Владимир Колотенко - Стена плача

- Ты был счастлив с ней? - спрашивает Лена.

- Она была неравнодушна ко мне.

- И Юля тоже...

- Ага...

- А с Тиной? - спрашивает Лена.

- Её равнодушию не было предела, - говорю я, - она же сангвиник. Полный!.. Понимаешь - полный!.. Переполненный до краёв!..

- Что это значит?

- А я - абсолютный холерик! Как мы могли бы... Поясни - как?!

- Как плюс и минус.

- Что?

- Что могли-то?

- Всё!..

Юлиному любопытству не было предела:

- Расскажи, расскажи еще раз об этом чуде...

- О каком чуде?

- О любви...

Юля, как всегда, открыто посмотрела мне в глаза.

- О любви?.. О любви ты все уже знаешь.

- Каждый раз ты рассказываешь по-новому.

Я не помню, что вообще когда-либо рассказывал ей о любви. Между слов можно было, конечно, прочесть, что мне доводилось в жизни испытывать это чувство, но чтобы об этом кому-то рассказывать - нет. О любви не расскажешь словами. Все что сказано, считаю я, сказано неверно и, наверное, впустую. Любовь молчалива, нема. И каждый знает, что это такое. Облечь в слова - значит фарисействовать, даже юродствовать. Мы ведь произносим слова для того, чтобы за них спрятаться. Чтобы мир знал нас такими, какими мы хотим ему казаться.

- Чудо любви непостижимо, - говорю я. - О том, кого мы любим, мы рассказываем меньше всего. Мы просто знаем, что любим. И все слова, сказанные об этом, кажутся никчемными и даже ложными. У этих слов нет никакой надежды выразить это чудо. Любовь - это Бог. Она не признает разговоров всуе.

- Значит, ты считаешь...

- Не надо считать.

- Что же, по-твоему...

- Нет-нет, - говорю я, - любовь - это такая природа и такой порядок вещей во Вселенной...

Юля не понимает:

- Порядок вещей?..

- Нет смысла писать какие-то там законы сосуществования между людьми, если они не пронизаны, не наполнены духом любви.

- И в твоей Пирамиде все законы наполнены...

- Переполнены, - говорю я, - а как же!?.

А как бы Тина определила свою формулу любви? Я был потрясен: вдруг возникшее напоминание о какой-то виртуальной Тине просто ошарашило меня: при чем тут Тина?! Что она, по сути нечто воздушное и неуловимое, пёрышко Жар-птицы, что она может знать о любви? О моей любви к Ане, к Юле или к Людочке?.. Или, скажем, к... Да мало ли... Стишки? Может быть... Но что могут сказать стихи об этом божественном чуде? «Любовь не вздохи на скамейке»? Или «Я помню чудное мгновенье»? Хо!.. А и правда - что?

И я, не давая себе отчета в своих действиях, стал лихорадочно искать Тинин томик стихов. Что если там откровение, ну да, вдруг там есть эта формула...

Куда же я его задевал?

- Что ты ищешь? - спрашивает Юля.

- Вот, - говорю я, взяв с книжной полки увесистый том, - вот послушай...

- Что это?

- Точка зрения, - говорю я и читаю: «Смысл любви состоит в том, чтобы с трудом отыскать бабу, которая органически не способна тебя полюбить, и бухнуть в нее все: душу, мозг, здоровье, деньги, нервы...».

- Кто это? - спрашивает Юля.

- Твой современник.

- Что же по-твоему самое страшное для любви?

Я это уже говорил: разочарование. Юля в полной растерянности:

- И ничто ее не может спасти?

Я и это уже говорил: истинной любви, что от Бога, не нужны костыли и подпорки. И всё же, и всё же - что такое любовь? Любовь, думаю я, - это бездонная чаша, любишь - пей, хоть залейся, а разбил - не склеишь...

Вдруг пришло на память: «...он крючками зрачков по распятому телу блуждал ... вдосталь ...не было слез...просто засуха...не было сил ... нож шагал напролом... что ему до текучей воды...он любил меня так этим светлым холодным клинком... и просил меня выждать и выжить...».

- Что это? - спрашивает Юля.

- Это - любовь! - отвечаю я.

Юля смотрит на меня, словно видит впервые.

- Своими ответами, - говорит она, - ты открываешь двери не для разъяснений, но для проблем.

- Проблем? Разве у нас возникли проблемы?

- Проблем нет, но уже, кажется, слышен скрип двери.

Никакого скрипа я тогда еще не слышал. Но Анин вопрос не выходил у меня из головы: «Что-то случилось?».

И куда же я задевал томик Тининых стихов?

Проект первого города-Пирамиды был разработан давно, и теперь пришло время вдохнуть в него жизнь. Где строить? Это были недели мучений. Сначала (если верить легенде) Бог создал свой Эдем где-то в Атлантическом океане. Говорят, Атлантида была чудесной. Если верить Платону, что-то Ему не понравилось и Он смел ее с лица Земли своей справедливой ладошкой в небытие, как сметают со стола остатки пиршества. Затем была гора Арарат с Ноем и его ковчегом (кстати, новый потоп Нострадамус предрекал в августе 1999 года, когда сошлись в крест все планеты. Что-то там не срослось), а затем было Междуречье - плодородный полумесяц от Иудеи до Персидского залива, где-то в устье Тигра и Евфрата. Дождевые тучи цеплялись здесь за вершины гор и, чтобы напоить плодородием землю, беспрерывно лили дожди. Золотое место для зачатия цивилизации! Кстати, Тина... Мне кажется...

- Что?..

- Мне кажется... Да нет-нет...

- Что? - спрашивает Лена.

- Да нет, ничего...

Так и случилось, здесь она и была зачата,

- Тина, что ли? - спрашивает Лена.

- Ага, говорю я, - Тина! Какая Тина?! Цивилизация!.. И мы до сих пор живем в ней. Но когда все это было? Прошли тысячелетия! Времена изменились, и мы изменились вместе с ними. Tempora mutantur et nos mutamur in illis (Времена меняются и мы меняемся вместе с ними, - лат.). Зачем нам вершины гор, зачем нам дожди? К тому же на поверку и эта цивилизация оказалась никчемной: снова войны, непонимание, неслыханная роскошь и беспримерная бедность... Снова удручающая разница и рознь. Бог еще раз доверился человеку, и человек в очередной раз не оправдал Его доверия. История повторяется с невероятной дотошностью: нас ждет новый потоп. Содом и Гоморра уже затаились и ждут своего часа. Собственно, Страшный суд уже начался, и только слепой этого не замечает... Спасение - в новом Плодоносном Зачатии. Это понятно? Нужен новый виток истории. Это понятно?

- Как день, - говорит Лена.

Прислушиваясь к голосу здравого смысла и учитывая свидетельства научных отчетов и изысканий, мы споро кинулись искать новое благословенное место для своей Пирамиды. Там, где не ступала нога человека. Был собран, обработан и проанализирован огромный материал. Мы слушали доклад целой армии специалистов. Компьютеры, что называется, просто дымились. По нашему желанию из памяти машин извлекалась любая справка. На стеллажах, на окнах на полу лежали груды книг и журналов, свежих и старых газет. Отчеты научных обществ были досконально проштудированы...

- А что говорит наш космический мониторинг? - спросил Жора.

Команда Ивана Голоднова тотчас представила снимки спутниковой фотосъемки. Мы смотрели, слушали, спрашивали, спрашивали...

- Ты нам скажи, - спросил Жора, когда Иван закончил доклад, - ты хотел бы жить там, куда собрался закинуть нас? Это же край Земли!..