Александр Громов - Менуэт святого Витта, Властелин пустоты

— Умер-шмумер, — фыркнула Вера. Она бодрилась.

Парус вяло шевельнулся и повис тряпкой. Брошенная в воду щепка уплывала назад так медленно, что, глядя на нее, хотелось плакать. Прошло полчаса, прежде чем она скрылась из виду.

Солнце опустилось ниже; в воздухе посвежело. Восточный берег, казалось, стал ближе к лодке, чем западный. А может быть, только казалось.

От неподвижного сидения ныло все тело.

— Тихо! — сказал Питер.

Он с бесконечной осторожностью вынул весло из воды. Стало слышно, как с изогнутой лопасти срываются капли.

— Он где-то здесь.

— Ты его чувствуешь? — шепнула Вера. Ей мешала сосредоточиться тупая боль в руке, и она в растерянности вертела головой, оглядывая поверхность воды.

— Я не чувствую. Я знаю.

— Под нами?

— Нет… Бродит.

Весло уже лежало на дне лодки, и Питер сжимал пику. Медленно-медленно лодку разворачивало носом на юг. В полном молчании текли минуты. Неожиданно Йорис громко всхлипнул.

— Тихо, ты!

В пятидесяти метрах правее лодки поверхность озера плавно всколыхнулась. Словно громадный невидимый поршень толкнул воду так, что она вспучилась гладким горбом, неожиданно застывшим на несколько секунд. Затем бугор исчез, оставив разбегающиеся круги, и вновь появился уже слева от лодки. На этот раз он вынырнул ближе и долго оставался неподвижен. Окраска его медленно менялась от бурой до бесцветной.

— Дай нож, — деревянным голосом попросила Вера.

— В мешке под тобой.

Он был бы совсем не страшен, этот горб, или бугор, если бы Питер не знал истинных размеров водяного слона. Иногда он вот так выставляет напоказ краешек одной из псевдоподий, как бы присматриваясь к добыче с холодным любопытством, но это лишь кажется, потому что хозяин озера не способен видеть. Затем он, скорее всего, начнет кружить вокруг лодки, по-акульи сужая круги. Может не напасть вовсе, и такой случай был, а может атаковать сразу, стремительно и прямолинейно, нахрапом бросаясь на жертву. Это самое опасное. Питер вспомнил категорическое утверждение Маргарет, высказанное в давнем споре: поведение-де примитивного животного всегда жестко запрограммировано и не меняется со временем. Питер усмехнулся: «Маргарет глупа. Если бы шли на веслах, слон давно бы уже обнаружил и опрокинул лодку, зато если бы на пороге не попортили днище, возможно, удалось бы спокойно переплыть озеро даже в штиль».

Горб стал совсем бесцветным. Неожиданно он без всплеска ушел под воду, оставив лишь рябь, медленно удаляющуюся прочь от лодки. Наконец исчезла и она.

— Ушел… — прошептала Вера. — Ведь правда, ушел?

Питер отрицательно покачал головой.

— Он пытается понять, что мы такое.

— Слон не может понимать, — неестественным голосом заявил Йорис. Губы его дрожали. — У него нет мозга.

— Что-то, наверное, есть… Берегись!

Питер ударил пикой. Лодку качнуло — водяной слон ушел на глубину.

— Весло! — крикнул Питер.

Он уже вовсю греб, когда замешкавшийся Йорис наконец засуетился. Мальчишка сунул другое весло в воду, едва не уронив его за борт. Питер что-то прорычал сквозь зубы. Лодка неслась вперед, легко раздвигая воду. «Нужно было рискнуть раньше, — подумал Питер. — Всего час такой гребли, даже полчаса, если удастся выдержать темп, — а там прибрежное мелководье, слон не сунется…»

— Йорис, не части! Вера, парус!

Вера торопливо спустила кливер, выгнувшийся назад от встречного воздушного потока. Она пыталась подгрести рукой, пока Питер не прикрикнул на нее, чтобы не кренила лодку. Быстрее! Быстрее! Вера закусила губу. Существует то, с чем можно смириться, и то, с чем нельзя, что запрещено древними законами жизни, трепещущей в каждом кусочке плоти, законами, берущими свое начало от миллионов поколений бессмысленных тварей, от первых студенистых комочков на дне мелководных лагун, от червей и панцирных рыб — ползающих, роющихся в иле, жрущих и прячущихся, чтобы в свою очередь не быть сожранными, потому что это-то и есть самое страшное. Можно погибнуть от голода, сгинуть в болоте, поскользнуться на краю сторожевой площадки донжона и сорваться с криком вниз, но нельзя смириться, представив себя в пищеварительной вакуоли гигантской амебы, мерзкого создания полумертвой планеты… Ну же! Быстрее!

— Догонит? — спросила она, обернувшись.

Питер утвердительно кивнул между двумя взмахами.

Жаль, что он никогда не врет… Вера прекрасно понимала: догонит. Эта тварь принимает в воде любую форму и невероятно сильна и стремительна. Но сейчас как никогда хотелось услышать обратное.

— Стоп! — выдохнул Питер.

Лодка, вильнув, ушла вбок. По волновому следу было хорошо видно, как там, где она только что проплыла, под водой проскользило громоздкое тело. Гораздо быстрее, чем лодка.

— Мало тебе? — злобно выкрикнул Питер. — Еще захотел?

В десяти шагах от них из воды поднялся бугор и с шумом исчез. Лодку закачало на волнах.

— Влипли, — хриплым и низким голосом проговорила Вера. — Господи, как влипли…

— Ты хорошо плаваешь?

— А какой смысл? — Веру передернуло.

— Я, кажется, тебя спросил, — напомнил Питер. Расставив ноги, он пытался привстать, пристально вглядываясь во что-то впереди.

— Наверно, плаваю… Меня когда-то папа учил — там еще, на Земле… Море помню, ласты…

— В километре от берега есть островок, его отсюда не видно. Крохотный такой, низкий; когда сильные дожди, его вообще затапливает. По идее, сейчас он прямо по курсу. Если нас опрокинет, бери на палец правее башни и жми что есть силы.

— Ничего другого нельзя сделать? — спросила Вера.

Питер дернул плечом.

— Драться можно. Или молиться. Но вряд ли это поможет.

— А плыть — поможет?

— Слон не кинется на всех сразу, — ответил Питер. — Возможно, один из нас имеет шанс.

Вера покачала головой:

— Холодно, ногу сведет. И вообще, я так не хочу.

— Дура! — тонким голосом крикнул Йорис и всхлипнул. — А он тебя спросит, хочешь ты или нет?

— Сам дурак! Трус!

— Тише, вы… Жить надоело?

— Дура конопатая!

— Трус! Трус! Проверь — штаны сухие?

— Тихо, я сказал!

— Бей!..

Лодка резко накренилась — слон атаковал снизу. Неестественно большое, прозрачное, скрывающее в себе серые, как пищевая паста, мутные комки, ворочалось под килем, пучилось, выдавливая лодку из воды. Потеряв равновесие, коротко вскрикнула Вера, ударившаяся о шпангоут больной рукой. Взвизгнул Йорис. Опасно перегнувшись через борт, Питер пырнул пикой раз, другой… На третьем ударе рвануло так, что пика едва не выскочила из рук, но слон все же отступил, ушел на дно. Лишь вода рябила и пузырилась там, где он только что погрузился — на целую минуту, а если очень повезет, то и на две.

— Весло!.. — скомандовал Питер.