Майкл Муркок - Рунный посох

- Блестящие наконечники копий?

- Не думаю, милорд.

- Ну, мы это скоро узнаем!

- Да, милорд.

- А что теперь?

- Теперь я вижу шестерых всадников во главе кавалерии. Каждый всадник увенчан украшением из серебра. Ой, милорд, это так блестят их шлемы!

- Значит, они хорошо начищены!

- Шлемы закрывают лица. Я едва могу вынести их блеск - такие они яркие.

- Странно... И все-таки их шлемы не выдержат ударов нашего оружия! Ты передал нашим воинам, что Хокмуна надо взять живым, а остальных они могут убить?

- Передал, милорд.

- Молодец.

- И еще я сказал им то, что вы велели: если Хокмун начнет хвататься за голову или странно себя вести, то необходимо сразу же сообщить вам об этом.

- Превосходно! - захохотал Мелиадус. - Превосходно! Я отомщу им, так или иначе.

- Они уже почти перебрались на берег, милорд. Они нас заметили. Но не остановились.

- Тогда подавай сигнал к атаке! - приказал Мелиадус. - Дуй в свою трубу, герольд! Они атакуют?

- Атакуют, милорд!

- И что теперь? Армии встретились?

- Они схватились, милорд.

- И что происходит?

- Я... я не понимаю, милорд... Из-за блеска этих странных шлемов... Откуда-то появился ярко-красный свет. В армии Хокмуна, кажется, больше солдат, чем мы думали. Пехота и немного кавалерии. Клянусь зубами Хаона... Ой, прошу прощения, милорд, клянусь грудями Фланы! Это самые страшные воины, каких я когда-либо видел!

- А как они выглядят?

- Как варвары, первобытные люди... И кажутся ужасно свирепыми. Они врезаются в наши ряды, как нож в масло!

- Что?! Этого не может быть! У нас пять тысяч солдат, а у них пятьсот. Все рапорты подтверждают это число!

- Там больше пятисот, милорд. Намного больше!

- Значит, все разведчики лгали? Или же мы все сошли с ума? Откуда взялись эти воины-варвары? Они, должно быть, прибыли с Хокмуном из Амарика. Что происходит? Наши воины дают им отпор?

- Нет, милорд.

- Тогда что же они делают?

- Они отходят.

- Отступают? Невозможно!

- Похоже, они отступают очень быстро. Те, что остались живы...

- Что ты говоришь? Так сколько осталось от наших пяти тысяч?

- Я бы сказал, примерно пятьсот человек пехоты, милорд, и сотня кавалерии, рассеянной по полю.

- Прикажи, герольд, приготовить орнитоптер.

- Да, милорд! Пилот готов!

- Как там Хокмун и его банда в серебряных шлемах?

- Они преследуют остатки наших войск.

- Меня каким-то образом обманули!

- Много убитых... А теперь воины-варвары уничтожают пехоту. Осталась только кавалерия!

- Я не могу в это поверить! О, будь проклята моя слепота! Я чувствую себя, словно во сне!

- Я отведу вас к орнитоптеру, милорд!

- Да-да. В Лондру! Спеши! Я должен обдумать все случившееся и решить, что делать дальше.

Когда орнитоптер набирал высоту, барон Мелиадус почувствовал, что в глазах у него мелькнул серебристый отблеск. Моргнув, он посмотрел вниз. Да, зрение возвращалось к нему. Мелиадус увидел шесть сверкающих шлемов это о них говорил ему герольд. Он увидел поле, усеянное трупами его солдат, которые, по его расчетам, должны были уничтожить силы Хокмуна. Барон заметил остатки своей кавалерии и услышал отдаленный смех, принадлежавший его самому ненавистному врагу.

Мелиадус погрозил кулаком:

- Хокмун! Хокмун!

Блеснуло серебро: человек в блестящем шлеме задрал голову.

- Какие бы фокусы ты ни показывал, Хокмун, все равно этой ночью ты погибнешь. Тебя ничто не спасет! Я знаю это! Я знаю!

Он снова посмотрел вниз, отвечая полным ненависти взглядом на смех Хокмуна. Мелиадус поискал варваров, разгромивших его армию, но нигде их не увидел.

"Это кошмар", - подумал Мелиадус. Он не мог понять: герольд ли был подкуплен Хокмуном, или варвары оказались невидимыми для его глаз?

Мелиадус потер лицо. Наверное, виной всему - его недавняя слепота, от которой он еще не оправился... Варвары исчезли. Он осмотрел все поле.

Но нет, нигде не оказалось ничего похожего...

- Поторопись, пилот! - приказал он, пытаясь перекричать шум крыльев. - Мы должны как можно скорее вернуться в Лондру.

Мелиадус начал уже понимать, что разгром Хокмуна будет не таким простым делом, как он предполагал раньше. Но потом он вспомнил о Калане и машине Черного Камня. И улыбнулся.

14. ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ ВНОВЬ ОЖИВАЕТ

Шестеро воинов сняли зеркальные шлемы и посмотрели вслед отступающему противнику, испытывая благоговейный страх перед собственной победой. Они потеряли всего человек двадцать, и еще около двадцати получили ранения.

- Они не ждали Легиона Зари, - улыбнулся граф Брасс, - и были настолько поражены его появлением, что не могли оказать достойного сопротивления. Но, я думаю, к тому времени, когда мы доберемся до Лондры, они подготовятся лучше.

- Да, - согласился Хокмун. - Вне всяких сомнений, Мелиадус в следующий раз выставит намного больше солдат. - Он дотронулся до Алого Амулета у себя на шее и взглянул на Исольду.

- Ты хорошо сражался, - произнесла она, откинув белокурые пряди волос. - С яростью сотни воинов.

- Это Амулет придает мне силу пятидесяти солдат, а твоя любовь энергию еще стольких же, - отшутился он.

- До нашей помолвки ты мне никогда не льстил, - тихо засмеялась она.

- Наверное, это потому, что я стал тебя любить еще больше, чем прежде.

- Нам лучше разбить лагерь подальше отсюда, - вмешался д'Аверк. - Эти трупы мне не нравятся.

- Я займусь ранеными, - сказал Богенталь.

Он повернул коня туда, где сгруппировались кавалеристы Камарга. Они, спешившись, переговаривались друг с другом.

- Вы действовали отлично, ребята, - крикнул им граф Брасс. - Что скажете, а? Это было похоже на старые добрые времена, когда мы сражались в Европе! А теперь мы бьемся за спасение той же Европы!

Хокмун хотел что-то сказать, но вдруг издал страшный вопль и выронил шлем, прижав руки к голове и выкатив глаза от боли и ужаса. Он закачался в седле и, наверное, упал бы, если бы его не поддержал Оладан.

- Что такое, Дориан? - встревожился Оладан.

- Почему ты кричишь, любовь моя? - испугалась Исольда, спешиваясь и помогая Оладану держать Хокмуна.

Побледневшими губами Хокмун смог только выдавить из себя сквозь стиснутые зубы:

- Эт-тот... Камень... Черный Камень... Он... он снова вгрызается в мой мозг! Его сила вернулась! - Он закачался и упал к ним в объятия бледный как смерть. Руки его безвольно повисли. Когда шлем сняли, жена и друг увидели, что Черный Камень во лбу у Хокмуна вновь начал наливаться жизнью. К нему вернулся прежний блеск.

- Оладан, он умер? - в ужасе вскрикнула Исольда.

- Нет, еще жив, но не могу сказать, надолго ли... Богенталь! - позвал Оладан. - Сэр Богенталь! Скорее сюда!

Богенталь поспешил к ним, поднял Хокмуна на руки и покачал головой. Не в первый раз видел он герцога Кельнского в подобном состоянии.