Роман Злотников - Руигат. Схватка

Скорее всего, именно потому, что он не надел казенных шлепок, громко хлопающих на ходу, и привело к тому, что двое инструкторов, как обычно поднявшихся за несколько минут до общего подъема, не услышали, что в общий туалет кто-то зашел…

– Ну, идем, идем, красавица, гы-гы-гы…

– Отстаньте от меня!

– Да лана, ну чего ты как мангуст дергаишсе? Нет, ты крути попкой-то, крути… очень она у тебе аппетитная, но руки-тось не выдирай, не выдирай.

– Не трогайте меня, вы… Слышите, не смейте!

– Ой, да лана, одна жа живешь, без мужика, а все из себе недотрогу корчишь… да кончай уже! Пошли, я тебе говорю – не обижу. Вот, гля, вишь – деньги. Пойдем со мной – твои будут…

Прошедший месяц был тяжелым. В ночь после ухода Тэра первым делом отправилась к тем развалинам, к которым пошла Тивиль во время первой попытки самоубийства. И с той же целью. Но пока шла, острое желание покончить со всем разом немного притупилось. Пламенная всегда отличалась большим жизнелюбием. Что, впрочем, весьма характерно для тех, кто, подобно ей, избрал своей стезей совершенствование тела, раскрытие его новых возможностей. Так что еще на Киоле она весьма скептически относилась к тем, кто предпочел «уход к богам» вместо решения каких-либо проблем. Взобравшись на полуразрушенную плиту, на которой она в прошлый раз чудом успела перехватить Тивиль, Тэра несколько мгновений постояла, глядя в провал, а затем… опустилась на край, свесив ноги вниз, и долго сидела, уставя взгляд в никуда. Не шевелясь и не думая…

Спустя час, когда совсем окоченела, Тэра поднялась, выбралась из развалин и после недолгих поисков места для ночлега забилась в какую-то щель, попытавшись укутаться в тряпки, из которых была составлена ее юбка. Слава богам, что в норе все произошло сразу по прибытию и очень быстро и она не успела сбросить их с веревки, заменявшей ей пояс, на свою лежанку. Потому что и укрывались они именно этими тряпками, и спали на них же. А то бы она точно замерзла этой ночью…

Проснувшись утром, Тэра выбралась наружу и, голодно сглотнув, спустилась к ручью, протекавшему по полуразрушенному водоводу неподалеку от места ее ночлега. Напившись, она некоторое время посидела, раздумывая, что же ей теперь делать, а потом встала и двинулась на запад, в сторону, противоположную той, в которой располагалась их нора. Раз уж все так случилось – с прошлым надо рвать резко и навсегда. Пока она была главой их маленькой колонии, мысли о будущем, о том, как жить дальше, к чему стремиться, в ее голове особо не возникали. Не до того было. Слишком многое требовалось сделать здесь и сейчас – накормить, обустроить, вылечить, и сделать так, чтобы смерти тех, кого спасти не удалось, не слишком ударили по психике остальных. Они же дети. Все. И она в том числе. Немногим старше остальных… Они выросли в теплом и спокойном мире, в котором, конечно, были и свои великие трагедии. Понравившийся парень не обратил внимания? Трагедия! Влюбился в подружку? Трагедия! Окружающие не отреагировали на новое платье? Трагедия! Не удалась новая связка в танце? Трагедия! Поймали на том, что не успела в первый же день ознакомиться с новой комбинацией Тиэлу и вместо участия в обсуждении стоишь рядом, хлопая глазами? Трагедия! Не утвердили долю общественного блага на новый творческий проект? Трагедия! Фракция, к которой принадлежала, проиграла голосование на Симпоисе? Трагедия… А как она страдала, когда ее оставила Ликисклин! Поступок Учителя и любовницы казался ей настоящим предательством, после которого не имеет смысла жить! Может ли быть что-то больше и страшнее подобной потери? Ведь любовь – это же самое главное в жизни!

Тэра тихонько вздохнула. Здесь, на Оле, она поняла, что может. Легко. Голод, например. Или жажда. Или приступ желудочной колики от того, что человек с голодухи нажрался чего-то несъедобного и теперь выблевывает желто-зеленую слизь. Или холод, потому что у тебя нет огня и нечем укрыться. О, как вы наивны, люди Киолы. Здесь так целая планета! Планета, переполненная насилием…

Тэра шла весь световой день, с каждым шагом все более удаляясь от… от своей прошлой жизни. И пока ноги несли ее вперед, голова кипела от мыслей. В тот день она очень многое переосмыслила. И окончательно убедилась, насколько был прав Белый Эронель. Насилие ДОЛЖНО быть уничтожено. Навсегда. Ему нет места в мире людей. Ибо оно делает из них животных. И тысячу раз правы были те Цветные, которые настойчиво и непреклонно вели их по пути, указанному Эронелем. И пусть за это пришлось заплатить высокую цену, зато сияющий свет миролюбивой Киолы сегодня озаряет Вселенную, являя ей ту цель, к которой должны стремиться все разумные. Они – пример! И пусть даже цивилизация Киолы когда-нибудь будет уничтожена, все равно, то, что она была, и то, чего она сумела добиться, будет немеркнущим светом сиять на небосклоне всей Галактики…

– Отцепитесь. У вас, вон, в Овражьем целых два борделя. Им свои деньги отнесите.

– Хы-ыг, да я там уже всех перепробовал! Мне чего новенького хоцца…

Этот придурок канючил и пытался хватать ее за руки до самой мастерской, в которой она теперь работала. В саму мастерскую, представлявшую собой небольшой пятачок среди развалин, где вокруг здоровенного и слегка кривоватого обломка массивной плиты, выполняющего роль закроечного стола, на кучах строительного мусора сидели швеи, он, конечно, не зашел. Но плелся за ней до самого конца. Да еще и крикнул в спину:

– Коль передумаешь – заходи вечером в «тошниловку» уважаемой Крымксы. Я там буду.

Но Пламенная проигнорировала его прощальный посыл и, уважительно поклонившись хозяйке, подошла к закроечному… закроечной плите.

На ней уже были свалены детали, которые закройщики умудрялись выкраивать из ветхого тряпья. Ибо сырьем для швейного производства была не новая ткань, а изношенные лохмотья.

Порывшись в обрезках и набрав лоскутов на длинную юбку, Тэра получила от хозяйки нитки, намотанные на оструганную палочку, и, устроившись на одном из обломков, вытащила из-под подола свою самую на сегодняшний момент великую драгоценность. А именно – иголку. Швеи здесь, в Руинах, зарабатывали неплохо. Минимальной платой были три миски «тошновки» в день. Если учесть, что большинство живущих в развалинах питалось один, максимум два раза в день, лишнюю миску «тошновки» вполне можно было обменять на что-то полезное. Еще одним бонусом, доступным швеям, была предоставляемая время от времени хозяйкой мастерской возможность порыться в обрезках. Шанс на то, что среди них окажется хотя бы маленький кусочек ткани, пригодной на что-то иное, кроме половой тряпки, был ничтожно мал, но кое-что выгадать все равно удавалось. Например, если аккуратно распустить швы, то можно получить довольно длинные нитки… Для того чтобы войти в пул этих весьма по местным меркам привилегированных работниц, нужно было обладать орудием производства. А именно – иглой. С каковыми здесь, в Руинах, был жесточайший дефицит. Свою она получила случайно…