Сергей Гончаров - Выбор Евы (СИ)

В тот день в семье было на удивление спокойно. Братья занимались чем-то в задней части дома. Невестки, ещё поутру поссорившись из-за какого-то пустяка, демонстративно молчали, а детвора разбилась по кучкам и тихо о чём-то болтала. Что, кстати, само по себе было странно, но Ди решил по этому поводу не беспокоиться. У них есть матери, пусть у тех голова и болит, отчего это дети так странно себя ведут.

Молодой разведчик положил лезвие на руку. Провёл. Осталась белая полоса, но кровь не выступила. Начал вновь точить, когда заметил, что ребятня немного оживились. Они зашептались друг с другом, потом начались перемигивания между группами, стали подавать друг другу знаки.

О том, что должно произойти Ди догадался за секунду до того, как всё началось. Дети вдруг вскочили на ноги и во всю глотку закричали. Писк и визг поднялся немыслимый. Нож с камнем выпали, и разведчик схватился за уши. Невестки, будто заранее сговорившись, бросились в заднюю часть дома. Оттуда как раз выскочили братья. Траан, выбежавший первым, был сметён тучной Тири, и в свою очередь, налетел на Бримо. Сношенницы наткнулись на жену Гтирера. Жена Зайрика даже перескочить через неё умудрилась. В итоге почти все упали, поднялась суматоха. В продолжавшемся детском визге ничего нельзя было разобрать. Ди даже показалось, что глаза от этого крика начали слезиться, а барабанные перепонки вот-вот грозили лопнуть. Мать, как лежала на кровати, так и продолжала лежать. Лишь поморщилась слегка, когда дети начали хулиганство.

— Вы чего орёте?! — Гтирер выскочил из задней части дома. Только ему удалось перекричать детвору. — Вам что заняться больше нечем?! — в резко наступившей тишине его голос прозвучал как выстрел над ухом.

— Нечем, — искренне ответил за всех Байомин. — Вот и развлекаемся, как можем.

Дети захихикали.

— Заняться нечем?! — пришла в себя Тири. Она выскочила на середину дома и схватила за шею первого подвернувшегося ребёнка, дочь Бримо. — А ну быстро вылизывать пол! Живо я сказала! — закричала она не тише детворы. — Делать им нечего! Ты чего стоишь?! Быстро уборкой занялся! — продолжала она «воспитание».

Гтирер махнул рукой братьям, мол, возвращаемся к прерванным делам. Невестки тоже засуетились, помогая сношеннице приводить наказание в исполнение. Дети же даже обрадовались хоть какой-то работе. Крики и подзатыльники взрослых на них не действовали. Они продолжали хихикать.

Ди подобрал нож и камень, вернулся к прерванному занятию. Наблюдал, как Тири со сношенницами наказывала малышню, а сам погрузился в воспоминания.

Однажды, когда ему пошёл лишь пятый Сезон, Бримо с Зайриком ночью украли у отца его оружие. В задней части дома вдоволь с ним наигрались, даже частично разобрали, но собрать не смогли. Тогда они, испугавшись справедливого возмездия отца, подбросили оружие к младшему брату под лавку. Утром, когда пропажа была обнаружена, а затем найдена, Ди всыпали так, что он несколько дней не мог сидеть. Однако всё уравновесилось, когда в следующий Период Бурь он среди ночи сломал блочно-поворотную конструкцию в туалете. Все видели, что вечером туда последним ходил Зайрик. Его отец и отлупил. Средний же брат вырывался и кричал, что он не причём, а во всём виноват Бримо. Тогда и его отлупили. Отец рассудил, что если Бримо не виноват, то его отлупить всё равно есть за что. Эти два оболтуса вечно какие-нибудь фортеля на пару выкидывали.

Вспомнил Ди и своё любимое развлечение: обливание водой. Четыре Периода Бурь он от всей души развлекался. Дело состояло в том, чтобы, когда все лягут спать, не уснуть самому. А потом встать, набрать воды из чана отопления и немного остудить. После наступала самая интересная фаза развлечения. В кромешной тьме надо было подобраться к жертве и вылить в изголовье кровати воду. Частенько получалось прямо на лицо. Пока жертва просыпалась, фыркала и ругалась, Ди всегда добегал до лавочки и ложился. Когда свет, наконец, загорался, он щурил глаза и деланно возмущался вместе со всеми. Всё закончилось, когда Гтирер решил найти шутника. Перед сном он начал класть рядом с собой заряженное ружьё. Все недоумевали, зачем он это делал. Когда же среди ночи очередной негодующий вопль разбудил домочадцев, старший брат пальнул с обоих стволов в потолок. В мгновенной вспышке он и успел увидеть то, что рассчитывал.

О дальнейшем наказании Ди вспоминать не любил и не хотел. А вообще, каждый развлекался в Период Бурь как умел.

Задумавшись, он отрешённо встал из угла и прошёл к своей лавочке. Бросил нож и точильный камень на шкуру. Встал на колени и влез под лавку. Коричневая тетрадка лежала там, где он её и оставил. В этот момент Ди понял, что незачем оттягивать чтение. Весь Период Бурь в доме будет такое же количество народа и такое же количество комнат. Ни больше, ни меньше. И если он хочет прочесть записи, которые дала Эва, то прочтёт.

А он хочет.

Ди засунул тетрадь под одежду через горловину. Ненавязчиво придерживая её рукой, выбрался из-под лавки. Проходя мимо стола, взял огарок и поджигалку. Сделал это с самым независимым видом. Если кто-нибудь и обратил на него внимание, то не увидел в этих действиях ничего экстраординарного. Затем прошёл мимо братьев, которые затихли, когда его заметили. Чем они занимались Ди так и не понял.

В туалете было холодно и для чтения это место подходило наименьшим образом. Но только здесь были гарантии, что его не застанут за этим, странным для всех жителей поселения, занятием. Внутри стояла щеколда.

Ди присел на пол, прислонившись спиной к стене. Почувствовал холод, пожалел, что не прихватил шкуру. Замёрзшими пальцами зажёг и установил огарок свечи. Наконец бегло пролистал тетрадь. Все записи сделаны крупным почерком с сильным наклоном влево. Каждая — с нового листа. В конце вставлены несколько листков, скреплённых маленькой металлической загогулиной. Они были меньшего размера, а почерк на них маленький и аккуратный.

Ди открыл тетрадь с начала и принялся читать.

«Меня зовут Вайнея. Я — последний человек на корабле. Писать буду очень подробно, обстоятельно и часто. Как меня и учили. Так нужно, чтобы сохранить мозги в порядке и не превратиться в зверя. Необходимо описывать свой день, анализировать прошлое. В общем, всячески задействовать мыслительный процесс. Отныне мне придётся каждый день самой искать себе пропитание, а также записывать все мысли в эту тетрадь, чтобы остаться в своём уме и не присоединиться к остальным зверям.

Сегодня я первый раз вошла в отравленное здание. Так что придётся писать. Кстати, не знаю, зачем вошла. Ничего полезного я там так и не нашла, но гадостью этой надышалась вдоволь.

Стоит объяснить, что это за гадость. А для этого лучше начать с самого начала, которого я уже не застала. Что ж. Перескажу то, что знаю. Но уже завтра. С непривычки устала писать».