Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

Но кое-что это все же значило. Док и другие улаживали все таким образом, чтобы наши отряды признали как официально существующие, с признанием всех наших рангов и званий. Но после того как Сергей разболтал всем о разговоре со мной, организованные скауты Ганимеда стали считать нас всего только кучкой новичков, независимо от того, кем мы были на Земле. Нам не оставалось ничего иного, как начинать с самого начала. Если мы чего-то стоили, мы должны были это доказать, пройдя испытания. Это было компромиссом. Джордж говорит, подобные споры всегда имеют компромиссные решения. Наши звания были утверждены с испытательным сроком в один ганимедский год, за этот год нам придется пройти испытания, которые здесь отличались от наших. Состав наших отрядов не изменили. Но ввели одно серьезное новшество.

Командиров в наши отряды назначили из состава скаутов Ганимеда: их перевели к нам из отряда Леды. Мне пришлось признать справедливость такого решения. Мог ли я быть отрядным командиром в здешних условиях, если так недавно живу на Ганимеде, что у меня еще не устоит нога на меди ? Но другие ребята, бывшие командиры наших отрядов, не так легко с этим примирились, когда до них дошло, что во всех их неприятностях виноват я. Хэнк первый заговорил со мной на эту тему.

— Билл, дружище, — заявил он, — ты ведь понимаешь, что популярен теперь, как муравьи на пикнике?

— А мне что за дело? — спросил я.

— Очень большое. Для честных людей самое время выполнить auto de fe [106] Auto de fe означает «акт веры». Первоначально в Португалии и Испании так называлось только оглашение, а впоследствии — и приведение в исполнение приговоров Святейшей инквизиции. В массовом сознании выражение в первую очередь закрепилось как сожжение на костре еретиков. .

— Какого такого дьявола это означает?

— В данном случае это означает, что тебе лучше перейти в отряд Леды.

— Ты рехнулся? Ты же знаешь, что эти парни о нас думают, особенно обо мне. Я бы там уцелел только при большой удаче.

— Это только показывает, как мало тебе известно о человеческой природе. Естественно, первое время трудновато придется, но это скорейший путь завоевать уважение.

— Хэнк, ты в самом деле свихнулся. В том отряде я ведь и вправду стану новичком — да еще каким!

— В том-то и дело, — спокойно продолжал Хэнк. — Мы все новички, но здесь, в нашем собственном отряде, это не заметно. Если все так и оставить, мы еще долго будем новичками. Но если мы перейдем, мы окажемся вместе с ребятами, которые на самом деле знают, что почем, — и кое-что от их знания перепадет и нам.

— Ты сказал: «мы»?

— Я именно так сказал.

— Понял. Ты решил перейти, а потому изобрел всю эту историю, из-за которой придется перейти мне, а ты как бы хочешь составить мне компанию. Ну, ты прекрасный товарищ!

Он только усмехнулся, совершенно невозмутимо.

— Добрый старый Билл! Стукни только его по башке раз восемь или девять, и он тут же врубится в любую мысль! Это будет не так плохо, Билл. Ровно через четыре месяца и девять дней мы перестанем быть новичками, мы войдем в число опытных людей.

— Откуда такая точная дата?

— Очень просто: как раз в тот день следующим рейсом прибудет «Мэйфлауэр», и как только они приедут, уже они , а не мы, станут припозднившимися Джонни.

— A-а, так!

Словом, так мы и сделали — и первое время приходилось тяжко, особенно мне… как в тот вечер, когда они настояли на том, чтобы я поделился с ними воспоминаниями о своем подвиге. Какой-то подонок разболтал им об истории с метеоритом. Но не таким уж страшным было это поддразнивание, и Сергей всегда останавливал ребят, если слышал их насмешки. Через некоторое время всем это надоело. Сергей вел себя так невыносимо благородно, что меня все время подмывало выдать ему пинка под зад. Из всего, что мне предстояло сделать, чтобы покончить с испытательным сроком и вернуть свое прежнее звание «орла», существенными были только две нашивки — за агрономию и за планетарную экологию, применительно к условиям Ганимеда. Оба предмета трудные, но их стоило изучить. На Ганимеде их необходимо знать, чтобы выжить, вот я ими и занялся.

Экология — самый сложный предмет из всех, какие я когда-либо изучал. Я поделился этими мыслями с Джорджем, и он сказал, что, наверно, политика еще хуже, а если вдуматься, то политика, возможно, только один из аспектов экологии. В словаре сказано, что «экология — наука о взаимодействии жизни организмов и их среды». Не так-то много это объясняет, правда? Это все равно что определить ураган как движение воздуха. Самое трудное в экологии — то, что никогда не знаешь, с чего начинать, так как все воздействует на все остальное. Если в Техасе не вовремя наступят заморозки, они могут воздействовать на стоимость завтрака на Аляске, эта стоимость, в свою очередь, повлияет на улов лосося, а он — на что-нибудь еще. Или взять ту старую историю из учебника: молодые холостяки отбыли в английские колонии, а это означает: дома остались старые девы, а старые девы заводят кошек, кошки ловят полевых мышей, а полевые мыши разрушают шмелиные гнезда, а шмели необходимы, чтобы опылять клевер, а рогатый скот поедает клевер, и рогатый скот обеспечивает старую Англию ростбифом, чтобы кормить солдат, которые будут защищать колонии, куда эмигрировали холостяки, вызвавшие появление большого количества старых дев.

Не очень-то научно звучит, правда? Я хочу сказать, что тут слишком много переменных величин, их и не описать числами. Джордж говорит, что если вы не в состоянии взять единицу измерения и записать ее цифрами, значит, вы знаете о предмете слишком мало, чтобы иметь право назвать то, что вы с ним проделываете, «научным методом», что же касается самого Джорджа, так уж, спасибо, он будет придерживаться своей инженерии. Но в правилах экологии, установленных на Ганимеде, есть некоторые пункты, которые следует усвоить крепко-накрепко всем.

Хотя бы насекомые. На Ганимеде не наступают на насекомое ни при каких обстоятельствах. Когда человек впервые высадился на Ганимеде, там никаких насекомых не было и в помине. Все, которые теперь тут живут, появились потому, что так распорядился совет по бионике, а главный эколог согласился на такое вторжение. Он хочет, чтобы насекомые сохранялись там, где они есть, чтобы они делали то, что положено делать насекомым, пусть жиреют и плодят рои детенышей. Конечно, скаут и так никогда нарочно не наступит ни на какое живое существо, разве что на черных вдов или кого-нибудь в том же роде, но это правило прямо в мозг врезается после того, как тебе объяснили, что, если ты наступил на насекомое и был при этом застигнут, ты заплатишь хороший штраф, а кроме того, тебе придется выдержать ехидную лекцию о том, что без тебя колония обойдется прекрасно, а вот без насекомых навряд ли.