Джек Уильямсон - Это темнее, чем ты думаешь

- Господа, спасибо, что вы подождали.

Голос доктора прозвучал хрипло. Ослепленный фотовспышками, он со страхом глядел на стоявших перед ним журналистов; беспокойно поглядывал на дожидавшихся возле терминала родственников и друзей. Он не мог не видеть стоящую чуть в стороне Ровену с Турком на поводке...

Оглянувшись на своих спутников, словно ища поддержки, доктор Мондрик начал свой рассказ.

- Вы не зря потратили время на ожидание, - Бэрби чувствовал: доктор отчаянно торопится, словно боится, что ему не дадут договорить. - Нам и впрямь есть о чем поведать человечеству. Страшное предупреждение, господа. Его зарыли в землю, спрятав от глаз людских, но мир должен обо всем знать. Если ещё не поздно...

- В общем, слушайте внимательно. Пожалуйста, расскажите всем о моем открытии - если, конечно, вам это удастся. Снимите наши находки на пленку,- нервным жестом Мондрик указал на зеленый ящик. - Пусть уже сегодня вечером ваши материалы пойдут в печать... Если вам это позволят.

- Бу сде, док, - ухмыльнулся радио-репортер, поднимая свой микрофон. - Это уж наша забота. Я сделаю запись и пулей помчусь обратно на радио. И сразу в эфир - если только ваша история пройдет с политической точки зрения. Вы, наверно, хотите изложить нам свои взгляды на положение в Китае?

- В Китае война, - серьезно ответил ему доктор Мондрик, - но я не стану об этом говорить. То, что я хочу предложить вашему вниманию, важнее новостей о любых войнах... ибо это поможет вам понять, почему эти войны происходят. Я расскажу вам нечто, обьясняющее многие загадки, над которыми веками билось человечество. Нечто, раскрывающее завесу тайны над тем, существование чего нас с вами учили отрицать.

- О'кей, док, - кивнул радиорепортер, что-то подкручивая в своей аппаратуре, - мы готовы. Давайте...

- Я хочу рассказать вам...

Внезапно задохнувшись, доктор закашлялся. Бэрби слышал его тяжелое дыхание, видел тревогу, проскользнувшую по лицу Сэма. Взяв предложенный Квейном носовой платок, Мондрик вытер пот со лба. И это в то время, когда Бэрби дрожал под своим плащом, насквозь продуваемым холодным восточным ветром.

- Я хочу рассказать вам, господа, нечто поистине необыкновенное,хрипло продолжил Мондрик. - Я раскрою вам тайного врага человечества, черный и зловещий род, скрывающийся среди ничего не подозревающих истинных людей... Это древний и смертельный враг человеческого рода, куда более коварный, чем любая пятая колонна. Я расскажу вам об ожидаемом появлении Черного Мессии. Дитя Ночи, чье появление среди людей ознаменует начало дикого, ужасающего и невероятного восстания...

Усталый, издерганный человек на миг остановился перевести дух. Он глубоко вздохнул, и лицо его искривилось от боли.

- Готовьтесь к неожиданности, господа. Это ужасные новости, и вполне вероятно, что кое-кто из вас сперва мне не поверит. Я и сам поначалу сомневался. Очень страшно понять, что все это не дурной сон, а на самом деле. Но когда вы увидите то, что мы нашли в доисторических могильниках, под курганами Ала-шана, вы будете вынуждены признать, что это правда, как пришлось в свое время сделать и мне.

- Мои, а точнее, наши открытия, - Мондрик благодарно посмотрел на трех своих помошников, охранявших драгоценный ящик с материалами экспедиции, - раскрывают много самых мрачных тайн. Нам удалось найти ответ на загадки, сбивавшие с толку человеческую науку. Как, впрочем, и обьяснить кое-что, прочно вошедшее в нашу повседневную жизнь. Причем настолько прочно, что мы теперь даже и не задумываемся о его существовании.

- Господа, откуда взялось зло?

Серое, как свинец, лицо Мондрика застыло в гримасе боли.

- Вы когда-нибудь чувствовали за неудачами некую зловещую, направляющую силу? Вы когда-нибудь размышляли над тем, что творится в мире - нависшая над нами тень новой войны, бесконечные беспорядки в нашей собственной стране? Читая ежедневную криминальную хронику, неужели вы никогда не поражались странной и ужасной природе человека? А может, кто-то из вас и в самом себе чувствовал черный кошмар, таящийся в глубинах подсознания?

- Думали ли вы...

Задохнувшись, Мондрик согнулся почти пополам. Прижимая к груди дрожащие руки, он тщетно пытался продышаться. Зловещая синева окрасила его лицо. Он откашлялся в платок и снова вытер покрытый крупными каплями пота лоб. Его голос, когда доктор снова смог говорить, звучал неестественно глухо.

- У меня нет времени перечислять все черные загадки нашей жизни, - выдохнул он, - Но слушайте...

Обеспокоенный ощущением непонятной, и тем не менее смертельной угрозы, повисшей в воздухе, Бэрби нервно огляделся по сторонам. Фотограф вставлял в аппарат новую пленку. Радио-репортер что -то подкручивал на своем магнитофоне. Озадаченные журналисты строчили в блокнотах.

Рядом с ним, словно ледяная статуя, застыла Април Белл. Ее побелевшие от напряжения руки судорожно сжимали сумочку из змеиной кожи. Прищуренные, длинные, черно-зеленые глаза странно и напряженно впились в искаженное болью лицо Мондрика.

На мгновение Бэрби задумался об этой девушке. Почему она его пугала? И почему одновременно она кажется ему такой таинственно привлекательной? Что еще, кроме огненно-рыжих волос, побороло то странное ощущение смутной тревоги, которое он испытал, увидев ее в первый раз? Любопытно, сколько в ней того, что Мондрик назвал бы добром, и сколько зла? И как, интересно, они в ней уживаются?

Не замечая взгляда Бэрби, Април Белл все так же смотрела на Мондрика. Ее побелевшие губы что-то шептали. Белые руки яростно мяли сумочку, словно когтистые лапы хищного зверя отчаянно вырывающуюся добычу.

Задыхающийся антрополог, наконец, снова обрел способность говорить.

- Запомните, господа, - с трудом пробормотал он, - это не нечто придуманное на ходу. Тридцать лет тому назад я впервые заподозрил эту страшную правду. Тогда один ужасный случай заставил меня понять, что вся работа великого Фрейда с его новой психологией подсознательного - всего лишь глубокое описание сознания и поведения людей. Но вовсе не обьяснение того зла, которое творится вокруг нас.

- В те годы я работал практикующим психиатром в Гленхавене. Я ушел из медицины - та истина, существование которой я начал подозревать, превратила в насмешку все, чему меня учили, сделала настоящим издевательством все мои попытки помочь душевнобольным. Из-за того трагического случая мы крупно поругались со старым доктором Гленом - отцом доктора Глена, ныне возглавляющего лечебницу Гленхавен.

- Пытаясь найти доказательства, что моя догадка ошибочна, я обратился к другим наукамъ. Я учился за границей, и под конец стал преподавателем в Кларендонском университете. Я пытался изучить все, связанное с загадкой человеческой природы. И понемногу мои исследования подтверждали самые худшие мои опасения.