Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Они сели в вертолет и пролетели над детской площадкой, над лесом, над поляной с колодцем. Затем дальше, за лес. И там, где в игре должен был начинаться Конец Света, действительно находилась скала с пещерой в стене и небольшим выступом рядом с пещерой. И на таком же, как в игре, расстоянии от пещеры виднелась башня замка.

Он оставил Абру у вертолета.

— Не ходи за мной и отправляйся домой, если я не вернусь в течение часа.

— Забудь про это, Эндер. Я иду с тобой.

— И не думай, Абра, а то я прочищу твою голову хорошей порцией грязи.

Абра мог бы сказать, что, несмотря на шутливый тон, Эндер действительно имел это в виду, поэтому он остался.

Стена башни была покрыта выемками и уступами, видимо, для облегчения подъема. Они хотели, чтобы он оказался внутри.

Комната была точно такой же, как и раньше, и ничего не забывший Эндер оглядел пол в поисках змеи. Но на полу был лишь коврик с вышитой в одном углу змеиной головой. Не точная копия, а отдаленно похожая имитация. Для существ, не знающих искусства, это была неплохая работа. Должно быть, они извлекли все эти образы из мозга самого Эндера, читая его кошмарные сны с расстояния в десятки световых лет. Но для чего? Конечно же, для того, чтобы привести его сюда, в эту комнату. Для того, чтобы он получил их послание. Но где оно, и как он сможет его понять?

На стене его ждало зеркало. Это был тусклый лист металла с грубо выцарапанными на нем очертаниями человеческого лица.

Глядя на зеркало, он вспомнил, как разбивал его, отрывал его от стены, и змеи выпрыгивали из скрытого за зеркалом пространства и шли в атаку, запуская свои ядовитые клыки в каждую доступную для них часть его тела.

«Насколько хорошо они изучили меня? — подумал Эндер. — Настолько ли, чтобы знать, как часто я думал о смерти; чтобы знать, что я не боюсь ее? Впрочем, достаточно хорошо для того, чтобы знать, что даже если я буду бояться смерти, то это не остановит меня и не помешает снять зеркало со стены».

Он подошел к стене и, приподняв зеркало, потянул его на себя. Ничто не выпрыгнуло из открывшегося за зеркалом пространства. Зато внутри ниши он увидел белый шар из шелковой нити с кое-где торчавшими из него оборванными концами волокна. Яйцо? Нет, куколка Царицы чужаков, уже оплодотворенная, уже не нуждающаяся ни в чем, кроме собственного развития для того, чтобы дать жизнь сотням тысяч чужаков, включая несколько новых цариц и особей мужского пола.

Эндер представил похожих на больших слизней самцов, прилепившихся к стенам темного туннеля, и взрослых особей, несущих будущую Царицу в уединенное помещение. Там самцы, содрогаясь в экстазе, по очереди отдавали ей свою силу, а затем, уже усохшими, замертво валились на пол. Потом новую Царицу положили перед старой. Старая Царица была изумительным созданием, одетым в легкие мерцающие крылья. Она давно утратила способность летать, но власть ее была все так же величественна, как и прежде. Старая Царица поцеловала новую и, смазав ей губы нежным ядом, усыпила ее. Затем она оплела новую Царицу тонкой нитью из своего брюшка и повелела ей стать своим продолжением, стать новым городом, новым миром, дать жизнь многим новым царицам и многим мирам.

«Откуда я это знаю? — подумал Эндер. — Почему все это проходит у меня перед глазами, словно мои собственные воспоминания?»

И словно бы в ответ он увидел самый первый из своих боев с чужаками. Раньше он видел его на имитаторе. Сейчас он видел его так, как видела царица роя, сразу из многих точек пространства, глазами своих солдат. Чужаки сформировали сферу из своих кораблей, а затем из мрака Вселенной вынырнули истребители, и Маленький Доктор уничтожил эту сферу, ярким пламенем освещая черноту вечной ночи. Эндер почувствовал то, что чувствовала тогда Царица, наблюдающая глазами своих рабочих, как смерть приближается к ним так быстро, что не оставляет никакой возможности уклониться от встречи с ней и вместе с тем так медленно, что позволяет осознать неизбежность этой встречи. Впрочем, Царица не испытывала страха или боли. Она испытывала лишь глубокую печаль и покорность судьбе. Она не мыслила словами, но то, что она испытывала, глядя на идущих для убийства людей, Эндер мог облечь в форму слов. «Они нас не простили, — думала Царица. — Мы обречены».

— Как ты можешь вернуться к жизни? — спросил Эндер. Царица, спящая в шелковом коконе, не имела слов для ответа, но когда Эндер закрыл глаза и попробовал что-то вспомнить, то в его голове возникли новые образы. Кокон помещается в прохладное темное место. Но там должна быть вода, и не просто вода, а вода, смешанная с соком определенного дерева. И надо следить за температурой и регулировать ее, чтобы в коконе могли пройти определенные химические реакции. Затем ждать. Дни и недели. Ждать, пока произойдет превращение куколки внутри кокона. И затем, когда кокон из белого стал пыльно-коричневым, Эндер увидел, как он сам рассекает оболочку кокона и помогает выйти из него маленькой и хрупкой Царице. Он увидел, как берет ее за переднюю лапку и помогает добраться до гнезда, сложенного на песке из сухих листьев. «Тогда я вернусь к жизни, — прошло через его сознание. — Тогда я проснусь. Тогда я принесу на свет десять тысяч своих детей».

— Нет, — ответил Эндер. — Я не могу.

Он почувствовал муку Царицы.

— Твои дети — чудовища наших кошмаров. Если я разбужу тебя, то единственное, что нам останется, — убить тебя вновь.

В его голове промелькнули образы десятков убитых чужаками людей, и вместе с образами пришла скорбь по погибшим, такая сильная, что он не смог вынести ее и зарыдал.

— Если бы ты смогла заставить остальных чувствовать то же, что заставила почувствовать меня, то, возможно, они простили бы тебя.

И тут он понял, что это сможет только он.

«Чужаки нашли меня через передатчик мгновенной связи, воспользовались им и проникли в мой разум. Через боль моих мучительных снов они поняли меня, несмотря на то, что я проводил дни за уничтожением их флотилий. Они поняли, что я боюсь их, и поняли, что я убиваю их, не зная об этом. За несколько остающихся у них недель они создали для меня это место. Они воспроизвели и останки Великана, и детскую площадку, и выступ на скале рядом с Концом Света, чтобы я с первого взгляда понял, где искать ответ. Я — единственный, кого они знают, и поэтому они могут говорить только со мной и через меня».

«Мы — такие же, как вы, — звучало в его голове. — Мы не замышляли убийства, и когда мы все поняли, мы не вернулись для очередного нашествия. Мы думали, что мы единственные разумные существа во Вселенной до тех пор, пока не встретили вас. Но мы даже не могли представить, что мысль может рождаться в мозгу разобщенных животных, которые не могут мечтать мечтами друг друга. Откуда нам было знать? Мы можем жить с вами в мире, поверь нам. Поверьте нам».