Юрий Никитин - Рождение Контролера

– Так далеко не поедем, – решил я. – Просто бродячие собаки всегда голодные…

Гаврош пропищал на заднем сиденье:

– Я же все сказал!.. И зачем вам меня пытать, вы же на работу меня тащите?

Она посмотрела на меня в изумлении.

– Ты ему такое сказал?

– Я намекнул, – ответил я, – а дальше он сам догадался. Хакеров всегда стараются пристроить себе на службу. Понимает, паршивец… Наш шеф не говорил о кадровом голоде?.. Блин, восемь миллиардов двуногих на свете, а умных не набирается и миллиона!.. Да о каком миллионе речь, это я так, чтоб не слишком уж тоскливо… Ингрид… Это я должен быть интеллигентом, не ты, но если даже я взялся за пистолет, то в мире поменялось не к добру очень-очень многое.

– Что?

– В мире жажда насилия!.. – пояснил я с тоской. – Именно жажда!.. Посмотри, сколько фильмов о благородных киллерах… как будто эти твари могут быть благородными! Как упиваются, смакуя все убийства, выстрелы в упор, выстрелы из снайперской, что разносят голову, как гнилую тыкву… А когда из базуки в упор?.. Весь кинозал визжит в восторге.

Она охнула:

– В самом деле? Давно в кино не была.

– Да при чем кино? Это везде: в новостях, социальных сетях, на всех форумах, даже бытовое насилие растет как на дрожжах. Человеческий вид изголодался по большой кровопролитной войне. Мы тоже лемминги, нам нужно что-то эдакое… Посмотри, что в сетях творится! Какие страсти кипят на форумах!.. И все требуют убивать, жечь, истреблять, уничтожать…

Не слушая, она нажала на мобильнике кнопку экстренной связи с Мещерским, прокричала:

– Красный код!.. Преступная группа со связями на высшем уровне!.. Требуется прикрытие третьего эшелона!

Я молчал, а она некоторое время слушала, снова сказала быстрым голосом торопливо и виновато:

– Да, у нас получилось грубовато, но все свалилось так неожиданно… мы просто не успели отступить.

Я смотрел с сочувствием, ее лицо становилось все печальнее, наконец, закончив разговор, сказала мне почти враждебно:

– Даже не понимаю, какой ты профессор, если такой несерьезный!

Гаврош на заднем сиденье даже приподнялся, уши вытянулись, как у жирафа, а я заверил:

– Ингрид, в работе я дико серьезен.

Она ощерилась:

– А здесь тебе что?.. Хаханьки?.. Шуточки?.. Сейчас нас на ковер за такую самодеятельность!

– А где наша самостоятельность? – напомнил я. – Не оправдывайся, скажи, что так и задумано. Мы разгромили местную ячейку некой хакерской группировки. А она наверняка на содержании какой-то преступной корпорации, действующей легально.

– Чего так решил?

– А сейчас они все под чьим-то крылом, – пояснил я. – Не успевают вырасти, как их пригревает какая-нибудь преступная или полупреступная группа. Или легальная, но все равно преступная… Гаврош, ты слышал?.. Мы тебя не отмазали, а всего лишь заменили условным сроком. С отбыванием при строгом режиме.

Он спросил торопливо:

– Но разве мне какие-то обвинения предъявили?

– Если хочешь, – сказал я, – предъявим. Но тогда только за решетку!

– Нет, – вскрикнул он тонким голоском. – Я буду делать то, что скажете.

– Но только забудь о правах, – посоветовал я. – Ты преступник, и пока не отмоешься трудом праведным, так и будешь всегда на прицеле. Помни, у нас не промахиваются. И никаких тебе адвокатов.

Он помрачнел, но у подростков уныние не бывает долгим, спросил с надеждой:

– А заниматься буду чем?

– Самой важной работой на свете, – пояснил я. – Будешь находить угрозы по всему свету. Понял? А твои находки будут передаваться правительствам тех стран, на территории которых готовятся эти теракты или другие пакости.

– Ого, – сказал он потрясенно, – какой-то аналитический центр?

– Точно, – подтвердил я. – И связь у нас не хуже, чем в Пентагоне. И суперкомпьютеры выполняют наши заказы, и влияние у нас немаленькое.

Его глаза загорелись, он сказал с восторгом:

– Тогда мне повезло?

– Больше всех на свете, – подтвердил я. – Больше всех на свете.

Ингрид лихо припарковалась у нашего здания, я вышел, из соседней двери вывалился Гаврош, сумку вытащил с трудом, но бережно, сцепил зубы, а опустил на землю, ничего не задев и даже не стукнув о сам асфальт.

– Давай помогу, – буркнула Ингрид с неприязнью.

Они взяли каждый за ручку со своей стороны и понесли в здание, где Ингрид пришлось трижды сказать «Этот со мной».

Я шел сзади и подтверждал кивком, да, с нами, на верхнем этаже впихнули Гавроша в комнату с компами, у него вырвался вопль восторга, а глаза вспыхнули, как два прожектора.

– Здесь и будешь работать, – сказал я. – Но выход в инет только через мой комп, а там остается все, куда лазил, какие запросы делал, чем интересовался… Вот смотри…

Я набрал адрес, ввел пару команд, и на экране возникло лицо амбала, на которого мы наткнулись первым при входе.

– Тищенко Семен Тарасович, – сказал я. – Его привлекли Гершин и Ачкасов. Гершин остался на втором этаже и, как мне кажется, оттуда не выйдет, если только не зомби. Хотя вроде бы и зомби горят… Сам Тищенко был дважды судим за кражи… да-да, не знал?.. А твой напарник Сава Касаткин по прозвищу Скарамуш, хоть и умелый хакер, но баловался и педофилией, три привода, один суд, но сумел договориться с родителями жертв. В хакерстве умелец, но не мастер, потому по его наводке завербовали тебя. Ты уже мастер, но пока чист, потому они договорились держать тебя в сторонке от их дел… до поры до времени, пока не сядешь на их иглу.

Гаврош пролепетал:

– Я в самом деле ничего не знал… Там сколько компов, такая вычислительная мощь, такие возможности… А откуда вы все про них знаете?

Ингрид тоже покосилась с изумлением, но промолчала.

– У нас такая организация, – сообщил я туманно, – собирает данные. Вот и эти там оказались. Да и про тебя многое знаем. Ты что под лестницей делал в восьмом классе, когда завуч на вас с Владиком наткнулся?

Он дернулся, посмотрел на меня дикими глазами.

– А это откуда… Да курили мы просто! Травку в школу принес кто-то, вот мы и пробовали… Мало ли что слух потом кто-то пустил!

– Вот-вот, – сказал я. – Будешь теперь и ты собирать информацию. Но не о школьниках, а всякие опасности выискивать.

Он чуть опомнился от шока, сказал независимо и с ноткой вызова:

– Но мне всего четырнадцать лет!

– И что? – спросил я.

– Я еще несовершеннолетний…

– Щорс уже дивизией командовал, – сказал я. – А Герострат храм Артемиды Эфесской спалил… Но тебе не повезло, мы не милиция. О нас никто не знает. И если где-то что-то пискнешь, узнаем сразу, так как отныне будешь носить жучок. И, сам понимаешь, никакого суда. Просто зароем где-то неподалеку.

Он зябко повел плечами, сразу посерьезнел, а голос его дрогнул: