Антология мировой фантастики. Том 2. Путешествия во времени

Тьма надвигалась быстро. Восточный ветер налетал холодными порывами, и в воздухе еще гуще закружились снежные хлопья. С моря до меня донеслись всплески волн. Но кроме этих мертвенных звуков, ничего не было — в мире царила тишина. Невозможно описать это жуткое безмолвие. Все звуки жизни: блеяние овец, пение птиц, жужжание насекомых, движение и суета, которые нас окружают, — все отошло в прошлое. Мрак сгущался, снег падал гуще, белые хлопья плясали у меня перед глазами, мороз усиливался. Белые вершины далеких гор одна за другой погружались в темноту. Ветер перешел в настоящий ураган. Черная тень приблизилась ко мне. Через мгновение на небе остались только бледные звезды, а вокруг была непроглядная тьма. Небо стало совершенно черным.

Ужас перед безбрежной тьмой охватил все мое существо. Пронизывающий холод и боль при дыхании стали невыносимы. Я дро­жал и чувствовал сильную тошноту. Затем, подобно раскаленной дуге, на небе снова появилось солнце. Я слез с Машины, чтобы прийти в себя. Голова у меня кружилась, и не было сил даже подумать об обратном путешествии. Измученный и растерянный, я внезапно снова увидел на отмели, среди красноватой морской воды, какое-то движение. Теперь сомневаться не приходилось. Это оказалось нечто круглое, величиною с футбольный мяч, а может быть, и больше, и с него свисали длинные щупальца. Мяч казался черным на колыхавшейся кроваво-красной воде, и передвигался резкими скачками. Я почувствовал, что начинаю терять сознание. Однако ужас при мысли, что я могу беспомощно упасть на землю в этой далекой и страшной полутьме, заставил меня забраться в седло.

И тогда я отправился назад. Долгое время я лежал без чувств на Машине. Опять начались мерцающие смены дней и ночей, снова Солнце заблестело золотом, а небо — прежней голубизной. Я дышал с большей свободой. Внизу подо мной быстро изменялись очертания земли. Стрелки на циферблатах вертелись в обратную сторону. Наконец я вновь увидел неясные очертания зданий периода упадка человечества. Они изменялись, исчезали, появлялись другие. Когда стрелка, показывавшая миллионы дней, остановилась на нуле, я уменьшил скорость. Я начал узнавать знакомую архитектуру наших домов. Стрелка, отмечавшая тысячи дней, возвращалась ко времени отправления, ночь и день сменяли друг друга все медленней. Стены лаборатории снова сомкнулись вокруг меня. Я осторожно замедлил движение Машины.

Мне пришлось пронаблюдать странное явление. Я уже гово­рил, что, когда отправился в путь и еще не развил большой скорости, через комнату промчалась миссис Уотчет, двигаясь, как мне показалось, с быстротой ракеты. Когда же я возвращался, то снова миновал минуту, в которую она проходила по лаборатории. Однако теперь каждое ее движение было обратным. Сперва открылась дверь в дальнем конце комнаты, потом, пятясь, появилась миссис Уотчет и исчезла за дверью, в которую прежде вошла. Незадолго перед этим мне показалось, что я вижу Хилльера, но он мелькнул мгновенно, будто вспышка.

Я остановил Машину и снова увидел свою любимую лабораторию, инструменты и приборы — в том же виде, в каком я их оста­вил. Полностью разбитый, я сошел с Машины и присел на скамью. Дрожь пробежала по моему телу. Затем понемногу я начал приходить в себя. Лаборатория была той же, что всегда. Мне казалось, что я спал и все это мне приснилось.

Но нет, совершенно точно нет! Машина Времени отправилась в путешествие из юго-восточного угла лаборатории, а вернулась в северо-западный. Она остановилась напротив той стены, у которой вы ее видели. Точно такое же расстояние было от лужайки до пьедестала Белого Сфинкса, в котором морлоки спрятали мою Машину.

Некоторое время мое сознание пребывало в состоянии застоя. Наконец я встал и прошел сюда по коридору, хромая. Пятка моя еще болела, к тому же я был весь перепачкан грязью. На столе у двери я увидел номер “Pall Mall Gazette”. Она была сегодняшняя, а взглянув на часы, я увидел, что было около восьми. Потом я услышал ваши голоса и звон тарелок. Я не сразу решился войти: я был слишком слаб и утомлен! Но затем я почувствовал приятный запах еды и открыл дверь. Остальное вы знаете. Я умылся, пообедал и рассказал вам свою историю.

— Я знаю, — сказал Путешественник во Времени, помол­чав, — все это кажется совершенно невероятным. Для меня же самое невероятное состоит в том, что я сижу здесь, в этой знакомой комнате, вижу ваши дружелюбные лица и рассказываю вам про свои приключения.

Он взглянул на Доктора.

— Нет, я не надеюсь, что вы поверите мне. Примите мой рассказ за ложь, за пророчество… Считайте, что я увидел это во сне, у себя в лаборатории. Представьте, что я раздумывал о будущем человечества и придумал эту сказку. Отнеситесь к моим уверениям в ее достоверности как к простой уловке, к желанию придать ей побольше интереса. Но даже относясь к моей истории как к выдумке, что вы обо всем этом думаете?

Он вынул изо рта трубку и начал по старой привычке нервно постукивать ею о прутья каминной решетки. С минуту все молчали. Затем послышался скрип стульев и шарканье ног по полу. Я отвел глаза от лица Путешественника во Времени и посмотрел на его слушателей. Они сидели в тени, а блики от огня в камине скользили по их лицам. Доктор пристально вглядывался в лицо рассказчика. Редактор, закурив шестую сигару, уставился на ее кончик. Жур­налист вертел часы в руках. Остальные, насколько помню, сидели неподвижно.

Глубоко вздохнув, Редактор поднялся с места

— Какая жалость, что вы не пишете статей, — сказал он, кладя руку на плечо Путешественника во Времени.

— Вы не верите?

— Ну, видите ли…

— Я и не надеялся.

Путешественник во Времени повернулся к нам.

— Где спички? — спросил он.

Он зажег спичку и, раскурив трубку, сказал:

— По правде говоря… я и сам себе верю с трудом, но все же…

Его глаза с немым вопросом устремились на белые увядшие цветы, лежавшие на столе. Затем он повернул руку, в которой держал трубку, и посмотрел на едва затянувшиеся шрамы на пальцах.

Доктор встал, подошел к лампе и начал рассматривать цветы.

— Какие странные пестики у этих растений, — сказал он.

Психолог наклонился вперед и протянул руку к одному из цветков.

— Ручаюсь головой, что уже четверть первого, — сказал Жур­налист. — Как же мы доберемся домой?

— На станции полно свободных кэбов, — сказал Психолог.

— Странная вещь, — произнес Доктор. — Я не могу определить вид этих цветов. Не позволите ли мне взять их с собой?

На лице Путешественника по Времени мелькнула нерешительность.

— Разумеется, нет, — наконец сказал он.

— Серьезно, где вы их взяли? — спросил Доктор.

Путешественник во Времени приложил руку ко лбу. Казалось, он старается сосредоточиться на какой-то мысли, которая только что пришла ему в голову.