Джек Вэнс - Зов странствий. - Лурулу.

Посередине каждого коридора на полу тянулась полоса того или иного цвета. Один из коридоров был отмечен оранжевой полосой. Казавшийся бесконечным узким туннелем коридор и полоса сходились в сумрачной перспективе. Монкриф без дальнейших колебаний направился в недра «Треваниона» по этому коридору.

Справа и слева попадались разделенные неравными промежутками пронумерованные двери. В конце концов Монкриф оказался перед двойной дверью с табличкой, гласившей:

«РАСПОРЯДИТЕЛЬ МУРИУС ЗАНК,

ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР-ПОСТАНОВЩИК»

Монкриф прикоснулся к затвору, и дверь сдвинулась в сторону. Антрепренер вошел в крупное помещение с высоким потолком; длинный прилавок отделял приемную от конторы, где дюжина служащих корпела над столами в позах, свидетельствовавших о напряженном прилежании. Монкриф приблизился к прилавку и надменно выпрямился, ожидая, что кто-нибудь подойдет и поинтересуется причиной его прибытия.

Пока он ждал, старый шарлатан успел оценить интерьер и планировку помещения. В конце той части приемной, где он стоял, деревянная балюстрада отгораживала нечто вроде небольшого зала ожидания, в настоящее время пустовавшего. Оттуда еще одна дверь вела во внутренний кабинет. На этой двери тоже висела табличка:

«РАСПОРЯДИТЕЛЬ МУРИУС ЗАНК,

ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР-ПОСТАНОВЩИК

ВХОДИТЕ, КОГДА ЗАГОРИТСЯ ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ!»

В данный момент над дверью горела темно-красная лампа.

Монкриф снова обратил внимание на контору. Потеряв терпение, он постучал костяшками пальцев по прилавку. Никто не обратил на стук никакого внимания.

Ближайшим к прилавку был стол, за которым сидел розовощекий молодой человек, слегка полноватый и щеголевато одетый. На табличке, обращенной ко входу, значилось его имя: «БАЙЯРД ДЕЗОССО». Подобно коллегам, Байярд работал так прилежно, что, казалось, не замечал ничего вокруг. Монкриф уставился на него, пытаясь одним усилием воли заставить молодого человека взглянуть на посетителя, но не преуспел в этом начинании: Байярд принялся еще энергичнее перелистывать какие-то ведомости и вносить какие-то записи.

В этот момент из внутреннего кабинета донесся внезапный шум: оживленная перепалка голосов, топот и грохот мебели, язвительные восклицания и возмущенные выкрики. Байярд испуганно поднял голову и в результате встретился глазами с настойчивым взором Монкрифа.

Монкриф тут же указал на него пальцем: «Байярд Дезоссо! Да-да, именно вы! Немедленно подойдите сюда!»

На лице молодого человека отразилось скорбное сожаление, мгновенно сменившееся выражением решительной вежливости: «Разумеется, сударь! Сию минуту!» Байярд подошел к прилавку: «Чем я могу быть полезен?»

«Я — маэстро Монкриф, руководитель труппы Чародея Монкрифа, знаменитой по всей Ойкумене. Я желаю видеть режиссера-постановщика Занка, чтобы он мог включить нашу программу в расписание представлений. Время не ждет!»

Байярд оглянулся через плечо — над внутренней дверью все еще горела красная лампа. Молодой человек произнес извиняющимся тоном: «В данный момент главного режиссера нельзя беспокоить».

Монкриф наклонил голову и прислушался: «Возникает впечатление, что он репетирует какую-ту исключительно скандальную постановку — или что ему устраивают основательную взбучку».

«Подобные вольности немыслимы!» — воскликнул Байярд, но в то же время тревожно обернулся в сторону режиссерского кабинета.

«Предлагаю, — решительно заявил Монкриф, — по меньшей мере известить главного режиссера о прибытии маэстро Монкрифа, импресарио знаменитой труппы. Совершенно необходимо, чтобы он встретился со мной безотлагательно».

Байярд покачал головой: «Ваше предложение неосуществимо». Он помолчал, прислушиваясь к топоту ног, доносившемуся из кабинета: «Он все еще старается умиротворить «плюхошлепов» — но, как вы могли заметить, они продолжают настаивать на своем».

«Шлюхоплетов? — не понял Монкриф. — Это еще кто такие?»

«Труппа акробатов из Темного Леса, — пояснил Байярд. — Их наглые выходки вызывают у распорядителя отвращение. Тем не менее, они популярны среди определенной части публики, и режиссер считает себя вынужденным предоставлять им возможность выступать в «Треванионе»».

Выкрики в кабинете Занка затихли, превратившись в тихое бормотание голосов, после чего послышался новый взрыв гневных восклицаний, сменившийся тишиной.

Монкриф стучал пальцами по прилавку. Внезапно дверь режиссерского кабинета распахнулась, и оттуда в отгороженный зал ожидания вывалились десять длинноволосых бородачей, тут же принявшихся толкаться, оттесняя друг друга, чтобы занять места получше на скамьях с мягкой обивкой.

Когда им надоело ерзать, пихаться локтями, ворчать и ругаться, «плюхошлепы» принялись глазеть из-за балюстрады на конторских служащих так, словно разглядывали невиданных зверей в зоопарке.

Монкриф с неодобрением посматривал на эту банду — по его мнению, самую неотесанную из всех, какие ему приходилось встречать в театральных кругах. Будучи среднего роста, акробаты бугрились мышцами настолько, что казались приземистыми; их гладкие черные волосы свисали ниже подстриженных «лопатами» бород. Акробаты носили кожаные куртки-безрукавки и кожаные шорты — маслянистые, потертые и грязные.

«Непривлекательные субъекты!» — Монкриф фыркнул и отвернулся.

«Тише! Не выражайте неодобрение так откровенно! — предупредил Байярд Дезоссо. — Если они решат, что их оскорбили, вам жестоко отомстят. На сцене они выделывают невероятные номера, но если кто-нибудь из них ошибется, они бьют провинившегося, пока тот не свалится, а потом пинками выгоняют его за кулисы — бедняга едва уползает на четвереньках».

«На глазах у зрителей?» — Монкриф не верил своим ушам.

«Вот именно! И зрители их только подзуживают!»

Знаменитому импресарио не понравился энтузиазм конторского служащего: «Когда я вошел в контору и встал у прилавка, вы старательно меня не замечали, словно я сделан из воздуха. Не могли бы вы объяснить, чем вызвано такое поведение?»

«Нам приходится действовать в соответствии с новыми инструкциями», — упрямо выпятив подбородок, ответствовал Байярд.

«Значит, инструкции предписывают вам игнорировать посетителей? — съязвил Монкриф. — Я правильно вас понимаю? В это трудно поверить!»

«Не мы устанавливаем правила. Кроме того, по большей части заведенный порядок вещей вполне целесообразен».

Монкриф взглянул на дверь, ведущую в кабинет режиссера, но зеленая лампа еще не зажглась. Снова повернувшись к Байярду, он спросил: «Расскажите мне о ваших новых инструкциях».

Байярд очевидно знал правила наизусть — он принялся их излагать монотонно, как автомат: «Статья первая определяет необходимость пунктуальности и устанавливает размеры наказаний, пропорциональные степени опоздания. Статья вторая запрещает разговоры, пение, шутки, сплетни и тому подобное. Статья третья нормирует объем работы, подлежащей выполнению каждым из конторских служащих, причем требуется неукоснительное соблюдение этих норм! Статья четвертая запрещает традиционный порядок приема посетителей — в прошлом, как только клиент подходил к прилавку, его могли приветствовать четверо или пятеро служащих, интересовавшихся состоянием здоровья родных и близких посетителя, обсуждавших погодные условия и лишь в последнюю очередь выяснявших причины, по которым посетитель к ним обратился. После этого клиента могли направить в другой отдел, или ему могли подробно рекомендовать, как ему следовало вести себя с распорядителем Занком. Согласно новым инструкциям, такая потеря времени недопустима. Как только клиент заходит, первый заметивший его служащий обязан поспешить к прилавку и самостоятельно, быстро и эффективно оказывать помощь посетителю. К сожалению, служащий, сразу замечающий посетителей, никогда не успевает выполнить норму! Но мы нашли решение этой проблемы. Ни одно из положений не предусматривает необходимость бдительного слежения за наличием посетителей за прилавком. Таким образом, если служащий целиком и полностью сосредоточен на выполнении конторской работы, его невозможно упрекнуть за то, что он не заметил клиента».