Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

«Я прислушиваюсь к ночным звукам, — сказал Майло. — Уже доносились несколько разных воющих голосов, чей-то грубый басистый рев или рык, а также похожие на детский плач жалобные всхлипы».

«Мне тоже нравится слушать ночь в безопасности, за балюстрадой».

«Да, не хотел бы я сейчас разгуливать по равнине. Ты слышал? Кто это?»

«Не знаю. Печальный крик!»

Появилась Уэйнесс в белой юбке и бледно-бежевом жилете, идеально подходившем к оттенку ее кожи: «Чем вы тут занимаетесь?»

«Внимаем таинственному зову ночи, — откликнулся Глоуэн. — Иди сюда, помоги нам разобраться».

«Например! — поднял палец Майло. — Слышишь?»

«Слышу. Не удивительно, что это место назвали Равниной Стонов, — Уэйнесс оценивающе пригляделась к другим постояльцам приюта, уже занявшим половину мест за столами на террасе. — А мы будем ужинать снаружи?»

«А где тебе больше нравится?»

«Сегодня приятная погода. Давайте сядем снаружи».

Они сидели за столом втроем; шло время — десять минут, двадцать минут — а Джулиана все не было. Майло начинал беспокоиться и в конце концов обернулся в сторону вестибюля: «Он что, заснул? Пойду ему позвоню — иначе нам придется тут ждать, пока он не проснется».

Майло пошел наводить справки. Вернувшись, он сообщил: «Странно! Джулиана нет ни в номере, ни в вестибюле, ни в библиотеке. Где еще он может быть?»

«Как насчет галереи? Может быть, он рассматривает фотографии?»

«Там его тоже нет».

«Надеюсь, он не пошел прогуляться ночью по равнине — в таком случае он гораздо храбрее меня», — сказала Уэйнесс.

«А вот и он!» — воскликнул Майло.

«Джулиан, где ты был?» — поинтересовалась Уэйнесс.

«То там, то здесь!» — беззаботно ответил Джулиан; на нем был белый костюм с синей и красной геральдической нашивкой на воротнике и красным поясом.

«Я везде тебя искал, — проворчал Майло. — Где ты прятался?»

«Беспокоиться не о чем, все в порядке», — уклонился Джулиан.

«Это какой-то секрет?» — спросила Уэйнесс.

«Нет, конечно нет, — сухо ответил Джулиан. — Если тебе так хочется знать, я спустился к стойлам. Хотел сам посмотреть, как там обстоят дела».

«Так поздно там ничего особенного не увидишь, — заметил Глоуэн. — Бантеров уже заперли в стойлах».

«Я немного поговорил с йипами. Мне было любопытно узнать, что они думают о своей работе».

«Так они тебе и сказали, что они думают!»

«У нас состоялась очень приятная беседа, — с достоинством возразил Джулиан. — Узнав, что я представляю ЖМО, они стали откровеннее. Главного укротителя бантеров зовут Орредук Манилоу Роденарт — или что-то в этом роде. Он быстро соображает и на удивление жизнерадостен. То же самое можно сказать обо всей бригаде. Никто не жалуется, никто не протестует. Поразительное самообладание!»

«Им хорошо платят, — сказал Глоуэн. — Хотя подозреваю, что все деньги достаются Умфо».

«Но они, конечно, не жалуются и не протестуют — попробовали бы они только!» — вставил Майло.

Джулиан проигнорировал оба замечания: «Так же, как и я, они надеются на то, что рано или поздно для них наступят более благополучные времена. Я искренне верю в то, что возможно какое-то решение проблемы, устраивающее все стороны — но для этого от всех сторон потребуется проявление доброй воли. Партия ЖМО готова сделать первый шаг в этом направлении. Уверен, что нам удастся изменить эту планету ко всеобщему удовлетворению».

«Под блестящим руководством жмотов? Не следует ли нам приготовиться к назначению Джулиана Бохоста на должность Великого Умфо всего Кадуола?»

Джулиан не обращал внимания на колкости Майло: «К сожалению, Орредук почти ничего не знает о партии жизни, мира и освобождения. Я объяснил ему наши цели и упомянул о своей роли в этой организации — он был очень впечатлен. Мне было очень приятно с ним познакомиться».

Уэйнесс явно соскучилась и обрадовалась возможности чем-то отвлечься. Она протянула руку, указывая в сумрачное небо, где еще не появились звезды: «А это еще что такое?»

Глоуэн взглянул в том же направлении: «Ночной пузырник — они водятся только вокруг Бредовой горы. Судя по всему, он решил пристроиться на кардамоновом дереве».

«Он выглядит, как огромная черная пушинка. У него вообще нет крыльев?»

«Он состоит главным образом из большого рта, надувного желудка и черных перьев. Желудок наполняется газом легче воздуха. Вибрация волокон в перьях позволяет ему лавировать в воздухе. Теперь он сядет на ветку и будет ловить пролетающих мимо насекомых».

Ночной пузырник деликатно опустился на одну из верхних ветвей кардамонового дерева. Уэйнесс снова показала на него рукой: «Смотри, у него глаза мерцают, как маленькие красные огоньки! Какое странное существо!»

«Пузырники стали вымирать, и биологи долго не могли понять, почему. А потом кто-то обнаружил, что в свободное от работы время йипы залезают на деревья, находят гнезда пузырников и убивают их, а перья продают туристам. Директор отдела B сразу издал постановление на основе статьи одиннадцатой Хартии, запрещающей намеренное уничтожение туземных видов с целью извлечения прибыли. Согласно новому постановлению, убийство ночного пузырника карается смертью. Браконьерство прекратилось, как по волшебству».

«Карается смертью? — с негодованием переспросил Джулиан. — Охота на птиц? Вы не находите, что такая суровость чрезмерна?»

«Не вижу в ней ничего чрезмерного, — отозвался Глоуэн. — Если закон не нарушается, никому не грозит никакая опасность. Все предельно просто и понятно».

«Мне, например, это очень даже понятно! — воскликнул Майло. — Но Джулиану придется объяснить. Если я спрыгну с высокой скалы, то разобьюсь насмерть. Если я убью ночного пузырника, меня повесят. Оба поступка совершаются по собственному усмотрению человека, их совершающего. Оба поступка самоубийственны. Каждому предоставляется возможность сделать свой выбор».

«Я не боюсь законов, — целомудренно произнесла Уэйнесс. — Но опять же, у меня нет ни малейшего желания убивать пузырников и продавать их перья».

Язвительно усмехнувшись, Джулиан ответил: «Разумеется, тебе не о чем беспокоиться, так как по отношению к тебе этот закон никто никогда не применит. Повесят только какого-нибудь несчастного йипа».

«Что ты на это скажешь? — полюбопытствовал Майло, повернувшись к сестре. — Джулиан прав? Папа не приговорит тебя к повешению за браконьерство?»

«Наверное, нет, — согласилась Уэйнесс. — Но меня бы заперли в спальне и оставили без обеда».

У стола появился официант. Он разложил красную с белыми и черными клетками скатерть, принес канделябры и зажег свечи. Вскоре начали подавать ужин.

Каждый их четверых молодых людей погрузился в свои мысли, говорили они мало. Пламя свеч подрагивало под едва уловимым ветерком, а с равнины доносились жалобные, заунывные и угрожающие звуки.