Владимир Колотенко - Стена плача

Иван, ухмыльнувшись, достал сигарету, нарочито долго искал зажигалку и, наконец, усевшись в кресло и прикурив, произнес:

- Я, может быть, и искал для себя.

Он выдохнул дым и добавил:

- Имея в руках такой метод прощупывания качества жизни, грешно было бы не применить его для устройства собственной старости.

- Не рано ли печешься о старости? - спросил Стас.

Мы обшарили каждую пядь Земли, каждый закоулочек. Все забытые Богом участки были изучены и хорошенько зачищены. А как же! Ведь нужно было начинать жизнь с чистого листа! Как тогда в Междуречье! И Тина бы...

Да, вполне! Если бы она была с нами...

- При чём тут она?

- У неё глаза, как у Ашшурбанипала!

- Рест, ты в своём уме?

Помню, там, у Великой стены,

где мои племена-шатуны

разжигали огромный костёр,

извивался под бубен шаман.

Ночь к костру приходила сама...

Словно кокон внутри покрывал...

Горько плакал монах за стеной.

Он-то знал,

что случится со мной...

Этого ещё не случилось, думаю я, это ещё только должно случиться!

Я - в своём уме!

- Рест, ты слышишь меня?

- Вот какими были наши планы, - говорю я, - вот как широко мы мечтали... Все, что нам предлагали машины было отвергнуто. Все места припылились, оказались исхожены и засижены, как стекла витрин у плохого хозяина. Печь споров была раскалена до красна, доходило до драчек... Когда пыль баталий улеглась, кто-то предложил строить Пирамиду на обжитой земле - в Ватикане, в Монте-Карло (как и договорились с принцем Альбертом), в Лихтенштейне, на островах Японии, в Австралии, в Швеции или в Швейцарии, даже в Америке... Почему нет?

- Рай в отдельно взятой стране? Это же чистой воды ленинизм!

- Ну да! Ленин хоть и лысый, но как-никак гений.

- Что если мы переберемся в Гренландию?

- Я бы предпочел Шпицберген, - сказал Юра, - вечная мерзлота, сто тридцать метров над уровнем моря... Там, кстати, уже готов Ноев ковчег - хранилище для семян. Четыре миллиона образцов со всего света! Если вдруг случится очередной потоп, новый мир начнется отсюда.

- Это же почти на Северном полюсе!- воскликнула Юля.

- Вот-вот! Самый нуль! Я говорил с Кери Фаулером - он согласен. Да и Грета Эвлен и Пер Сефланд не против.

- Кто такие? - спросила Нева.

- Правительство и губернатор, - сказал Юра.

- Жуть! - сказал Жора, - край земли. Да и холод собачий! Хотя полюс как раз нам очень подойдет. И Северный и особенно Южный. Ну, вы знаете эту историю с Аненербе, с подземной Новой Швабией, с американскими эсминцами, пытавшимися проникнуть в царство этой Швабии... И с тарелками, атаковавшими американцев... Там есть даже своё Солнце!

- Или на остров Пасхи, - сказала Юля, - там теплынь...

- Мне больше нравится остров Рапа, - сказала Тамара, - воистину край земли: до ближайшего острова Раиваваэ аж шестьсот километров, а до Таити - целая тысяча! Там прекрасная крепость - Моронго-Ута, уже расчищена Туром Хейердалом для строительства нашей Пирамиды. Или остров сокровищ Стивенсона! Кусок камня, рядом Карибы... Чем не будущий рай?!

- Или Израиль, начнем с Иерусалима! Все-таки Город Мира!

- Я бы со-оветовал всем Алькатрас, - сказал Вит. - Остров пуст уже более тридцати лет. Че-ем не чистый лист?

Интересно, что бы выбрала Тина! Какой остров оказался бы ей по душе?

- Откуда ты знаешь её глаза? - не унимается Лена.

- Ты бы видела!..

«Он-то знал, что случится...».

Мы же были - как слепые котята...

Мы искали, примеряли на себя разные страны, как перчатки.

Вдруг разразились пожаром свободы руины и развалины Украины!.. Сам Бог велел начинать страну с чистого листа! Мы отправили туда гонцов новой жизни. Их не слышали!

- Да кто вы такие?!

Мы пытались рассказать свои принципы. «Вы с ума сошли: какая совесть, какая обратная связь?!».

И мы убедились еще раз: «Нет пророка в своем отечестве». Жора тогда, помню, сказал: «Этой стране нужен другой народ».

Проектов было множество, и конкурс был жесток, в конце концов его выиграли французы. Но нам не все нравилось, что они предлагали. Зачем, скажем, нам их Эйфелева башня без единой заклепки? Хотя проект Лувра в виде пирамиды нам подходил...

- Возьмите, в конце концов, какой-нибудь ну совсем необитаемый остров, - робко бросила в пламя спора свое предложение Инна, - я согласна быть Пятницей...

Утром в июне мы взяли огромный глобус...

Рассыпанные желтым пшеном на голубой карте мирового океана острова, острова... Каролинские или Соломоновы, или Филиппины, или Кука, или Фиджи, или...

- Мне нравятся Принцевы острова в Мраморном море, - сказала Пенелопа, - правда, с турками я не смогла бы жить долго...

- Что так?

- Чересчур темпераментны...

Мы искали... Тысячи зерен! Есть ли необитаемые? Может быть, есть безымянные? Машина просканировала и прошлась ковровой бомбардировкой поиска по всем территориям. Ответ был один: человек успел наследить везде. Ни квадратного метра, ни дюйма на этой Земле не осталось девственного. Рыло человечества рылось даже в недрах гор и глубинах вод.

- Что ж, крути, - сказал Жора, навесив свою могучую ладонь с растопыренными и шевелящимися, как клешни краба, пальцами над вращающимся экватором глобуса.

Наш виртуальный самолет-разведчик стал кружить то над водами Атлантики, то над водами Тихого океана, до тех пор, пока Жорина медвежья лапа с широко растопыренными пальцами и покрасневшими от прилива крови ногтями часам к четырем ночи не рухнула в воды Индийского океана. Все, кто стоял рядом с Жорой, отшатнулись от глобуса, а Юра рукавом своей толстовки даже смахнул с лица соленые брызги якобы выплеснувшейся из океана воды.

- Вот так и возникают цунами, - сказал он.

В напряженной тишине было слышно, как грозно шумит, спеша к берегу, вздыбившаяся волна.

- Здесь, - прорычал Жора и кашлянул.

Глобус, оглушенный ударом его руки, тотчас замер и, мне показалось, даже задрожал. Показалось: ось земли дала крен, а земля качнулась. Затем медвежья лапа сползла с него и ее пальцы, большие и толстые созидательные пальцы скульптора и кузнеца, я не мог отвести от них взгляда, стали медленно и мягко сжиматься в кулак. Это был самый большой и грозный кулак, какой мне довелось когда-нибудь видеть и тяжесть которого никто, я был в этом уверен, не взялся бы на себе испытать. Это было прекрасное зрелище - грозящий всему миру Жорин кулак! И мир (глобус) зашатался в испуге. Теперь и весь мир, и каждый из нас чувствовал власть этой крепкой руки и понимал, что она единолична, бесспорна и безоговорочна. Всем сразу стало понятно: поиск закончен. А с ним исчезли и все наши шатания. С пониманием этого тотчас пришло веселье.

- Я же не умею плавать.

- Где же наше шампанское?!

Когда Жора убрал руку с глобуса, кто-то робко ткнул указательным пальцем в синь Индийского океана и спросил: