Джон Варли - Титан. Фея. Демон

И Фея заранее предполагала, что вскоре после того, как она возьмет Беллинзону в свои руки, манна перестанет падать с небес. Вопрос был лишь в том, когда.

Так что первейшей и важнейшей задачей администрации Сирокко было накормить население. Эта задача была наиболее приоритетной — ей уступало даже поддержание закона и порядка. Ее следовало решить любой ценой, ибо ничто не могло быть страшнее покоренного, но голодающего города.

Сирокко сильно расстроили выкладки Искры насчет населения. Она рассчитывала накормить город с населением в две-три сотни тысяч.

И все же… Рок буквально кишел съедобной рыбой. Равнины у побережья Мятного залива были достаточно плодородны. Гейские посевы всходили быстро. Упомянутая задача представлялась вполне выполнимой — но только не со свободным населением. Требовался принудительный труд. Некоторые законы разрабатывались как раз с оглядкой на это. Наполнение тюрем было жизненно необходимо для осуществления планов Сирокко, ибо у нее не было иллюзий насчет легионов добровольцев, бодро марширующих на расчистку джунглей и старательно ухаживающих за посевами. Любое преступление наказывалось убийством на месте — тем более что одним лишним ртом сразу становилось меньше. Другие же преступления обеспечивали ошарашенным гражданам долгий срок в исправительно-трудовом лагере. Сирокко готова была зайти здесь настолько далеко, насколько потребуется. И при необходимости наполнения лагерей она объявила бы уголовными преступлениями публичный чих или отрыжку. К счастью, граждане Беллинзоны оказывали ей услугу тем, что без конца нарушали вполне разумные законы. Так что угроза голода отошла на второй план.

И когда манна перестала падать, Беллинзона оказалась к этому готова.

Сами не вполне осознавая, как это произошло, Валья и Верджинель вдруг стали рыбачками. Раньше ни та, ни другая рыбу сетями не ловила. Те люди, которые хоть что-то смыслили в морских судах, приняли, согласно непреложным декретам мэра, командование над всеми беллинзонскими лодками, способными на нечто большее, чем просто болтаться у причала. За последний декаоборот флот уже не раз выходил в море — и неизменно с Вальей и Верджинелью на носу флагмана.

Главной функцией титанид было отваживать подлодки.

Возможно, в Беллинзоне давным-давно существовал бы рыбный промысел, если бы не тот факт, что управляемые людьми суда, которые отваживались отойти дальше чем на десять миль от окрестностей города, мигом оказывались съедены.

Аппетит у подлодок был волчий, да и привередливостью они не отличались.

Теперь же Сирокко заключила с подлодками нечто вроде договора. Договор этот действовал так здорово, что суда не только не съедались, но более того — рыболовецкий флот мог специально встречаться с флотилиями подлодок и вытягивать сетями косяки все еще живой рыбы, недавно зачерпнутой и извергнутой громадными пастями субмарин.

У подлодок была своя песнь. Валья и Верджинель пели ее, хотя им и казалось, что эта не та музыка, ради которой вообще стоит рождаться. И левиафаны всплывали из глубин, чтобы щедро поделиться своей добычей с голодным городом.

Чудо, не иначе.

Именно этим титаниды в данный момент и занимались. Валья стояла на носу одного из крупнейших судов беллинзонского флота и пела песнь подлодке, чья громадная туша тем временем покачивалась невдалеке у самой поверхности. Мощные струи воды выпускались в сторону меньших судов и натянутых меж ними сетей, а в струях этих бешено билась обалделая рыба, спасаясь от челюстей подлодки только затем, чтобы тут же попасться в сети человеку.

Зрелище было потрясающее. В последнее время рыбаки, вытягивая свои сети, даже стали напевать собственную версию песни подлодок. Валья внимательно слушала. Она понимала, что их пению недостает многих нюансов пения титанид, но едва ли не вся человеческая музыка все-таки казалась ей привлекательной своей жизненной простотой. Быть может, настанет день, когда подлодкам окажется вполне достаточно только человеческой песни. Вот будет славно, подумала Валья, не испытывавшая ни малейшего желания всю оставшуюся жизнь командовать флотом.

Во-первых, моря здесь были бурные. Имея крепкое ядро из увлеченных моряков, крупных сил человеческой полиции и горстки титанид, в море можно было выходить, имея в качестве команды норовистых заключенных. Первые плавания не принесли почти ничего, кроме кровавых мозолей и ноющих спин. Но человеческая полиция действовала усердно, — быть может, даже слишком усердно, как казалось Валье, — и вскоре все, кому следовало, работали так, как надо. А затем, странное дело, люди стали обретать достоинство. Сперва все шло вяло. Но теперь, когда Валья прислушивалась к разговорам моряков на неизменно людных рыбных рынках, у нее появлялось ясное ощущение того, что все эти люди как бы заодно. И даже больше того — они явно считали себя в чем-то выше всяких там сухопутных лентяев. Чтобы держать их в узде, требовалось все меньше полиции. Когда флот выходил в море, люди охотно и ловко натягивали сети, а когда туда попадалась рыба, они радовались. Теперь, кроме навеянных титанидами подлодочных напевов, у людей появились песнь отплытия и песнь возвращения в гавань.

И это прекрасно, подумала Валья. Ибо последний град манны выпал много позже обычного, а когда ее вскрыли, мякоть оказалась прогорклой.

Так Беллинзона перешла на самообеспечение.

— Это Гея, — сказал Адам.

— Она самая, — как можно жизнерадостней подтвердил Крис. Адам отложил свои игрушки и уселся перед телеэкраном.

Мало было Крису того, что Гея появляется в старых фильмах с Мерилин Монро. Они с Адамом видели каждый из них по десятку раз. И мальчику эти фильмы явно набили оскомину.

Но примерно через килооборот после того воздушного шоу, что так расстроило Гею, произошло нечто новое. Богиня вдруг появилась в мультфильме.

Крису следовало этого ожидать. Проделать такое было несложно. Но Крис двадцать с лишним лет не смотрел телевизор и успел забыть о таких возможностях анимации.

Первый мультфильм был про Бетти Буп, и там Гея проделала простое замещение образа. Везде, где в оригинале появлялась Бетти, Гея заменяла ее стилизованным, но легко узнаваемым изображением Мерилин Монро. Звуковую дорожку она оставила прежней.

Если с таким легко справлялись земные компьютеры, следовало предполагать, что и Гее это под силу.

Потом она стала появляться в фильмах, которые, насколько знал Крис, особенно любил Адам. Здесь уже шла более тонкая фальсификация — с полномасштабным замещением, использованием грима и голоса Монро-Геи. Распознать подделку было просто невозможно. Воистину тут действовала магия кино.