Кэролайн Черри - Иноземец

- Нади, - сказал Банитчи со вздохом и пригласил сам себя сесть в кресло лицом к Брену.

- Итак? - Спиртное обожгло рассеченную губу. - Кто-то убит. Это был тот самый, что вломился ко мне в спальню?

- У нас нет уверенности, - отозвался Банитчи.

- Но не отбившийся от стада турист.

- Вообще не турист. Профессионал. Мы знаем, кто он.

- Но намерение все ещё не зарегистрировано?

- Самый тревожный аспект во всем деле. У этого человека имелась лицензия. Он мог очень много потерять, взявшись за эту работу. Его бы вычеркнули из списков, лишили профессиональных привилегий, его наставники были бы опозорены. Это не пустяки.

- Тогда мне жаль его наставников, - сказал Брен.

- Мне тоже, нади. Это ведь и мои наставники.

Стоп. Приехали. Банитчи и этот неизвестный были как-то связаны? Коллеги по учебе?

- Так вы с ним знакомы?

- Мы часто встречались, в обществе.

- В Шечидане?

- Он - сын достопочтенных родителей. - Банитчи отпил глоток и уставился в огонь. - Чжейго сопровождает останки и везет рапорт в Гильдию.

Не самый хороший день, решил Брен, и разыгравшийся было к ужину аппетит пропал полностью. Банитчи разглядывал его мрачно, без всякого выражения - Брен не мог прочитать этот взгляд: ни мнения Банитчи, ни того, какие обязательства Банитчи перед Табини идут вразрез с обязательствами перед Гильдией или этим человеком, ни того, в чем сейчас его ман'тчи.

- Мне очень жаль. - Ничего лучшего Брену не пришло в голову.

- Вы имеете право на возмездие.

- Я не хочу возмездия. Мне никогда не была нужна эта вражда, Банитчи.

- Вражду они уже получили.

- С вами? - Брена охватило отчаяние. Желудок сжался. Зубы заныли. И сидеть было больно. - Банитчи, я не хочу, чтобы вы или Чжейго пострадали. Я не хочу, чтобы кого-то убили.

- Зато они хотят. Это совершенно ясно. Если профессионал согласился с ними до такой степени, чтобы нарушить законы Гильдии, - значит, из-за ман'тчи, нади. Вот это нам надо выяснить - кому принадлежал его ман'тчи. Это единственное, что могло дать ему мотив.

- И если ваш ман'тчи принадлежит Табини?..

Банитчи ответил не сразу. Наконец сказал, серьезно и мрачно:

- Значит, они крайне неразумны.

- А не можем мы арестовать их? Они ведь нарушили закон, Банитчи. Разве нет у нас возможности остановить их через суд?

- Это было бы очень опасно, - нахмурился Банитчи.

Потому что не остановит их, понял Брен. Это не может легально остановить их, пока не будет вынесен приговор в мою пользу.

- Им вполне достаточно сослаться на оскорбление, - продолжал Банитчи, - или на деловые интересы. А что вы можете сказать в свою защиту? Никто не понимает ваших ассоциаций. И у суда вряд ли найдутся средства их выяснить.

- А мое слово ничего не стоит? Мой ман'тчи принадлежит Табини, как и ваш. Уж это-то они должны знать.

- Но не знают, - возразил Банитчи. - Даже я не знаю этого с абсолютной уверенностью, нади. Я знаю только то, что вы мне говорите.

Брен ощутил страшный холод, полное одиночество. И гнев.

- Я не лжец. Я не лжец, Банитчи! Я не стал бы в течение пятнадцати лет состязаться с лучшими нашими людьми за право приехать сюда и врать вам.

- В течение пятнадцати лет...

- Чтобы меня послали в Шечидан. Чтобы получить этот пост. Чтобы переводить для атеви. Я не лгу, Банитчи!

Банитчи смотрел на него в долгом молчании.

- Никогда? Я думал, в этом и состоит работа пайдхи.

- Нет, не в этом.

- Но как же мы можем различить? Когда вы лжете?

- Не различайте. Просто выясните, кто его нанял.

- Никакой контракт не мог бы вынудить его на такие действия.

- А что могло?

На этот вопрос Банитчи не ответил. Банитчи только молча смотрел в огонь.

- Что могло, Банитчи?

- Нам не узнать мыслей покойника. Хотел бы я, чтобы Сенеди оказался не таким метким.

- Так это Сенеди застрелил его...

По крайней мере, можно рассчитывать на лояльность Сенеди и Илисиди. Брену стало чуть легче.

Но Банитчи, похоже, вовсе не удовлетворен вмешательством Сенеди. Или, по крайней мере, исходом его вмешательства. Банитчи отхлебнул ещё глоток напитка, согретого в руках, - но так и не оторвал глаз от огня.

- Но вы тревожитесь, - сказал Брен.

- Я категорически против приезда сюда поставщиков. Это совершенно недопустимый риск. С туристами хотя бы ездит гид и считает их по головам.

- Вы думаете, именно так он сюда попал.

- Вполне вероятно.

- Но ведь не станут они теперь продолжать экскурсии! Так ведь?

- Люди заказывали места за несколько месяцев. Они будут страшно расстроены.

Иногда выводы Брена оказывались в полном противоречии с атевийской логикой, а почему - он не понимал. И не ожидал такого.

- Эти люди подвергались опасности, Банитчи?

- Не от него и не от нас.

Тонкость. Биитчи-ги.

- В этой группе были дети. Они видели, как застрелили человека.

Банитчи глянул на него, словно ожидал заключительной фразы, которая придала бы сказанному смысл. Как будто разговор полностью отошел от темы.

- Это неправильно, Банитчи. Они думали, что это матчими! Они думали, это съемки для телевидения!

- Тогда они были бы глубоко оскорблены. Были они оскорблены?

Прежде чем Брен сумел переварить такой ход мысли, из внутреннего коридора появились Джинана и Майги, прикатили сервировочный столик с ужином.

С богатым выбором блюд, и сезонных, и нарезанных остатков окорока. Брен с Банитчи устроились за столом в столовой, с блюд были сняты крышки, и у Банитчи разгорелись глаза. Оплакивал кого-то Банитчи или же лелеял убийственные намерения, но аппетит у него не убавлялся и свою тарелку он наполнял без колебаний.

Повар предложил на выбор несколько артистически украшенных блюд из фруктов. Очень привлекательно. Особым образом приготовленную голову какого-то дикого животного можно было при желании не считать несезонной пищей, назвав крышкой для сотейника, тем не менее Банитчи снял её за уши и деликатно убрал в сторонку, слава Богу, подальше с глаз. Со стен на них смотрели другие мертвые животные.

- Великолепно, - сказал Банитчи.

Брен подцепил вилкой ломтик мяса. Нервы у него совсем разгулялись. Сидеть на стуле было больно. Он взял нож и отрезал кусочек, стараясь выбросить из головы и истории с призраками, и убийц. Мясо оказалось великолепным на вкус, он положил себе еще, а овощи щедро полил пряным соусом.

- Не появилось ли, - спросил он в паузе между кусками, - каких-то известий насчет моей корреспонденции? Я знаю, работы у вас было через голову, но...

- У меня действительно, как вы затейливо выразились, работы было через голову. Возможно, Чжейго вспомнит заглянуть на почту.

- Но вы могли бы связаться с ней. - В нем полыхнула злость. Или мрачное отчаяние. - Хоть кто-нибудь сообщил в мое управление, где я и почему?