Сергей Гончаров - Выбор Евы (СИ)

Гиг полоснул сестру по шее. Но мышцы были так напряжены, что нож оставил лишь небольшую царапину. Индра с нечеловеческой силой оттолкнула брата двумя!!! руками, а после с резвостью бросилась к выходу. Распахнула дверь. На пороге последний раз взглянула на брата. Столько презрения было в её взгляде, что Гиг до сих пор чувствовал, будто измазался в чём-то… грязном.

Столяр погладил младшего сына по голове. Они не ели несколько дней. Период Бурь затянулся. Сильно затянулся. В соседних домах наверняка такой же голод. Едой никто не поделится. Даже махоньким кусочком.

Гиг оглядел малочисленную семью. Остальные: братья, сёстры, и их дети, слишком молоды. Как потом перед судьями держать ответ, когда спросят: «А почему себя не убил, чтоб других прокормить? Почему выбрал такого-то». Лишь несколько позже всем на всех станет наплевать, а целью жизни начнёт казаться набитое брюхо.

Гиг — самый старший в семье. Потому и не спал. Ему чудилось, что стоит уснуть, как нож кого-нибудь из братьев «прогуляется» по горлу.

Требовалось решение. Срочное. Может, даже и последнее. О самоубийстве он и подумать не мог. Вечно бодрствовать, тоже не получится.

Столяр знал ответ, но до жути боялся.

«Я замёрзну! — сам себя убеждал Гиг. — Я замёрзну и тем более не принесу пользу родным! И сам умру, и родные с голоду начнут друг друга кромсать!»

Из глаз покатились слёзы. Всегда тяжело сделать мужественный поступок. Тот, что не требует напряжения всех душевных струн и мужественным-то назвать нельзя.

Он потрепал волосы сынишки, глубоко вздохнул. Из горла вырвался тихий всхлип.

«Мужчины не плачут, — любил приговарить отец. — Мужчины расстраиваются!»

Гиг улыбнулся. Он любил отца. Но сыновей любил больше, потому отца пришлось съесть. Столяр осознал, что себя-то любит, но сыновей больше, а потому пойдёт вдогонку за сестрой. Может она околевшая где-то рядом с домом валяется?

Он нацепил все тёплые вещи, которые попались под руку и налезли. С особенным удовольствием надел перекрёстный патронташ — брачный подарок жены. Всю жизнь она следила за его целостностью и сохранностью. Не единожды именно патронташ спасал жизнь Гигу. Патроны доставались из него легко и быстро, почти выскальзывали, хотя сидели крепко. Подарок, сшитый с любовью, выигрывал те секунды, когда от скорости перезарядки ружья зависела жизнь. Патронташ всегда был снаряжён и готов к дальнему походу.

Перед дверью Гиг остановился. Сомнение ворвалось в душу.

«Почему я?! — вопило подсознание. — Ведь можно отправить других!»

Но столяр знал, что никто из братьев не высунет и носа наружу. Как только Индра скрылась за дверью, семья, недовольно побурчав, завалилась спать. Каждый ещё не верил, но уже знал, что следующим на очереди старший брат.

«Я её никогда не найду?! — продолжало голосить подсознание. — Я не разведчик! Мне рубанок в пасть и строгать, а не пытаться выследить сестру в Период Бурь!»

Гиг прекрасно понимал, что собрался сделать невозможное. Однако он помнил рассказы судей о первых поселенцах. Как люди тогда сделали невозможное.

«Я умру!!! — захлёбывалось от криков подсознание. — Ты умрёшь!!! Не ходи!»

Гиг собрал волю в кулак. Медленно потянулся к дверной ручке. Взялся за холодный металл. Резко дёрнул и выскочил на улицу.

Солнце, которое светило, но не грело — ослепило. Ледяной ветер обжёг похлеще огня. Мгновенно столяр продрог. Одежда, которую так усердно напяливал, даже когда та уже не хотела налезать, казалось, вовсе не спасала. Но Гиг понимал, что ошибался.

«Индра ушла плохо одетая, — остановился столяр на крыльце, пустившись в размышления куда направиться. — Значит, далеко не уйдёт. Друзей у неё нет, значит, по соседям искать бесполезно. Вряд ли у неё хватит ума на большее, чем спрятаться под навесом».

Прикрывая ладонью глаза от зверски лупивших снежинок, он бодрой походкой направился к навесу. Против ветра приходилось идти согнувшись. Стоило выпрямиться, как тот старался повалить человека, словно тщедушную соломинку. На расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Лишь жёлтый диск солнца проглядывался сквозь стену снега. Лучи отражались от бесчисленных снежинок, слепили глаза. Гиг вообще закрыл их ладонью, ведь поселение, как и каждый житель, знал наизусть. Остановившись точно перед навесом, зарядил ружьё.

«Неизвестно, на что ещё она способна!» — подумал столяр, вспомнив, с какой прытью сестра двигалась, тогда как всю жизнь волочила правую ногу.

Под навес Гиг заскочил. Даже чуть на спусковой крючок не нажал, до того был уверен, что сестра прячется там. Но под навесом никого. Лишь одну из шкур ветер неистово трепал.

— Не понял?! — Гиг покрутил головой. — И куда ты пошла?!

Начал размышлять, кто мог приютить Индру.

«Лишь при одном раскладе её вообще могли впустить в дом. Для того, чтоб убить и съесть. Индра должна была это и сама понимать. Значит, она…»

Этого-то он и боялся. Идти в город… в Период Бурь… Столяр сильно замёрз. Хотелось в тепло. Гиг вышел из-под навеса. Ноги сами понесли в сторону дома.

«Нет, — вяло сопротивлялся столяр. — Надо найти Индру»

«Дома тепло, — боролось подсознание. — А Период Бурь скоро закончится»

Поднимаясь на крыльцо, он услышал выстрел. Стреляли в соседнем доме гончаров. В памяти всплыли слова их главного.

«Тяжёлый будет Период Бурь, — пожаловался тот Гигу. — Сегодня-завтра уже наступит, а у нас еды совсем немного. Даже на половину не хватит. Придётся кого-нибудь из молодняка убить, — заметив удивлённый взгляд соседа, пояснил. — А что ты предлагаешь, себя убить? Мне проще спровоцировать неподчинение, да застрелить!»

Гиг развернулся и побрёл к частоколу. Внешняя лестница на стене, по которой забирались или выбирались, была спущена.

«Как?! — продолжал удивляться Гиг. — То всю жизнь калека, а тут за ночь излечилась?!»

В том, что лестницу спустила Индра, он не сомневался. Не могли бойцы быть настолько беспечны, чтоб оставить лестницу без присмотра. Кто угодно мог беспрепятственно подняться в поселение, начиная от зверей и заканчивая животными. Однажды изгнанник в самом начале Периода Бурь, поднялся по забытой лестнице. Ворвался в дом, где когда-то жил и быстро всех убил. Неподготовленные люди не смогли оказать ему должного сопротивления. А потом весь Период Бурь прожил припеваючи, валяясь на кровати с полным брюхом еды. Даже снег в котёл отопления подкидывал. Изгнанник до того расслабился, что нашли его лишь на второй день после окончания Период Бурь. Когда судья заглянул поинтересоваться, почему из дома никто не выходит.

Спустившись по лестнице, Гиг присел в тщетной попытке разглядеть следы.

— Ну и куда ты пошла?! — покрутил головой.