Андрей Абинский - Марсиане. Марс — наш!

Однажды, светская львица, Настя Величко, заявила с порога:

— Моя грудь — а'ля натурель!

В доказательство этого бывшая прима сделала «шпагат» на двух стульях. А Каро сделал вид, что поверил. Силикон в женской груди он чувствовал лучше, чем кот валерьянку.

Татьяне Жековой кутюрье скроил интимные вещицы для вечера, для ночи, для первого свидания и для беременности. После этого Таня успешно родила, а затем уже вышла замуж. Тоже очень удачно.

Однажды, в приёмной Каро прозвучал телефонный звонок. Незнакомый голос спросил:

— Каро Авертакович?

— Я вас слушаю.

— С вами будет говорить начальник штаба, полковник Градов.

В трубке раздался щелчок и хриплый уверенный бас спросил:

— Каро Авертакович, вы являетесь военно-обязанным?

— Да… лейтенант запаса, — в замешательстве ответил Каро.

— Товарищ лейтенант, вы призваны на военные сборы. Автомобиль ждёт вас у подъезда!

Чикаго — хороший город для иностранных шпионов. В нём легко затеряться и сгинуть в разноцветной толпе послушных закону граждан. По числу тайных агентов Чикаго уступает разве что Вашингтону. Но столица — это рассадник политических шпионов, а в Чикаго обитают все остальные. Там у каждого есть своё место под звездно-полосатым флагом.

Поэтому, вполне понятно, отчего Питер Блэйк (в миру — Петр Шрамов) обосновался именно в Чикаго.

Биография Питера была заурядной и началась, как и у всех, с рождения. Правда, и здесь был нюанс. Петя явился на свет на пять минут раньше своего брата Сережи. Новорождённый Сережа орал при этом гораздо громче своего однояйцевого близнеца и, говорят, уже тогда — благим матом. Или обычным матом. Кто сейчас помнит?

Задолго до этого, Самуил Яковлевич Маршак, написал такое стихотворение:

Вероятно, гений способен предвидеть будущее.

Петруше часто доставалось за проделки хулиганистого брата, но он стоически переносил родительские экзекуции и воспитал в себе железную силу воли. Со временем, это заметили серьёзные товарищи из КГБ и вручили Шрамову стальной щит, а к нему — карающий меч.

Серёга же, повзрослев, организовал скандальный джаз-банд «Барабум» и пел свои матерные песни по всем городам и весям.

Оба брата гастролировали за границей, только у одного слово «Шрам» было творческим псевдонимом, а у другого — конспиративной кличкой.

В Хьюстоне Питер Блэйк сменил аэроплан и вечером приземлился у побережья Тихого океана, в промышленном городе Сиэтл. Там, на обширной территории, раскинулась империя «Боинг», которая принимала участие в строительстве международной космической станции. На заводском терминале корпорации светились громадные буквы: «Работаем вместе!»

«Что ж, поработаем…», — устало сказал разведчик.

Блэйк остановил жёлтый кэб и поехал в скромный отель «Пасифик». Возле двери с кривыми бумажными пальмами скучали две взрослые девушки. Они улыбнулись ему и сказали: «Ха-а-й!» Питер ответил обоим: «Хай», но увёл с собой только одну.

— Меня зовут Голди, — сказала девушка.

«Все вы Голди», — подумал Блэйк, ощущая под рукой её крепкое тело.

Утро выдалось — ни к чёрту. Низкие облака буквально вползали в окна. Вязкий серый туман клубился и застилал всё вокруг. Накрапывал мелкий дождик.

— Глянешь в окно — хреново, посмотришь в зеркало — еще хуже, — сказал по-русски Блэйк и потащился в ванную.

Из зеркала на него смотрело помятое лицо с трехдневной мужественной щетиной. Времени бриться не было. Питер надел чёрный плащ, взял зонтик и спустился в бар. Чашка кофе с рогаликом были его обычным завтраком. Не следует приступать к важному делу натощак.

Обширное поле автомобильной стоянки «Боинга» было пустым. В воскресный день завод не работал и устраивал экскурсии для всех желающих. Подъехал синий экскурсионный автобус. Из него выбрались дородные дамы и немолодые поджарые мужчины. Откуда-то возникла экскурсоводша — энергичная кудрявая бестия с африканским загаром. Она сразу закричала:

— Хэллоу, леди и джентльмены! Меня зовут Энн Фармер. Корпорация «Боинг» дружески приветствует каждого из вас и приглашает провести день на чудесных полях нашего завода! Следуйте за мной!

Энн ринулась к стеклянным дверям, словно стайер, завидевший финишную ленту.

Леди и джентльмены вприпрыжку потрусили за ней. На бегу Энн выплёскивала потоки информации о родном предприятии и сыпала бисером многочисленных цифр. Питер слушал её внимательно и автоматически запоминал. В небольшом зале экскурсантам показали кино о славной истории «Боинга», начиная с египетских пирамид и до наших дней.

— Впереди нас ждёт сборочный цех, — объявила Энн. — Вы увидите самое интересное!

По пути к сборочному терминалу пересекли большой офис с рядами холодных компьютеров. В дальнем углу сидел хилый очкарик и щёлкал по клавишам. Его острые плечи вздрагивали в такт, как у пианиста. На мониторе мерцало изображение космического скафандра. Питер машинально нажал кнопку фотоаппарата, спрятанного в пуговице его плаща.

— Мы с вами находимся в совершенно секретном месте, — понизив голос, сказала Энн Фармер. — Это проектное бюро. Святая святых. Никому не говорите, что вы были здесь.

Сборочный цех оказался уровнем ниже. Его периметр опоясывала видовая площадка. Сверху хорошо просматривались отдельно лежащие крылья, бочкообразные секции фюзеляжа и двигатели на самоходных тележках. В конце огромного терминала дремал новорождённый аэробус.

— Это «Трипл-севен», — сказала Энн Фармер. — Не уроните что-нибудь вниз. Если вы повредите лайнер, вам придётся его купить!

Экскурсанты посмеялись шутке, а женщины прижали сумочки к животам.

На обратном пути прошли через секретное конструкторское бюро. Очкарика за компьютером не было. Агент Шрам приотстал от группы и наклонился, чтобы завязать шнурок у ботинка. После этой невинной операции, корпорация «Боинг» лишилась монитора с рисунком космических доспехов и какой-то мелочи со стола конструктора. А фигура шпиона приобрела несколько странный вид.

— Что это у вас, сэр? — спросил охранник на выходе и постучал по квадратной груди Питера.

Послышался гулкий звук пустой канистры.

— Это кардиостимулятор, — ответил Питер. — Для моего больного сердца.

Естественно, сердце разведчика в это время ушло в пятки.