Владимир Колотенко - Стена плача

- Что это, неужели Библия?

- Да, - сказал Жора, - наша Библия.

Он закрыл книгу, и теперь можно было прочесть огромные золотые буквы на темно-вишневом коленкоре: «Капитал».

- Ух, ты!- произнес Вит.

- Да, - сказал Жора.- Я давно хочу вам сказать, что...

Вит неожиданно прервал Жору:

- Я и сам об этом думаю.

Почувствовав, что Наталья все это время смотрит на меня, я подошел к ней, мол, в чем дело? Я ждал подходящего момента, чтобы сказать Жоре о том, что пора ехать в аэропорт. Мы собирались на день-другой в гости к китайским друзьям.

- ... что твой прадед был на верном пути, - продолжал Жора.

- Ска-ажите-ка! Надо ж!...

Жора не замечал ерничания Вита.

- Он строил свою Вавилонскую башню, но не на песке, а на звенящих монетах. И был неплохой экономкой. Если бы он знал, что гены...

- Он был чистым экономистом, - сказала Инна.

- Всего лишь, - с сожалением произнес Вит, - а наша тетя Циля уже сегодня - старший экономист, но и она о генах мало что знает.

Вит всегда упоминал этот бородатый анекдот о тете Циле, когда ему нужно было прекратить всякий спор.

- Но работает не хуже Маркса, - сказала Наталья.

- Издеваешься, - сказал Вит. - В «Капитале» ни-и строчки о генах, даже Энгельс о них ни-игде не упоминает. А ведь его «Диа-алектика природы»...

- Слушайте новый анекдот, - вдруг сказала Вера, - подходит новый русский к старому еврею и говорит: «Папа, дай денег»...

Возникшую паузу снова прерывает ее голос:

- Всё, - говорит она очень серьезным тоном и обводит всех внимательным взглядом, - все, - повторяет она еще раз.

Теперь все смеются.

- Вер, сама придумала? - спросил Боб, - it's very well!..

- Да...

Думать ни о чем не хотелось.

- It's o'kеy!

Я тоже говорил какие-то глупости. Чтобы не молчать.

- Вот вам чистая работа генов, - сказал Руди.

Генная инженерия...

- Да, генная инженерия - это прекрасно, - сказал Жора, - но пришло время и генной экономики.

- Вот-вот, - сказал Вит, почесав бородку, - я так и знал: генная экономика...

Я знал, что Жора давно вынашивал эту мысль. Однажды он попытался пробиться ко мне со своей генной экономикой, но не нашел никакого ответа. Тогда я даже не сообразил, что он имел в виду. Он и не стал разъяснять. Видимо, идея еще не совсем вызрела. И вот он решился.

- Чушь какая-то, - сказала Рая.

- Конечно, - поддержал ее Вит.

Признаюсь, и у меня до сих пор не было ни малейшего представления о Жориной «генной экономике» - что это? Можно ли инъекцией премьер-министру наносом, содержащих по всем признакам совершенный геном, повысить уровень ВВП или снизить цену за баррель нефти? В самом деле: какая-то чушь собачья... И ничего больше. Так я думал тогда. Так думали все, кто впервые услышал это. Никто до сих пор серьезно не воспринимал Жорину «генную экономику».

Если бы Тина была с нами, подумал я, она бы наверняка тоже... Хотя... Вряд ли. Что она могла понимать в «генной экономике»?

Когда он читал курс своих лекций в Сорбонне, Оксфорде или Массачусетсе, вначале (рассказывал он, улыбаясь) тоже часто встречал недоумение и неприятие: какая еще «генная экономика»? Он терпеливо разъяснял. До тех пор, пока не приходило ясное понимание: теперь-то все it's o'key! Вначале и мы противились. Мы даже слушать не хотели. Поэтому перешли на Дарвина. Или на Мальтуса...

- Слыхали, - сказала Инна, - уже создан виртуальный неандерталец...

- Если бы не я, - сказал Вит, - из тебя давно бы сделали чемодан или да-амскую сумочку.

Наталья рассмеялась.

- Ты бы лучше побрился, - сказала Виту Инна, бережно снимая с его бородки хлебную крошку, - ты и без бороды - наш дедушка Маркс.

Я подошел к Юле и тихо спросил: что? Она медленно покраснела, потянулась к моему уху губами и прошептала:

- Вы меня берете с собой?

Поездка к китайцам была небезопасной, и хотя они уверяли нас в том, что нам ничего не грозит, мы с Жорой не стали рисковать.

- Нет, - сказал я.

- Ты же мне обещал! - настаивала Юля.

Мы тотчас забыли о Марксе и его слишком узком взгляде на жизнь. И «генная экономика» не легла нам в тот день на слух.

- Нам пора, - сказал я, обращаясь к Жоре.

- Да-да, идем-идем...

Мне запомнился Жорин взгляд, которым он одарил всех присутствующих, слегка снисходительный радостный взгляд, каким любящий отец смотрит на шалящих детей: ах, вы мои милые несмышленыши...

Это же он придумал и свой «генный социум», и «генную экологию», и «генную власть»... Засилье Жориных генов! Жуть!

В Пекине он об этом не сказал ни слова. Зато там, среди китайцев, мне вдруг открылась вся тайна Жориной идеи. В самом деле: разве вся экономика жизни не соткана из генов?!

- Главное в «Капитале», - заключил тогда Жора, - как делить? Правда, об этом в книжке - ни слова.

- Значит, Жора был прав?

- Его интуиция - как центурии Нострадамуса. Как иероглиф. Я понял это еще в Китае.

- И Конфуций в сердце? - говорит Лена,

- Да-да, и Жора - в сердце! Мы поселили там Жору, сами не подозревая об этом. Это и был тот самый Жорин культ, о котором из уст в уста уже кочевала по миру молва. Это был Жорин след на Земле.

И Юля была без ума от Жоры!

Вскоре мы и Стаса с его искусственными матками и плацентами, хорионами и пуповинами перетащили к себе.

- Ты не пожалеешь, - сказал ему Жора, - здесь безмерное поле для твоего творчества.

- Я никогда не сомневался, - сказал Стас, - в твоем умении обольщать людей, не суля им ни денег, ни славы...

Жора просиял:

- Стас, - сказал он, - ты - у нас не девочка, и уже не так молод, чтобы, «задрав штаны, бежать за своим комсомолом».

Легкий на подъем, Стас перебрался к нам, не колеблясь. Америка ему тоже нравилась. Мы приняли его, как родного. Он располнел и сильно отяжелел. Не могу сказать, что он изменился настолько, чтобы я не узнал его, встретив случайно на улице. По-видимому, я слишком долго стоял и разглядывал его прежде, чем мы бросились друг другу в объятия.

- Что, я так изменился? - спросил Стас.

На это я только дружески потрепал его по щеке ладошкой.

- Дела заели, - сказал он, словно оправдываясь, - деньги, знаете ли, не дают продыху.

На своих искусственных матках Стас заработал солидный капитал и теперь, как каждый капиталист, терзался мыслями о новых проектах.

- Мы тебя быстро приведем в норму, - пообещала Наташа.

Она имела в виду теннис. И не только теннис - утренние пробежки по песчаному берегу, умеренность в еде, посты, молитвы... Вообще весь наш образ жизни - The Pyramiden Way of Life. Впрочем, мы были избавлены от заботы загонять каждого в наше стойло - наш стиль поведения: вольному воля, но никто не отказывал себе в удовольствии проповедовать его преимущества.

Сюда бы к нам ещё Тину! Об этом можно было только мечтать.

Вслед за Стасом прилетел к нам и Юра. Они встретились с Жорой так, словно только вчера расстались. Будто и не было этой пропасти лет.