Дэвид Джерролд - Ярость мщения

Мы говорили о том, о чем действительно хотели говорить.

И я знаю, что сейчас это звучит глупо и слезливо — но под всем этим мы начали обнаруживать, как заботимся и даже любим друг друга.

Не так, как большинство людей понимают любовь, но тем не менее любим.

Разумеется, мы закончили вечер в постели.

Она распустила свои темно-рыжие волосы, и они водопадом заструились по ее плечам. Она сняла блузку и бюстгальтер, и я увидел, какая жемчужно-гладкая у нее кожа. Ее груди были розовые и твердые. Она сняла трусики, и я начал давиться от смеха: попку покрывали веснушки.

У нее были самые ДЛИННЫЕ ноги.

Я не возражал бы провести между ними остаток жизни.

Она пустила меня в постель и в свое тело. Я вообще перестал думать и отдался течению. Я растворился в веснушчатом розовом лице, в нежных красных поцелуях.

Лиз была алым океаном, штормовым, волнистым. Меня поднимало на гребень и опускало вниз. Я чувствовал себя как человек, застигнутый ураганом. Мое сердце билось как сумасшедшее. Я мог умереть прямо сейчас. но это ничего не значило. Приподнявшись, я согнул ее колени, прижал их к ее груди и продвинулся еще глубже. Она обвила меня ногами и начала задыхаться, смеяться и плакать. Когда она кончила, по ее телу пробежала легкая дрожь наслаждения, а потом она сжала меня еще сильнее, обняла еще крепче, и держала, и держала. Я чувствовал, как она содрогается и трепещет подо мной, вокруг меня, и я взорвался в нее.

А потом мы обрушились друг на друга и перекатились на бок. Я по-прежнему оставался в ней.

Я разрешил себе заглянуть в ее глаза. Они сияли.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил я.

Мы лежали и глубоко дышали.

— Теперь я знаю, — засмеялся я.

— Что знаешь?

— Каково это — поиметь полковника. Раньше мне всегда приходилось пускаться в обход.

Она расхохоталась.

— Поверь мне, поиметь капитана гораздо забавнее.

— В самом деле?

— Будь уверен. Сам увидишь, когда станешь полковником, — М-м, я люблю, когда ты говоришь гадости. — Я сменил позу, она улыбнулась. — Теперь скажи: «Генерал».

— Бригадный, — прошептала она.

— О, я не могу. Она усмехнулась.

— Хочешь знать одну вещь?

— Какую?

— Я искал тебя.

— Я тебя тоже.

— Ты хочешь сказать, что я был не просто пристанищем на одну ночь?

— Нет, был, но кто сказал, что пристанища на одну ночь не могут быть приятными и нежными? И не обязательно влюбляться,

— Беда в том. что я-то как раз влюбился.

— М-м. — Она помолчала. — Вот уж не думала, что ты вернешься с задания.

— Никто не думал. — Я повернулся, чтобы можно было смотреть ей прямо в лицо. — Знаешь, я часто представлял себе, как это выглядит — заниматься с тобой любовью.

— Правда? — Ее голос смягчился. — Ну и что ты представлял?

— М-м… — Я старался вспомнить, но не смог и снова засмеялся.

— Что?

— Я забыл.

— Нет, не забыл. Просто не хочешь говорить.

— Честно, забыл.

— Капитан, я могу вам приказать.

— Полковник, все, что я могу рассказать, обернется для меня большими неприятностями.

— Тогда я приказываю рассказать.

— Нет, сэр!

Она перекатила меня на спину и оказалась сверху. Она была удивительно сильной.

— В чем это ты не хочешь признаваться? Говори! — Увидев выражение, мелькнувшее на моем лице, она набросилась на меня. — Вот оно! Говори.

— Я люблю тебя.

Она моргнула.

— Что ты сказал?

— Я люблю тебя. Видишь, я же говорил, что мне это принесет одни неприятности.

Она шмыгнула носом, сдерживая слезы.

— Нет… просто… ты застиг меня врасплох. — Она снова шмыгнула. — В армии неодобрительно смотрят на капитанов, которые влюбляются в своих полковников. И между прочим, на тех, что спят с ними, тоже. Я догадываюсь почему. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Наверное, вид плачущего начальника подрывает боевой дух.

Я притянул ее к себе и поцеловал. Ей стало хорошо, и мне тоже.

Отстранившись, я посмотрел ей в лицо и сказал: — Понимаешь, это правда. Я действительно люблю тебя. И ты приказала мне сказать об этом.

— Знаю. Мне надо винить себя.

— За что?

Она мотнула головой, и ее рыжие волосы накрыли нас обоих.

— Не обращай внимания.

— Нет, продолжай…

Она снова мотнула головой.

— На этот раз я приказываю.

Она посмотрела на меня с ехидным самодовольством.

— Ты не можешь мне приказывать. Я выше по чину.

— Ты не хочешь снять свой чин в постели?

— Зачем?

— Ну, для одной вещи… — Теперь я смотрел на нее сверху вниз. — Ты сняла мундир. Откуда я знаю, что ты полковник?

— Я трахаюсь, как полковник, — чопорно заявила она.

— Для меня это пустой звук. Я никогда не трахался с другими полковниками.

— Ты хочешь, чтобы я подождала, пока ты это сделаешь?

— Нет, я хочу, чтобы ты ответила на вопрос.

— Какой вопрос?

— Которого ты пытаешься избежать. Чего ты не хочешь говорить? Я признался, теперь твоя очередь.

Она увидела, что я не шучу, и ее глаза стали печальными.

— Я тоже люблю тебя.

— Правда?

— Угу.

У меня от изумления открылся рот. Она взяла меня за подбородок и закрыла его.

— Правда, — прошептала она.

— Я… я… — Теперь наступил мой черед волноваться. Рот снова открылся, и оттуда выскочило: — Почему?..

— Убей меня, но если бы мне требовался любовник, то, вероятно, хуже тебя не найти.

— Спасибо.

— Нет, слушай. — Она прижала палец к моим губам. — Джим, ты один из самых сердечных, самых искренних и самых преданных мужчин, которых мне доводилось встречать…