Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

Некоторое время Глоуэн стоял, оценивая окружающую обстановку. Как и прежде, картина была безмолвной и безлюдной. Глоуэн прошел к концу причала. Утренний бриз рябил воду, и сегодня дно было труднее разглядеть, но кости были разбросаны по дну так же, как вчера.

Вернувшись на берег, Глоуэн еще раз осмотрел павильон. Внутренняя часть павильона, за открытым тенистым передним портиком, состояла из восьми небольших отделений с толстыми циновками вместо пола. Кроме отхожего места за павильоном, здесь не было никаких удобств или приспособлений, не было даже следов кухонной утвари или приготовления пищи.

Глоуэн решил, что запомнил все, что можно было запомнить, и убедился в том, что его первое посещение не было галлюцинацией. Вернувшись к ялику, он отвязал его и отчалил. Уже посреди лагуны, довольно далеко от причала, он обернулся и увидел за проходом в рифах, километрах в трех от острова, два треугольных паруса, полоскавшихся на ветру.

Примерно определив курс этого судна, Глоуэн понял, что оно направляется к северному каналу.

Глоуэн вернулся по лагуне, со всей возможной скоростью, к своему шлюпу. В сложившейся ситуации, безоружный, он не мог рисковать, вступая в конфронтацию — напротив, он должен был приготовиться бежать в любую минуту. Открытое море сулило безопасность. Катамаран догнал бы его, идя по ветру или галсом, но в штиль или против ветра двигатель позволял шлюпу легко уйти от парусного катамарана.

Взобравшись на борт шлюпа, Глоуэн повесил на плечо бинокль и залез по оснастке к топу мачты. Наведя бинокль на приближающееся судно, он убедился в том, что перед ним двадцатиметровый двухмачтовый катамаран, гораздо крупнее обычной рыбацкой лодки. Кроме того, он убедился — к своему облегчению — в том, что катамаран явно направлялся к северному проходу между рифами. Обнаружение Глоуэну почти не грозило: на фоне терновника и голых дендронов-семафоров тонкая серая мачта шлюпа почти маскировалась.

Глоуэн следил за катамараном, пока тот не исчез за береговой линией острова, после чего спустился на палубу и стоял в нерешительности, глядя на лагуну. Благоразумие требовало, чтобы он немедленно покинул остров Турбен. С другой стороны, если бы он осторожно пробрался по пляжу, держась в тени зарослей терновника, он мог бы узнать, кто прибыл на катамаране. Если бы его заметили, он мог поспешно вернуться на шлюп и сразу отдать якорь. Что же делать? Благоразумно удалиться или отправиться в разведку? Будь у него пистолет, за ответом далеко ходить не пришлось бы. Но у него не было никакого оружия, кроме ножа в камбузе, в связи с чем размышление заняло целых десять секунд. «Я — Клатток! — сказал себе Глоуэн. — Кровь предков, их репутация и традиции — все обязывает меня к действию».

Не теряя больше времени, он засунул за пояс кухонный нож с острым пятнадцатисантиметровым лезвием, причалил к берегу на ялике и побежал по берегу, держась поближе к нависающим кустам терновника.

По пути он внимательно смотрел вперед — на тот случай, если кто-нибудь из команды катамарана решил бы прогуляться по пляжу. Но он никого не увидел, что освободило его от необходимости выбирать один из более или менее неприятных вариантов.

Над кустами показались мачты катамарана; еще метров двести, и ему уже были видны и причал, и судно. Глоуэн взобрался на песчаный склон, протиснувшись между кустами там, где в их плотном ряду образовалась брешь, и продолжил путь под прикрытием терновника, с внутренней стороны подступавших к пляжу зарослей. Вскоре, опустившись на четвереньки, он осторожно приблизился к павильону, остановившись метрах в пятидесяти. Здесь, прижавшись к земле, он стал наблюдать за происходящим в бинокль.

Четверо золотисто-загорелых йипов сновали между судном и павильоном. Они уже принесли на берег подушки, ковры и плетеные кресла, а теперь устанавливали длинный стол. На них были только короткие белые юбочки с вырезами на бедрах, причем они казались очень молодыми, хотя их головы и лица закрывали черные вязаные шлемы с вырезами для глаз.

Шестеро других мужчин, значительно старше, сидели в плетеных креслах. На них были свободные светло-серые балахоны и, так же как на йипах, черные вязаные шлемы, не позволявшие их опознать даже вблизи. Они сидели молча, собранно и сдержанно — влиятельные, привыкшие к повиновению окружающих люди, судя по их позам, по посадке головы. Они не общались; каждый почти демонстративно держался особняком. Глоуэн не мог определить, откуда они родом. Но он мог с уверенностью сказать, что никто из них не был йипом, натуралистом из Троя или служащим управления Заповедника на станции Араминта. Последних Глоуэн знал наперечет и полностью исключал.

Все свидетельствовало о напряженном ожидании. Шестеро в серых балахонах сидели, неподвижно выпрямившись; их черные маски-капюшоны создавали атмосферу зловещей нереальности. Теперь Глоуэн почти не опасался, что его обнаружат — четверо йипов и шестеро мужчин в черных колпаках были всецело поглощены своими делами. Глоуэн смотрел на них, как завороженный, отказываясь делать какие-либо предположения.

Ситуация осложнилась новым загадочным обстоятельством. С катамарана на причал вышла высокая коренастая женщина, широкоплечая, с большими толстыми руками и ногами, полностью отличавшаяся походкой и осанкой и от йипов, и от мужчин в балахонах. На ней была черная маска без капюшона, закрывавшая нос и глаза, но оставлявшая открытыми массивные широкие скулы и выступающий квадратный подбородок. Кожа на ее лице и обнаженных руках была влажно-белой, а над широким низким лбом торчали ежиком русые волосы. Женщину в ней выдавали только пара отвислых грудей и широкий таз, облаченный в свободные шорты.

Женщина прошла к началу причала и посмотрела по сторонам. Она сказала пару слов двум йипам — те побежали к катамарану и вернулись с деревянными ящиками. Установив ящики на столе, они откинули их крышки, вынули несколько бутылей вина и бокалы, разлили вино в бокалы и подали их шестерым сидящим мужчинам. Другие два йипа наломали ветвей в зарослях терновника и развели огонь.

Женщина вернулась по причалу к катамарану. Она вспрыгнула на борт и скрылась в кабине. Через несколько секунд из кабины, в сопровождении той же женщины, появились шесть девушек-островитянок. Девушки неуверенно прошли по причалу к берегу, с сомнением посматривая кругом и то и дело оборачиваясь — за ними по пятам непреклонно двигалась отталкивающая фигура в черной маске. На девушек маски не надели. Грациозные, с тонкими чертами, светло-медовыми волосами и большими фиолетово-голубыми, как топазы, глазами, они были в расцвете молодости. Теперь Глоуэн знал, чьи кости были разбросаны на дне лагуны, и начинал догадываться о том, что затевалось на затерянном в океане необитаемом острове.