Кир Булычев - Операция «Гадюка»

— Ты думаешь, что их убил Берия? — спросила Люся.

— Да. Я почти уверена.

— Мы их тоже видели, когда шли сюда, но мне и в голову не пришло, что там лежит наш Верховный вождь.

— А что узнал Егор, когда он подслушивал их заседания? — спросила Чумазилла.

— Я не хочу тебе говорить, — ответила Люся. — И не обижайся. Пока ты ничего не знаешь, из тебя не вытащат признание. У тебя будут шансы остаться в живых.

Чумазилла хотела было возразить, но потом вдруг согласилась с Люсей.

— Правильно, — сказала она. — По мне будет видно, что я ничего не знаю.

— Теперь понятно? — спросил Леонид Моисеевич, закончив рисовать схему.

— Да, я думаю, что смогу вас найти.

Доктор вздохнул и дотронулся пальцами до рукава Егора.

— Честно говоря, я давно не испытывал такого приятного чувства, — произнес он. — Как будто снова встретил живых людей.

Чумазилла ответила быстрее, чем Егор.

— А вы приходите к нам почаще, доктор, — сказала она, — у нас бывают концерты, а не очень давно мы ездили на Взморье, искали живые сосны, и знаете — нашли.

— Разумеется, — согласился доктор, — разумеется. Я с удовольствием приду на ваш концерт.

— Как будто, — сказала Люся, — как будто встретили живых людей.

— Не грусти, — вдруг улыбнулся Егор. — Как говорилось на Земле, еще не вечер.

Но Люся не ответила. Она думала о другом.

— Доктор, — сказала она, — а что, если Берия готовит какую-то страшную вещь, для этого ему нужна ваша вакцина.

— Что же он может готовить? Разве хуже бывает?

— А если это смерть? Смерть тем, кто остался наверху.

— Сразу всем? — усмехнулся доктор.

— Сразу всем. Пяти миллиардам.

— Не говори глупостей, Людмила, — сказал доктор.

— Но ему этого хочется.

Доктор пожал плечами, он был не согласен с Люсей, но понимал, что замыслы Берии, как и других сумасшедших диктаторов Чистилища, могут привести к трагедии.

— А теперь, — сказала Чумазилла, — как вы понимаете, нам надо отсюда уходить.

— Почему? — удивился Егор.

— Если здесь замешан Берия, то рикшу могли нарочно подсунуть доктору.

— Чтобы выследить, где мы скрываемся? — догадалась Люся.

— Вот именно. Если ты знаешь какой-нибудь безопасный дом, мы туда перейдем, — сказал Егор.

— Пошли, — сказала Чумазилла.

Егор хотел забрать какие-то книги, но Люся разрешила ему захватить с собой только сумку через плечо, в которую он положил бумаги.

Они быстро спустились по лестнице. Муравьиная дорожка исчезла, словно она им приснилась.

Улица была пуста.

Только в конце ее, где Подьяческая упирается в канал Грибоедова, на мостике, опершись спиной о перила, стоял рикша.

— Это он? — спросила Люся.

— Тот самый, — сказал доктор. — Он ждет меня, чтобы отвезти в Смольный.

— Идите, — сказала Люся доктору. — И уезжайте в свой Смольный. Если нужно, Егорушка сам к вам придет. А вам лучше не знать, куда нас поведет Чумазилла.

— Ну уж это излишняя осторожность!

— Не знаю, — сказала Люся, — но лучше, если этот рикша уйдет.

— Излишней осторожность не бывает, — поддержала Люсю Чумазилла.

Они стояли и смотрели вслед доктору, который, не оборачиваясь, подошел к рикше. Они видели, как рикша сделал несколько шагов навстречу и стал смотреть на Люсю с Егором. Что-то спросил доктора. Тот ответил.

Потом доктор пошел направо, к проспекту Майорова, и рикша последовал за ним. Они скрылись из глаз.

— Давай показывай нам резервный дом, — сказал Егор.

Обратный путь прошел в молчании. Доктору не хотелось подозревать рикшу. Рикша остановил коляску у ворот Смольного. Доктор попросил его к подъезду не приближаться. Он боялся, что кто-то из охраны, а то и сам Лаврентий Павлович увидит, что он возвращается издалека.

— Мне бы как-нибудь в Смольный попасть, — сказал рикша. — Очень хочу посмотреть, где работал Ильич, как он ковал победу рабочему классу.

— Мне вас не провести, — сказал доктор. — Охранники меня совсем не боятся.

Он слез с кресла, с трудом выпрямился.

— Старость — не радость, — сказал Леонид Моисеевич.

Он шарил взглядом по окнам второго этажа, боясь увидеть за окном шляпу и очки Берии.

Но не увидел, потому что Берия отошел за старую пыльную штору, чтобы не попасться ему на глаза.

Берия подождал, пока доктор доберется до подъезда — Леонид Моисеевич семенил, чуть не бежал.

Когда доктор вошел в здание, Берия вызвал из коридора сержанта.

— Одного человека, — сказал он, — отправь в подвал, пускай смотрит, чтобы доктор больше никуда не выходил. А второго человека — к кухонному выходу, чтобы провел ко мне человека по фамилии Кондратенко. Понял? Исполняй.

Берия мелко и напористо принялся ходить по кабинету.

Он был зол, потому что упустил ситуацию из рук и позволил противникам объединиться. Возможно, объединиться. А раз так, то он должен был принять меры и наказать виновных. В этом и состоит задача руководителя.

Но, как Лаврентий Павлович понимал, принять меры было не в его силах.

Он вспомнил старый анекдот:

Скорпион просит лягушку:

— Перевези меня через реку.

— Не перевезу, — отвечает лягушка. — Ты меня укусишь.

— Зачем я буду тебя кусать, если хочу доплыть до того берега живым, я ведь плавать не умею.

Лягушка поверила.

Поплыла.

На середине реки скорпион укусил лягушку.

В страшных мучениях она начала тонуть.

— Зачем ты это сделал? — кричала она.

— Такое вот я дерьмо, — отвечал скорпион.

Что ни будешь делать, понимал Берия, все равно окажешься в положении скорпиона… или лягушки.

— Всюду предатели, — бормотал Берия.

А всему виной нехватка людей. В старой жизни, если тебя предал какой-нибудь Иванов, ты расстреливал его и на место Иванова находил еще десяток других Петровых, не хуже.

А здесь у тебя нет выбора.

Некем у тебя заменить негодяя.

И что тогда должен делать руководитель учреждения?

Руководитель учреждения, скажем прямо, государства, должен уметь ждать. Ждать даже тогда, когда уже невмочь, когда сжимаются кулаки и скрипят зубы. Потому что придет сладкий час мщения, и предатель будет ползать у тебя в ногах, моля о пощаде.

Сержант ввел в комнату рикшу.

Рикша остался у двери, он нервно дергал себя за длинные белые пряди, нос покраснел. Рикша боялся Берию еще с тех времен, когда оба были живы.

— Чего молчишь, Кондратенко? — спросил Лаврентий Павлович так, словно именно рикша был перед ним виноват.

— Я догнал объект недалеко от Московского вокзала и предложил подвезти его.

— Он шел быстро или медленно?

— Обыкновенно шел, товарищ Берия.

— Как реагировал на ваше предложение?

— Как все реагируют. Сначала удивился, а потом обрадовался.

— Сказал, куда едет?

— На Подьяческую.