Сергей Гончаров - Выбор Евы (СИ)

Мы долго плавали по морям и океанам, в поисках места, где можно остановиться, но место было либо непригодно для жилья, либо там жили звери. Несколько раз пытались выгнать или перебить зверей. Не смогли. При всём нашем оружии, они победили нас одними когтями, напором и невероятной жаждой жизни.

Собственно, во время таких поисков, были спасены трое людей. Они рассказали, что существует на планете тёплое место, где можно жить многим людям в течение долгого-долгого времени. Сказали, что это секретное сооружение, где в любом случае должно сохраниться человечество. И ключ есть в каждом из бункеров, где в начале войны спрятались люди. Он представляет собой медальон с надписью «Пропуск для двоих».

В дальнейшем мы не единожды встречали людей, которые встречали людей говорили то же самое то.

Всё, спать».

Ди улыбнулся. Вспомнил, как сам на уроках сонным писал подобную абракадабру.

«Сегодня нет настроения писать, но надо. Никуда не ходила. Нет настроения. Ничего не делала. Нет настроения. Ну и всё. Утром увидела в зеркале крохотные чёрные волоски на лице. Вчера вечером их не было».

В доме кто-то из детей радостно завизжал. Ди прислушался, а потом продолжил чтение.

«Не хочется, но буду писать. Скатиться до звериного облика не хочу. Внешность меняется и это видно невооружённым глазом. У меня мохнатое лицо и руки. Всё тело поросло мягкой и приятной шёрсткой. Издалека её даже не видно, но присмотришься, и бросается в глаза. Не могу смотреть на себя в зеркало.

А вообще я вру. Видно. Всё прекрасно видно».

Орава ребятишек с визгами пробежала мимо туалета к лестнице на чердак.

«Ночью проснулась от грохота по всему кораблю. Сказать, что перепугалась, то не сказать ничего. Думаю, корабль сдвинулся немного относительно льдов и сдвиг вызвал этот грохот. Оно-то в принципе и логично. Сейчас середина Сезона, залив немного оттаял. Даже видно воду вдали. Сегодня утром всматривалась в эту далёкую воду и думала, а что если потеплеет и лёд растает больше, чем обычно? Освободит корабль и я смогу на нём уплыть. И что тогда? Хотя зря я наверно тешу себя иллюзиями. Вряд ли он уже куда-нибудь поплывёт с такой пробоиной в борту. Пойду, поищу еду. Вечером продолжу».

Ди на какой-то миг показалось, будто он никогда и не был на корабле. Так неправдоподобно то, что там жила мать Вожака.

Мать! Вожака!

У Ди плохо укладывались в голове эти два слова. Особенно в отношении друг к другу. Можно сказать, он их стягивал вместе насильно.

«Вчера не продолжила. До ночи ходила по окрестностям. Получилось подбить пингвина на побережье океана. Вот у них мясо вкусное! Но они и хитрые! Посты выставляют! Надо же! Такие маленькие, а такие умные! Вот тебе и потомки апокалипсиса! Сегодня хочу написать много! Какое-то писучее у меня настроение. Да и идти никуда не надо.

За время плаваний мы встретили ещё много людей, которые утверждали, что есть убежище, где можно жить бесконечно долго, где тепло, много еды и нет опасности. Но туда требуется ключ, который есть в каждом обычном убежище на тот случай, если люди выйдут, а жить на поверхности окажется нельзя. Тогда им надо будет идти к центральному убежищу, где они смогут спастись. Такое желание забежать вперёд и рассказать, хотя, почему бы и не забежать, ведь всё равно для себя пишу, а с другой стороны, какая-то дурацкая уверенность, что не для себя. Тогда для кого? Для тех, кто выстроил деревянное поселение посреди города? Они и так всё это знают.

Все кого мы встречали, рассказывали одну и ту же историю про центральный бункер, а если учесть, что встречали мы их на разных континентах и говорили они на разных языках, то вывод напрашивается сам собой.

Все нами встреченные утверждали, что родились и выросли под землёй, а бункеры покинули, потому что там закончились ресурсы. И, когда поднялись, то те, кто владел медальоном, исчезли. И так говорили все. Я не знаю, сколько мои предки встретили людей, но все они говорили одно и то же, что их бросили на произвол судьбы те, кто владел медальоном. Может быть, это так и осталось бы легендой, но произошёл один случай. Мы подобрали людей, которые утверждали, что видели центральный бункер. Рассказали историю, что, как и все остальные, покинули свой бункер, который стал непригоден для жилья. Их главари сказали, что знают место, где можно выжить, и они все дружно пошли к этому месту. По дороге больше половины погибли от различных обстоятельств, но самое ужасное произошло, когда они всё же добрались. Главарь бросил их на произвол судьбы, а сам скрылся в бункере. Попасть внутрь у оставшихся на поверхности не получилось. От них же и узнали о том, где находится это место. Я, к сожалению, не умею читать карты, а там отмечено это место. Да что я вру самой-то себе? Какое ещё сожаление? Я родилась на этом корабле, когда он уже стоял вмёрзший в лёд рядом с этим мёртвым городом. Какое может быть сожаление? Что я видела? И, даже если у меня будет этот ключ, как я доберусь до этого бункера? А если и доберусь, то кто меня впустит? У меня же всё тело в чёрной шерсти. На улице стемнело. Ещё попишу. Сейчас гуляла на верхней палубе. Надо будет как-нибудь заняться её уборкой».

И вновь в дверь постучали. Ди вздрогнул.

— Сейчас, сейчас, — отозвался он.

На следующий день кашель усилился. Невестка даже вдохнуть толком не могла. Дом веселился и ликовал.

— Веселитесь, сволочи?! — пробормотала Тири, наблюдая за домочадцами. — Не умру я, слышите?! Не умру! — и зашлась кашлем. На ладони остались капельки крови. — Не умру! — завопила так, что и звери в горах наверняка вздрогнули.

— Не волнуйся, — погладил жену по голове Гтирер. — Не волнуйся, дорогая! Ведь я люблю тебя, а значит, всё будет хорошо. Ты не умрёшь! Слышишь меня? Я не дам тебе умереть! Закрой глазки и поспи, а я пока что-нибудь придумаю.

Тири послушно закрыла глаза и провалилась в спасительный сон.

Ди так и подмывало сказать, что шансов на выживание у невестки столько же, сколько и у оленей в загоне.

— Вряд ли она… — молодой разведчик умолк, сообразив, что Гтирер не простит такое высказывание.

Весь дом, как по команде, посмотрел на него.

— Что ты сказал?! — до Гтирера начал доходить недосказанный смысл.

— Да я тут задумался, — ляпнул первое, что пришло в голову Ди. — Ведь мы-то когда-то людей не ели!

— Ты на что намекаешь? — не смог понять глава семьи.

— Да я не намекаю, — грустно усмехнулся разведчик. — Я прямо говорю. Мне кажется, мы не всегда занимались людоедством. Мам, ты, может, что-нибудь знаешь?

Мать приподнялась на локте, внимательно посмотрела на младшего сына.

— Знаю, — произнесла она. — Мне прабабушка рассказывала, когда я маленькой была.

— Кончай байки травить, — махнул рукой Гтирер. — Всегда люди пожирали людей.