Антология мировой фантастики. Том 2. Путешествия во времени

— А что если ты действительно встретил сам себя?

— Но ведь…

— Случайные отклонения всегда возможны, — не обращая на него внимания, продолжал Твиссел. — При бесконечном множестве допустимых Реальностей ни о каком детерминизме не может быть и речи. Предположим, что в Реальности Маллансона, в предшествовавшем цикле…

— Разве циклы повторяются бесконечно? — не удержался от вопроса Харлен. Оказывается, он еще способен удивляться.

— А ты думал — только дважды? По-твоему, двойка — магическое число? За конечный промежуток биовремени может осуществиться бесчисленное множество циклов. Точно так же, как можно, например, бесконечно водить карандашом по одной и той же окружности, но тем не менее описывать конечную площадь. В предшествующем цикле ты не встретился сам с собой. В теперешнем цикле в силу принципа статистической неопределенности это событие стало возможным. При этом Реальность должна была измениться так, чтобы предотвратить эту встречу, и в новой, уже изменившейся Реальности ты послал Купера не в 24-е, а в…

— Но к чему все это? — вскричал Харлен. — Что вы хотите от меня? Ведь все уже кончено. Все! Оставьте меня. Слышите: оставьте меня в покое!

— Я хочу, чтобы ты понял свою ошибку. Я хочу, чтобы ты осознал всю глубину своего заблуждения.

— Я был прав. А если и нет, уже поздно.

— Нет, не поздно. Выслушай меня. — Твиссел упрашивал его, почти умолял. — Тебе вернут твою девушку. Я обещал и еще раз подтверждаю свое обещание. Ни тебе, ни ей не причинят ни малейшего вреда. Я дам тебе любые гарантии.

Харлен посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Но ведь уже слишком поздно. Что толку?

— В том-то и дело, что еще не поздно. Еще можно все исправить. С твоей помощью мы можем сделать это. Но надо, чтобы ты захотел помочь, захотел переделать сделанное.

Харлен облизнул пересохшим языком потрескавшиеся губы. Твиссел свихнулся. Его разум не может примириться с неудачей… или… Неужели Совет действительно знает что-то, неведомое остальным? Знает ли? Неужели есть средство противостоять приговору Изменения Реальности? Неужели можно остановить Время или обратить его вспять?

— Но ведь вы сами заманили меня в пультовую, где я, по вашему мнению, был совершенно беспомощен, и держали меня там взаперти, пока все не было кончено.

— Ты сказал, что боишься не выдержать напряжения, что у тебя не хватит сил довести свою роль до конца.

— Это была угроза.

— Я понял тебя буквально. Прости меня. Ты должен мне помочь.

Итак, они снова вернулись к исходной точке Его помощь необходима. Кто из них сошел с ума? Он? Твиссел? Имеет ли смысл это безумие? И что вообще имеет смысл?

Совет нуждается в нем. Чего только они не наобещают ему сейчас: Нойс, звание Вычислителя, все что угодно. Но что получит “да, когда спасет их? Нет, во второй раз его уже не одурачат!

— Нет, — решительно ответил он.

— Тебе вернут Нойс.

— Хотите сказать, что Совет нарушит законы Вечности, когда опасности удастся избежать? Не верю. (Разве этой опасности можно избежать? — воззвала здравая часть его рассудка. — К чему все это?)

— Совет ничего не узнает.

— Неужели вы захотите стать преступником? Вы же идеальный Вечный. Как только минует опасность, вы подчинитесь закону. Вы просто не сможете поступить иначе.

Щеки Твиссела покрылись красными пятнами. С его старческого лица исчезли умудренность и сила; осталась лишь странная печаль.

— Я сдержу слово и нарушу закон по причине, о которой ты даже не подозреваешь, — медленно произнес Твиссел. — Я не знаю, сколько еще просуществует Вечность. Может быть, месяцы, а может быть, считанные часы. Но я уже потратил так много времени, пытаясь образумить тебя, что потрачу еще немного. Только выслушай меня. Пожалуйста.

Харлен замялся. Затем, решив, что спорить бесполезно, он устало произнес:

— Говорите.

— Много раз до меня доходили слухи, — начал свой рассказ Твиссел, — что я родился стариком, что меня воспитал Киберцентр, что даже во сне я не расстаюсь с карманным анализатором, что мозг у меня состоит из микрочипов, а вместо крови по моим жилам течет смазочное масло для счетных машин, в котором плавают крохотные перфокарты.

То и дело мне приходится выслушивать подобные бредни, и, наверное, я даже немного горжусь ими. Может быть, в глубине души я и сам верю в них. Недаром думают, что я выжил из ума. Глупо старику верить в подобные выдумки, но что поделаешь, они облегчают жизнь.

Ты удивлен? Да, я, Лабан Твиссел, Старший Вычислитель, Старейшина Всевременного Совета, стремлюсь облегчить свою жизнь. Ты никогда не задумывался, почему я курю? Вечные не курят, да и большинство Времян тоже. Мне иногда кажется, что это просто бунт против Вечности, мелкая месть за провал большого восстания… Нет, нет, со мной все в порядке. Одна–две слезинки мне не повредят, и я не притворяюсь, поверь мне. Просто я давно не вспоминал об этом. Грустная вещь — воспоминания.

Как и у тебя, все началось с женщины. Это не случайное совпадение; если хорошенько подумать, оно почти неизбежно. Все мы, променявшие радости семейной жизни на пригоршню перфолент, подвержены этой инфекции. Вот почему Вечность вынуждена принимать такие строгие меры предосторожности. И наверное, по той же причине Вечные то и дело так изобретательно нарушают законы.

Я не могу забыть ту женщину. Должно быть, глупо так цепляться за воспоминания. Ведь больше я о том биовремени почти ничего не помню. От моих бывших коллег сохранились лишь имена в архивах; Изменения, которые я рассчитывал (все, кроме одного), — только номера в катушках памяти Киберцентра. А ее я помню. Впрочем, ты, вероятно, сможешь понять меня.

Много лет я просил разрешения на союз, но получил его, только став Младшим Вычислителем. Она оказалась из этого же Столетия, из 575-го. До получения разрешения я, как водится, и в глаза ее не видел. Она была умна и добра, хотя ее нельзя было назвать красивой или хотя бы хорошенькой. Но ведь и я даже в молодости (а я был молод — не верь легендам) не отличался красотой. Мы отлично подходили друг другу по характеру, и не будь я Вечным, я был бы счастлив назвать ее своей женой. Сколько раз повторял я ей эти слова! Похоже, ей это льстило, но я — то знал, что это правда. Вечные вынуждены встречаться со своими женщинами лишь в строгом соответствии с Расчетами, и мало кому из них выпадает на долю такая удача.

Однако в той Реальности ей было суждено умереть молодой, а никто из ее Аналогов не подходил для союза. Сперва я смотрел на это философски. В конце концов, именно краткость ее жизни сделала возможным наш союз. Стыдно вспомнить, но в самом начале ее близкая смерть не слишком огорчала меня. Но так было только в самом начале. Я проводил с ней все время, отпускаемое мне инструкциями, боясь упустить хотя бы минуту, бесстыдно пренебрегая работой, забывая про еду и сон. Даже в самых смелых мечтах я не мог представить, что женщина может быть настолько привлекательна Я полюбил ее. Мне нечего к этому прибавить. Мой опыт в любви очень мал, а знания, которые приобретаешь, наблюдая за Времянами, весьма ненадежны. Думаю все же, что я действительно любил ее.