молчании, как обычно стоят на кладбищах люди, затем повернулся.

— Прошла тысяча оборотов, — пропел он.

Один килооборот, подумала Валья. Сорок два земных дня Крис и Адам уже пребывают пленниками в Преисподней.

— Я решила, — пропела она. — Я решила, что негоже в такое время вводить новую душу в мир.

Глаза Рокки опустились, затем он снова поднял их с проблеском надежды. Она улыбнулась ему и поцеловала в губы.

— Однако хороших времен не бывает никогда, так что сделать это вопреки всему — жест, который мне нравится. А идея сделать это в таком возрасте, без одобрения Геи, привлекает меня еще больше. И да будет его жизнь долгой и интересной.

— Люди, — пропел Рокки, — порой используют подобные слова как проклятия.

— Да, я знаю. Они также говорят «да сломаешь ты ногу», чтобы принести удачу. Я не верю ни в проклятия, ни в удачу. Оттого и не могу представить себе, как можно желать, чтобы жизнь была краткой и скучной.

— Люди безумны — это известно всем.

— Давай не будем о людях. Поговори со мной своим телом.

Валья пришла в его объятия, они прижались друг к другу и начали целоваться. Поцелуй был прерван лязгом инструментов в сумке Вальи. Оба рассмеялись, и Валья отложила сумку в сторону. Поцелуй возобновился.

Такова была первая стадия переднего совокупления. Хотя и не столь формализованное, как совокупление заднее, оно также заключало в себе массу ритуалов. Для разогрева им следовало покрыть друг друга, причем проделать это еще три-четыре раза во время более серьезных любовных занятий. Впереди у них были интереснейшие пять оборотов.

Сирокко сидела в дремучем лесу, в двадцати километрах от Клуба. Пятью оборотами раньше она развела небольшой костер. Он все еще ярко пылал. Огонь словно бы не пожирал поленья. Чудо, да и только.

Один килооборот. Тысяча часов с тех пор, как похитили Адама.

— Что же ты узнала?

Сирокко подняла глаза и заметила за пляшущими огнями лицо Габи. Тогда она расслабилась и опустила плечи.

— Мы узнали, как готовить ядовитый газ, который убивает зомби, — ответила она. — Но мы уже давно это узнали.

Выяснилось, что годится любая кровь, даже кровь титанид. Но волосы непременно должны быть лобковыми, и непременно человеческими. Хорошей новостью оказалось то, что много их не требовалось. Одного волоска достаточно на фунт состава. А еще — нельзя было пропускать ни одного ингредиента.

Титаниды уже приготовили много литров смеси.

— Что еще ты узнала?

Сирокко подумала.

— У меня есть друзья, наблюдающие за Преисподней. С безопасного расстояния. Они сообщили мне о самом последнем происшествии — у основания южных нагорий. Искра и Робин уже научились плавать. Они в свою очередь научили Конела кое-каким приемам боя. А я учу их управлять самолетом.

Вздохнув, Сирокко потерла ладонью лоб:

— Я знаю, что Крис и Адам целы и невредимы. Знаю также, что Робин испытывает странные мысли насчет Конела. Знаю, что примерно то же самое Искра испытывает ко мне, раз она пыталась сюда за мной последовать. Она становится все опытнее. Я знаю и то, что девушка постепенно приходит к мысли, что титаниды достойны доверия. Искра даже начинает воздавать должное Конелу. А еще мне уже лет двадцать так не хотелось выпить. — Габи протянула руку — прямо сквозь пламя. Рука ее, казалось, загорелась — так что Сирокко охнула и отодвинулась подальше. Потом Фея уставилась на плохо видимое лицо — и заметила недоумение Габи.

— Ах да, — сказала Габи. — Наверное, это выглядит ужасно. Но я просто не видела огня.

«Не видела огня», — подумала Сирокко, и на ум ей тут же пришел один образ. Собственными глазами она этого никогда не видела, но думала об этом уже два десятилетия. Габи — одна щека обожжена, а почти все тело почернело и растрескалось…