Джек Вэнс - Ночной огонь

Выступление сэра Уилфреда оказалось не менее безрадостным. Общественные структуры Ойкумены стали настолько сложными, несовместимыми и разрозненными, будучи разделены немыслимыми расстояниями, что речь уже не могла идти об их всестороннем научном понимании, какой бы возвышенной и благородной не представлялась такая цель нашим предшественникам. Тот же тезис можно сформулировать в более широком смысле: объем фактической информации растет в десять раз быстрее нашей способности ее классифицировать, не говоря уже о ее осмыслении.

Как хорошо осознает любой участник августейшего собрания специалистов, перспективы дальнейших исследований неутешительны. По сути дела, деятельность ксенолога очевидно превращается в сизифов труд, в связи с чем самые щепетильные из ученых испытывают угрызения совести, получая плату за тщетные потуги. Для ксенологов настало время изменить общий подход к своей профессии и стать реалистами, а не академическими окаменелостями, мечтающими о безвозвратной эпохе простодушной наивности.

«Так что же? Означает ли это, что все потеряно? Не обязательно. Наша область исследований, будучи переопределена, становится не более чем таксономической. Нам больше не нужно сопоставлять, анализировать, синтезировать и заниматься поисками закономерностей и удачных параллелей. Драгоценные и восхитительные законы социальной динамики следует отправить в ту же мусорную корзину, что и теорию флогистона. Теперь мы — реалисты! Мы едва умеем справиться с потоком новой информации, только сортируя ее и даже не помышляя о ее анализе. Зачем себя обманывать?»

Сидевший в первом ряду дородный субъект с лицом, покрасневшим, словно от натуги, вскочил на ноги и выкрикнул презрительно-вызывающим голосом в ответ на чисто риторический вопрос сэра Уилфреда: «Как то есть зачем? Чтобы не потерять работу!»

Сэр Уилфред смерил нарушителя протокола высокомерным взглядом и продолжал:

«Существуют по меньшей мере два выхода из сложившейся, казалось бы, тупиковой ситуации. Во-первых, мы могли бы выбрать, исключительно по своему усмотрению, ограниченное число населенных миров — скажем, тридцать или сорок, даже пятьдесят, и объявить эти миры единственными подходящими предметами серьезного исследования. Таким образом мы могли бы игнорировать всю остальную человеческую деятельность, какой бы неожиданной и удивительной она ни была. Что, если какие-то новые сведения носят трагический, даже сенсационный характер? Что, если где-то новые условия существования человека приводят к драматическим последствиям? Нам нет до этого никакого дела — мы отвергаем любую новую информацию, мы отказываемся ее замечать! В конце концов, мы — авторитеты в своей области, мы учим студентов тому, как мы понимаем вещи, в силу своих способностей и возможностей. Так называемая «контрольная группа» миров, с их легкодоступными культурами, предоставит в наше распоряжение поддающийся осмыслению объем данных, причем каждый из нас сможет голосовать за включение в эту группу, согласно своим предпочтениям, той или иной планеты, способствующей обоснованию той или иной точки зрения. Таким образом мы сможем сохранить достоинство и поддерживать репутацию нашей профессии. Наши исследования будут настолько подробными и глубокими, насколько это нас устраивает, и все мы будем чувствовать себя в высшей степени комфортабельно. Тем временем, студенты будут усваивать основные принципы антропологической культурологии и применять их — также по своему усмотрению. Если какой-нибудь отщепенец или сумасшедший гений пожелает изучать другие общества, пусть делает, что хочет — нам все равно! Он никогда не сможет опровергнуть догму единодушного большинства, мы только посмеемся над ним. Мы контролируем все субсидии, академические должности и оклады, и любому бунтарю придется либо подчиниться нашей воле, либо потерять свое место в академическом сообществе».

«Абсурд! — выкрикнул из первого ряда краснорожий субъект. — Идиотизм чистой воды!»

Как прежде, сэр Уилфред игнорировал оскорбления: «Вторая концепция не столь примитивна. Мы можем накопить гигантскую базу данных, оснащенную беспрецедентным аппаратом обработки информации. В таком случае наша задача изменится: мы просто-напросто собираем информацию и загружаем ее в этот механизм, не забавляясь мелочными эгоистическими играми и не притворяясь, что знаем, с чем имеем дело. Информация загружается в машину в необработанном виде — никакой классификации, никакой предварительной сортировки, никакого анализа. Этим наша функция ограничиваются. Машина запрограммирована, бремя сопоставления и рационализации данных ложится на нее. Наша жизнь становится удобной и безмятежной. Мы приятно проводим время в академических клубах, заказывая напитки по вкусу. Время от времени разговор касается предмета, вызывающего мимолетный интерес — или, может быть, кому-нибудь из нас приходит в голову заключить пари. В недобрые старые времена — то есть сегодня — нам пришлось бы прилагать множество усилий. В рамках новой системы достаточно протянуть руку и нажать на кнопку: соответствующие сведения будут мгновенно распечатаны. Нам больше не придется влачить презренное существование подозреваемых в шарлатанстве теоретиков, считающих каждую копейку. Нам будут доступны все удовольствия жизни. Никто больше не потребует от нас выдающихся достижений в искусственных рамках узкой специализации, отныне все мы станем кладезями эрудиции! Такова, несомненно, славная перспектива развития ксенологии.

Позвольте мне сделать одно последнее замечание. Некоторые самодовольные болваны — имена которых я не стану называть, хотя виноватые ухмылки выдают их с головой — как всегда, будут возмущаться, протестовать и подавать раболепные доносы в комитет, определяющий сроки профессуры. Ха-ха! Бесполезные, смехотворные интриги! Ирония судьбы в том, что комитет — это я и мои единомышленники!»

«Чушь! — издевательски отозвался субъект с багровой физиономией. — Если нам навяжут ваши дурацкие правила, кому вообще нужны будут ксенологи?»

«Такие ксенологи, как вы, пригодятся разве что изготовителям собачьих консервов! — разозлился сэр Уилфред. — То же самое можно сказать о вашей высокоученой супруге. Холите и лелейте друг друга — кто-нибудь из вас пригодится другому на черный день, когда жрать будет нечего!»

«Благодарю вас, сэр Уилфред, за изложение интересных провокационных идей, — вмешался Лаурз Мур. — Уверен, что они надолго останутся в нашей памяти. Следующий докладчик — светило ксенологии, профессор Сонотра Сухайль, гросс-тантрицисса антиматов и путра девятой степени! Она предложит нашему вниманию выдержки из ее работы, посвященной горным селениям Лядак-Рояля. Насколько я понимаю, она сможет сообщить любопытные сведения об управляемых воздушных змеях и повелителях ветров с Питтиспасийских утесов, как известно, ограничивающих Центральный массив Второго континента там, где его берега омывают воды Стонущего океана».