Рик Янси - Последняя звезда

– Старушки-кошатницы не едят своих кошек.

– Между прочим, удобный продовольственный ресурс. Хотя со временем кошки должны бы и поумнеть.

Сказано вполне в духе прежнего Зомби – того, которого я оставила в кишащем крысами отеле. Зомби в дурацкой желтой толстовке, который пытался со мной флиртовать. Голос остался тот же, а вот внешне он изменился: в измученных бессонницей глазах поселилась тревога, уголки рта опустились, щеки измазаны засохшей кровью.

Зомби оглядывается, потом опускает голову и чуть понижает голос:

– Расскажи о ней.

– Типичная история, – начинаю я. Вот вам ложь номер пять. – Пересидела чуму в Эрбане. После того как все родные умерли, пошла на север, в пещеры. По ее прикидкам, к первому снегу там пряталось больше двухсот человек. А потом заявился этот священник, – продолжаю я и добавляю маленькую симпатичную деталь. Без таких мелочей не обходится ни одна хорошая история. – К Рождеству подтянулся. Поначалу все шло нормально. Ну, пропала пара человек среди ночи, и что? Может, они запаниковали и решили уйти. А в один прекрасный день народ проснулся и обнаружил, что нет половины. И знаешь, что началось потом, Зомби? Паранойя. Люди принялись делиться на группы, фракции, союзы. Наш базовый племенной инстинкт. Обвинили одного. Обвинили второго. Они тыкали пальцами во всех и каждого, а посреди всего этого – священник-миротворец.

Я трещу без умолку, приправляю свой треп деталями, нюансами, обрывками разговоров. Даже удивительно, с какой легкостью выливается у меня изо рта все это дерьмо. Ложь похожа на убийство: один раз соврал – и дальше как по маслу.

В конце концов, что было неизбежно, священника разоблачили. В пещерах – хаос. К тому времени, когда выжившие поняли, что он не из их числа, было уже поздно. Констанс сумела убежать. Она вернулась в Эрбану и жила то в одном брошенном доме, то в другом. Чисто случайно вышло, что она очутилась в слепой зоне, которую не патрулировали ни священник, ни кошатница.

– Там мы и встретились, – говорю. – Констанс предупредила меня о ситуации в пещерах, и с тех пор мы…

– Чашка, – перебивает меня Зомби. Ему плевать на приключения Констанс и Рингер. – Расскажи мне про Чашку.

– Она меня нашла, – я отвечаю честно и не задумываясь.

Переходим к следующей лжи. Какая пошла? Шестая? Седьмая? Я уже сбилась со счета. Эта должна снять вину с Зомби и переложить ее на подлинного виновника.

– Она нашла меня к югу от Эрбаны. Я не знала, что делать. Отводить ее обратно было рискованно. И брать с собой – тоже. А потом мне уже не пришлось выбирать, все решили за меня.

– Кошатница, – выдыхает Зомби.

Мне даже легче становится. Я киваю:

– Все, как с Дамбо, только Чашке не так повезло.

«Видишь, Зомби, это я ее потеряла, а ты за нее отомстил». Конечно, это не совсем отпущение грехов, но близко к тому.

– Скажи, что это произошло быстро.

– Это произошло быстро.

– Скажи, что она не мучилась.

– Она не мучилась.

Зомби отворачивается и сплевывает на дорогу.

– Ты сказала – пара дней. Сказала: «Я все разведаю и через пару дней вернусь».

– Не я устанавливаю правила, Зомби. Обстоятельства…

– О, засунь эти обстоятельства себе в задницу. Ты должна была вернуться. Твое место с нами, Рингер. Мы все, что у тебя есть, а ты от нас ушла.

– Все было не так, и ты это знаешь.

Зомби вдруг останавливается. Его лицо под маской запекшейся крови становится еще краснее.

– От тех, кому нужен, не убегают. За них сражаются. Воюют бок о бок с ними. Не важно, какой ценой. И начхать на риск. – Он произносит это слово, как сплевывает. – Я думал, ты это понимаешь. В Дейтоне ты говорила, что так и есть. Ты называла себя экспертом по важным вещам, и я думаю, так и есть, если важное – это спасать свою шкуру, пока весь мир горит адским пламенем.

Я не отвечаю, потому что он не разговаривает со мной. Я зеркало.

– Ты не должна была уходить, – продолжает Зомби. – Ты была нужна нам. Если бы ты не ушла, Чашка не умерла бы. Если бы ты вернулась, то, может, и Кекс был бы жив. Но ты решила болтаться тут непонятно с кем, и хрен-то с нами. А теперь и кровь Дамбо тоже на тебе. – Зомби тычет пальцем мне в лицо. – Если он умрет, это ты виновата. Дамбо отправился искать тебя.

– Эй, ребята, у вас все нормально? – осведомляется Констанс, а ее жизнерадостная улыбка превращается в озабоченную.

– О да, конечно, – отвечает Зомби. – Мы просто поспорили, куда пойти поужинать. Как ты относишься к китайской кухне?

– Вообще-то, уместнее завтракать, – ляпает Констанс. – Я не против блинчиков.

Зомби смотрит на меня:

– Она приколистка. У вас тут зимой, наверное, было то еще веселье.

Озабоченная улыбка Констанс увядает. У нее дрожит нижняя губа, она опускается на асфальт, упирается локтями в колени и прячет в ладони расстроенное лицо. Зомби попадает в чрезвычайно неловкое положение.

Я понимаю, что она делает. Чем разбить оковы недоверия? Молот естественного человеческого сочувствия – вот самое подходящее орудие. Жалость убила больше людей, чем ненависть.

Когда для Зомби наступит последний день, его подведет не кто-нибудь, а собственное сердце.

Он косится на меня: «Что с этой женщиной?»

Пожимаю плечами: «Я-то откуда знаю?»

Моя апатия подстегивает его жалость, он садится на корточки рядом с ней и говорит:

– Эй, извини. Я дурак. Прости, пожалуйста.

Констанс бормочет что-то вроде «блинчики». Зомби трогает ее за плечо:

– Эй, Конни… Ты ведь Конни?

– Кон-стан-стан…

– Да, хорошо, Констанс. Констанс, у меня есть друг, он тяжело ранен. Я должен к нему вернуться. Понимаешь? – Зомби гладит ее по плечу. – Нам надо идти.

Меня мутит. Я отворачиваюсь. Солнце делает розовый надрез на горизонте. Вот и еще один день из тех, что приближают нас к концу.

– Я просто… я просто не знаю… сколько еще смогу вынести… – стенает Констанс, а сама уже встала и, положив руку на плечо Зомби, прижимается к нему всем телом.

Такая не очень молодая и не очень искренняя «девица в печали». Если бы я выбирала ник для Констанс, я бы выбрала Пуму.

Зомби смотрит на меня: «Может, пособишь?»

– Ты еще много сумеешь вынести, – говорю я и пытаюсь подавить рвотные позывы. Ну почему хаб не приструнит мой желудок? – Вынесла раз – вынесешь другой, а потом и третий.

Я оттаскиваю Констанс от Зомби. Бесцеремонно.

Она громко шмыгает носом и скулит:

– Не злись на меня, Марика. Ты вечно такая злая!

О господи.

– Эй, – говорит Зомби и берет ее за руку, – она пойдет со мной. Рингер, ты прикрываешь.

– О да, – мурчит Констанс, – прикрой нас, Марика!

У меня все плывет перед глазами. Земля под ногами качается. Я делаю пару неуверенных шагов и сгибаюсь пополам. Тут меня и выворачивает. Выблевываю все, что есть в желудке.