Елена Кутузова - Соло на грани

Ставр повернулся уйти, но Алесь ухватил его за плечо и развернул лицом к себе:

– Командир, я сейчас скажу, что думаю… А там хоть трава не расти. Ты – елупень!

Ставр опешил. Белорусского языка он не знал, так, понимал слегка, только чтобы сообразить – его не молодцом обозвали. От неожиданности даже не нашелся, что ответить. А когда пришел в себя, Алеся уже не было.

А на экранах митингующие кричали все громче. Полиция выставила заслоны, чтобы отгородить толпу от мирных жителей, но владельцы магазинов торопливо опускали бронированные жалюзи, пряча витрины, а те, у кого такой роскоши не было – просто уходили прочь, в надежде, что митинг не перерастет в нечто большее.

Их надежды не оправдались. Один из скандирующих слишком близко подошел к охранникам правопорядка, споткнулся и толкнул его в выставленный щит. За что тут же и получил дубинкой. Согнувшись от боли, мужчина закричал. Вместе с воплем нарастало волнение толпы, и когда напряжение стало невыносимым, ярость выплеснулась наружу.

– Началось! – выдохнул Мартин.

А Эра похолодела от ужаса.

Она не боялась, уворачиваясь от щупалец ктулху, не боялась, перелетая с одного скользкого шара на другой, пока они парили на головокружительной высоте. Но вид разъяренной толпы пугал, поднимая из глубин подсознания первобытный страх.

Один за другим экраны показывали начало бунтов. В полицейских летели камни и бутылки, разбиваясь о прозрачные щиты и шлемы. Вскоре вокруг не осталось ни одной целой витрины. Чтобы утихомирить разбушевавшихся людей, правительства пошли силовым путем.

Эра молча смотрела, как на людей обрушиваются потоки ледяной воды, сбивая с ног. Как задыхаются они в слезоточивом дыму… Как конные и пешие представители правопорядка жестоко разгоняют собравшихся дубинками. Пол и возраст тех, кто падает под ударами, был им не важен… Но, несмотря на ужас, Эра успела заметить главное – мужчин в оранжевых шарфах в эпицентрах событий уже не было. Да и стримы на экранах заменились картинками из официальных источников.

Больше всего ей хотелось повернуть время вспять. Сознание отказывалось воспринимать, что она тоже причастна к той вакханалии, что происходит за пределами Центра. Но Эра стояла и заставляла себя смотреть, запоминать каждый кадр, каждое лицо на экране. И когда Хен Мин, испугавшись ее бледности, попытался закрыть девушке глаза ладонью, она резко его отпихнула:

– Отойди!

Мартин наблюдал за ней с одобрением.

– Видишь, до чего может докатиться неорганизованная толпа? Но это только начало. Через несколько дней будет хуже. Они выпустят ктулху… И вот тогда, моя юная леди, будет ваш выход!

Появляться перед этой массой потерявших человеческий облик существ было страшно. Но еще страшнее казалось оставить их без помощи.

– Я не могу быть одновременно во многих местах! – слабо возразила она Мартину.

– А тебе и не надо! У нас тоже есть хорошо подготовленные Гаммы, они и примут на себя основной удар.

– Зачем? – не выдержал Ян. – А «Перехватчик»?

– Ну, уж ты-то должен понимать, что пока невозможно применить его глобально! Программе требуется доработка… Стой, этим уже без тебя займутся. Твое дело – быть рядом с Эрой. Кстати, вы уже видели свою новую форму?

Она была удобной. Цвета сосновой коры, подсвеченной лучами заходящего солнца, с множеством ремешков и заклепок, сверкающих медью.

– Ткань очень плотная, она устойчивее к яду ктулху, чем твоя старая форма. И сапоги…

Ремешки с пряжками на наружной стороне позволили подогнать голенище по размеру.

– Теперь ты ничем не напоминаешь Приму Армии Спасения. Теперь ты наша Прима, – довольно оглядел девушку стилист.

Эра молча разглядывала новые ножны. Кожа с заклепками, в тон наряду.

– Верните прежние.

– Что?

– Эти ножны не подходят моим логомам. Верните старые, пожалуйста.

– Но они нарушают общую картину… Посмотри, – стилист показал на выходящих из примерочных кабин мужчин. Их новая форма отличалась от Эриной только расположением застежек и клепок.

– С этими я погибну, – пояснила Эра. – Их не скинуть с клинка одним движением. Взгляните!

Ножны застряли на середине лезвия.

– В бою каждая секунда дорога. У меня не будет времени…

– Хорошо, мы переделаем.

– Нет. Верните мои.

Стилист обиженно махнул рукой, но спорить не стал.

Больше важных дел у Эры не было, и она все время проводила у новостных экранов. Митинги переросли в беспорядки, те – в погромы. Грабежи, вандализм, убийства и изнасилования – вот о чем вещали все каналы. Эра смотрела все, не отводя взгляда, и казалась очень спокойной.

Вскоре брожения начались и в Армии. Часть солдат, объявив, что их обманули, присоединилась к народному возмущению.

Часть же осталась верна клятве.

Их не оставили в покое. И пусть Гаммы по-прежнему останавливали то тут, то там возникающие Прорывы, это их не спасло.

Первыми под удар попали военные части. Их закидывали камнями, избивали солдат… Те не устояли против толпы, и обезумевшие от вседозволенности люди обратили внимание на тренировочные лагеря.

И среди «мирного населения» появились первые жертвы – бойцы Гаммы, привыкшие смотреть в лицо смерти, нападавших не щадили.

В средствах массовой информации поднялся вой. По всем каналам телевизионного вещания, из всех динамиков радиоточек, на всех новостных сайтах смаковались подробности невероятной жестокости военных. Люди, подстегнутые этими сообщениями, горели жаждой мести. Появились вооруженные до зубов отряды молодчиков, которым все равно было – убивать, насиловать, грабить…

Генерал Мэтью Рой собрал экстренное заседание Совета Управления Мировой Безопасностью. А потом появились ктулху.

Прорывы следовали один за другим. Но Гамм не хватало – военные отказывались выезжать на место катастрофы. Вновь повторился кошмар тридцатилетней давности, когда еще не знали, как остановить напасть.

– Все, как я и предсказывал! Как по плану! – радовался Мартин.

– Вы хорошо знаете генерала, раз говорите так уверенно. – Эра подняла на него покрасневшие от недосыпа и слез глаза. – А я вот уверена, что у него есть козыри!

– Конечно, есть! – согласился Мартин. – Но на любой из них у нас есть большая карта. Туз – у меня!

Эра не спорила. Первый ужас от происходящего притупился. Боль стала ноющей, но беспокоила постоянно, не давая есть, пить, спать… Эра постоянно помнила о сотнях людей, погибших при Прорывах. Людей, которых никто не защитил. О женщинах, детях, стариках…

– Подожди еще немного, – успокаивал ее Мартин. – Скоро все прекратится. Ты сама положишь этому конец! Они полюбят тебя!

Эра молчала. Как «положить конец» тому, что сама и развязала? Девушка была уверена, что до конца жизни будет слышать крики, видеть глаза умирающих, помнить, как расплавлялась их плоть…