Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови

– Уходи отсюда, Себастьян Роджерс, сын Джона Филиппа Роджерса, отставного мастер-сержанта, своим умом да храбростью в офицеры выбившийся, – продолжала говорить старуха остолбеневшему лейтенанту, глядя ему прямо в глаза слепыми бельмами. – Уходи. Иначе придётся мне с тебя долг кровью взять, как с твоих егерей, что мою сестру убили. Прямо сейчас уходи, вопросов не задавай, никому ничего не говори, а уходи. На корабль, на броненосец, что в гавани стоит, иди прямо, отчёта никому не давай, на вопросы никому не отвечай. И не оборачивайся. Ну, всё понял, kasatik? Ступай теперь. У меня, – вдруг жутко, мёртво, дико усмехнулась старуха, – тут одно дельце осталось. Совсем небольшое.

Лейтенант Роджерс кивнул. Осторожно поставил рядом с женщиной наполненную до краёв кружку.

– Pei… babushka, – вдруг сказал он, изо всех сил напрягая все свои познания в языке варваров.

С губ старухи сбежала пугающая усмешка, что была б мертвецу впору.

– Спасибо, внучек. А теперь ступай, ступай, как я тебе велела, прямо на корабль иди, да смотри не оглядывайся и ничего с собой не бери! И будет тебе тогда всё так, как я сказала. И любовь, и жена хорошая, и детки славные, здоровые, и в делах удача с прибытком. Ну, иди теперь! Торопись!..

И лейтенант пошёл, отчего-то ни на миг не усомнившись в словах старухи. Ни в словах, ни в том, что свой «долг кровью» она и впрямь взыщет, до последней капли.

Он был хорошим командиром, он заботился о своих солдатах, но наступал миг, когда каждому по делам его и один за другого не ответчик и не заступник.

– Но ради доброты твоей, – вдруг услыхал он напоследок, – пожалею я кое-кого. Нет, не оборачивайся! Ступай дальше, прямо на корабль, как я велела!..

Лейтенант шагал, не оборачиваясь.

Вот и ворота Найт-холла. Козыряет охрана – его здесь отлично знают. Козыряют, но не окликают. Всё-таки погоны первого лейтенанта кое-что да значат.

Себастьян оставил позади широкий двор, уверенным шагом подошёл к одной из карет, ждущих, как обычно, у выхода. Распахнул дверцу, сел внутрь.

– В гавань, милейший, и поскорее.

Надменности в его голосе позавидовал бы любой граф, да что там граф! Любой герцог!

Кучер не усомнился и не стал задавать вопросов. Просто тронул поводья, и карета покатила себе по ровной отличной дороге, оставляя позади и Найт-холл, и алую гору, и вообще всё, всю прошлую жизнь первого лейтенанта Себастьяна Роджерса.

И отчего-то ему совершенно не было её жаль.

…В гавани, в небольшом отдалении от берега, старательно дымил «Гладстон». Лейтенант сошёл с подножки кареты, небрежно кивнул кучеру, порылся в кармане, бросил монетку.

– Сэр, премного благодарен, сэр!..

– Бывай, любезнейший.

Вот и катер у причала, суетятся моряки… готовятся отдать концы…

Лейтенант шагал прямо к ним, спокойно, невозмутимо. Его заметили, с некоторой задержкой, но всё-таки встали как положено – «сухопутчиков» мореманы отродясь не считали ни за настоящих офицеров, ни, похоже, вообще за людей, но в открытую игнорировать чин егерей Её Величества не решались.

Никому ничего не объясняя, Себастьян шагнул по узкой сходне прямо в катер. Вид у него был такой, словно везёт он самое меньшее собственноручный рескрипт Её Величества; и его вновь ни о чём не спросили, никаких «Сэр, разрешите обратиться? Сэр, прошу вас, объясните причину вашего нахождения здесь?..».

Катер запыхтел, отваливая от берега. Вспенилась тёмная вода за кормой, громада «Гладстона» и спущенный с борта трап приближались.

…Много-много лет спустя процветающий промышленник, счастливый муж, любимый и чтимый отец, дед, обожаемый многочисленными весёлыми внуками и внучками, отставной лейтенант Себастьян Роджерс в назидание потомству запишет эту историю в толстый кожаный журнал, изменив имена и благоразумно закончив фразой: «И каких только сказок не наслушаешься, пока на службе!»

– Очень советую, мисс Моллинэр, всё-таки подумать, как пробить отсюда дорогу непосредственно через скалу. Что-то мне идти вперёд категорически не хочется.

Лорд Спенсер замер, в руке – тускло поблёскивающий белым клинок.

Тоннель выводил в нечто вроде карстовой пещеры, только стены здесь были иссиня-чёрными, будто оплавленными. Тут поработал огонь, его причудливая фантазия, а не вода – Молли застыла, не глядя на господина графа и не слушая его.

Она не может ошибиться. Здесь прошёл человек, прошёл перед ними, туда, в багровую тьму под багровой горой; здесь начало конца, конца её дороги, и пройти ей предстоит одной.

Да, за спиной – друзья. Даже малыш Сэмми, от которого, казалось бы, никакого толку. Рядом лорд Спенсер, недавний враг, а теперь… впрочем, неважно. Они помогут – даже лорд, – но принять решение должна она сама.

Как говорила госпожа Старшая, «с магией думать и нужно, и нельзя. Нужно, потому что иначе такого натворишь, что только головой в омут и останется. И нельзя, потому что своей собственной силы испугаешься. А коль испугалась сама себя – пиши пропало. Не сделаешь ничего, а только погубишь. И то, за что взялась, и тех, кто тебе доверился».

Нельзя сказать, что Молли до конца поняла эти слова старой колдуньи, когда только услыхала. А теперь вот понимала, и очень хорошо.

Нельзя бояться, прежде всего – самой себя. Она испугалась с Билли Мюрреем, и мальчишки остались в работном доме, а те, что были на свободе, угодили за решётку. Она испугалась с родителями, ей следовало разнести Особый Департамент по кирпичику, разнести и бежать сразу же, прорываясь в леса прочь из города, а она дала себе усомниться.

– Нет. Не сейчас, – вдруг сказала она вслух.

– Что «не сейчас», мисс? – немедля встрял лорд Спенсер.

– Нам надо пройти туда. – Молли махнула рукой, указывая вперёд. – Туда, где огонь.

– Зачем? – осведомился достойный граф.

– Мне не пробиться наверх. Тут всё взорвётся, – отрезала Молли. Отчего-то она ощущала себя словно госпожа Старшая, разговаривавшая с остальными ведунами перед Чёрной Горой, когда ей, Молли, ещё только предстояло самое первое задание.

– Взорвётся? – не поверил Спенсер.

Остальные внимательно слушали их диалог, даже неугомонная Ярина.

– Взорвётся, – повторила Молли.

Подземное пламя. Она ощущала его сейчас так же ясно, словно это был огонь в домашнем камине. Сказалось пережитое под Чёрной Горой; Молли поёжилась, вспоминая бешеную ярость спеленываемого её чарами пламени.

Вулкан на острове Святого Эндрю могли объявить потухшим, однако его раскалённые недра имели на сей счёт своё собственное мнение.

Разумеется, лорд Спенсер немедля потребовал объяснений, доказательств и обоснований. Разумеется, Молли никак не могла ответить так, чтобы достойный граф остался б доволен. И, наверное, спор их мог бы тянуться долго, если б не Ярина.