Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

Глоуэн задумался, но не смог уловить в этом замечании никакого глубокого смысла: «Так или иначе, зачем вы переоделись женщиной?»

Каткар поджал губы: «Мое поведение объясняется логическими соображениями — мыслительным процессом, неизвестным на станции Араминта. Короче говоря, таким образом я надеюсь спасти свою жизнь, какой бы ничтожной, презренной и убогой она вам не казалась. Только оставаясь в живых, я могу воспользоваться бесконечными возможностями миров Ойкумены, другого шанса у меня нет. Я делаю все возможное для того, чтобы мерцающая искра моего сознания не погасла — ибо неведомо, что со мной будет, когда она исчезнет».

«Скорее всего то же самое, что с любым другим».

«Ага! Но я не такой, как другие! Я сделан из лучшего материала, мне уготована великая судьба! Вспомните о титанах древности, бросивших вызов Норнам, их безжалостным пророчествам. Неукротимые герои! Я никогда о них не забываю, они наставляют меня на путь истинный!»

«И поэтому вы переоделись евангелисткой?»

«Маскарад сослужил свою службу. Мне удалось безопасно скрыться на борту звездолета, а это что-то значит. Хотя, признаться, эти чертовы сапоги — сущая пытка! — Каткар с подозрением покосился на Глоуэна. — А вы? Вы что тут делаете? Еще какая-нибудь слабоумная затея Бодвина Вука?»

«Не совсем слабоумная. Вы сами рассказали нам о Левине Бардьюсе и о каких-то его сделках с Клайти Вержанс».

Каткар мрачно кивнул: «Ну, рассказал, ну и что?»

«Поэтому мы здесь. Нельзя допустить, чтобы жмоты или йипы пользовались инопланетной поддержкой».

«И вы надеетесь им воспрепятствовать?»

«Не вижу, почему разумные люди не стали бы с нами сотрудничать».

«Многие люди неразумны и глубоко порочны».

«Дензель Аттабус был знаком с Бардьюсом?»

«Они познакомились в доме Клайти Вержанс. Аттабус и Бардьюс не сошлись характерами. За ужином они спорили; достопочтенный Дензель заявил, что Бардьюс — «психический каннибал» и «пожиратель душ», а Бардьюс не остался в долгу и обозвал Аттабуса «чокнутым старым девственником». Тем не менее, они не приняли этот обмен эпитетами близко к сердцу и расстались почти по-дружески. А теперь мне вам больше нечего сказать — можете идти».

«Раз вы настаиваете, мне придется вас покинуть, — уступил Глоуэн. — Прошу прощения за беспокойство».

Глоуэн вернулся в салон на корме. Чилке сидел у иллюминатора и смотрел на скользящие мимо звезды. У него под рукой были поднос с соленой рыбой и пузатый каменный кувшин «Синего пламени».

«Как поживает наш друг Руфо?» — поинтересовался Чилке.

Глоуэн присел за тот же столик: «Он ведет напряженную жизнь, в которой такие люди, как мы, играют несущественную роль мимолетных раздражителей». Глоуэн поднял кувшин и налил бледно-голубую жидкость в широкий стаканчик: «Каткар что-то скрывает. Он много говорил, но не сказал мне ничего, что я хотел услышать. По его словам он, подобно достопочтенному Аттабусу, вращается в высших аристократических кругах. Он выразил сожаление по поводу смерти Аттабуса, но прибавил, что не видит причин объяснять мне свои чувства, так как мне недоступно понимание столь утонченных эмоций. Каткар объяснил, однако, что предпочитает жизнь смерти, в связи с чем сбежал из Стромы и проник в звездолет, переодевшись женщиной».

«Прямолинейный образ мыслей, — заметил Чилке. — Но многое остается неясным. Например, Каткар мог бы сразу подняться на борт «Левкании», направлявшейся к пересадочному терминалу Диогена в секторе Пегаса, и замести следы. Вместо этого он предпочел ждать целый день, чтобы улететь в Соумджиану на «Мирцейском скитальце»».

«Любопытно! Что бы это могло значить?»

«Это значит, что, несмотря на все опасения, Каткар вынужден заняться какими-то делами на Соуме. Дела эти, несомненно, связаны с деньгами. Вопрос: чьи это деньги? Жмотов? Дензеля Аттабуса?»

Глядя в межзвездное пространство, Глоуэн задумчиво произнес: «Нам не давали никаких указаний по поводу Каткара. С другой стороны, Бодвин предупредил, что умение приспосабливаться к обстоятельствам уместно и похвально».

«Не только похвально! — отозвался Чилке. — Без него наше предприятие может закончиться провалом».

«Следует учитывать еще одно обстоятельство. Каткар скрывает какие-то сведения, возможно, жизненно важные. Он оценил эти сведения в двадцать тысяч сольдо. Хотя бы по этой причине я считаю, что мы должны проявить интерес к делам Руфо Каткара. Как ты думаешь?»

«Согласен. Бодвин Вук тоже согласился бы. Каткар может не соглашаться, но он, несомненно, понимает, что наше любопытство в данном случае неизбежно».

«Плохие новости для бедняги Каткара! Теперь, в придачу ко всем его заботам, ему придется иметь дело с двумя бессердечными ищейками из бюро расследований — а он так хотел отдохнуть и успокоиться в полете! Каткар, надо полагать, мечется из угла в угол в своей каюте, осыпая нас самыми ужасными проклятиями всех вероучений Ойкумены — и выбирая самый выгодный для него вариант развития событий».

Чилке опорожнил свой стакан, не отрывая глаз от плывущих мимо звезд Пряди Мирцеи: «Каткар назвался груздем. Теперь ему придется лезть в кузов, ничего не поделаешь. Через несколько минут он сам сюда явится, чтобы снискать наше расположение, притворяясь чистосердечным и добрым малым — и в то же время надувая нас, как уличный фокусник».

«Вероятно. И все же, Каткару нельзя отказать в оригинальности мышления. Например, он мог бы переодеться кем угодно, но предпочел шокирующую внешность маскаренской евангелистки».

«Было бы любопытно узнать, какими стратегическими соображениями он руководствовался».

«А вот и он, легок на помине! — воскликнул Глоуэн. — И даже не удосужился переодеться».

Каткар приблизился и, будучи приглашен Глоуэном, уселся за стол. Чилке наполнил стакан «Синим пламенем» и пододвинул его к сидящему напротив Каткару: «Выпейте! Это зелье вас живо подбодрит!»

«Благодарю вас, — кивнул Каткар. — Я редко употребляю крепкие напитки, настойки и бальзамы — на мой взгляд, они не способствуют внутренней гигиене. Тем не менее…» Бывший член исполнительного комитета партии ЖМО поднял стаканчик и попробовал шипучую жидкость: «Вполне приемлемо».

«Два-три кувшина в день здорово помогают коротать время в полете, — доверительно сообщил Чилке. — Дни уплывают, как звезды за окном!»

Каткар покосился на Чилке с суровым неодобрением: «Я не намерен заниматься подобными экспериментами».

«Куда вы направляетесь, если не секрет?»

«Насколько я понимаю, наша первая остановка — на Соуме. Я не прочь провести там некоторое время, отдохнуть в сельской местности. По сути дела я хотел бы, хотя бы в общих чертах, разобраться в Гнозисе, [41]основанном на поэтапных «амелиорациях». Покойный Дензель Аттабус был хорошо знаком с этой системой».