Тимур Расулов - Технобойня

Полисмен оглядел помещение и увидел, что несколько десятков журналистов, боясь за свои жизни, прячутся за опрокинутыми столами и стульями, словно за баррикадами. Ветеран не выдержал бездействия и, откинув автомат за угол, несколько раз выстрелил. Бесшумные комочки плазмы разменялись оглушающим громом автоматной очереди. Послышался треск ломающейся мебели и отлетающих от нее щепок. Звук разлетающегося стекла сменился приглушенным звуком прогнувшегося металла. Виктор понял, что смог попасть в неуязвимую цель, которая то и дело приближалась мелкими, но, безусловно уверенными шагами.

В комнате становилось все холоднее. Илья видел, как изо рта вылетают клубы пара, а кожа покрывается гуськом. Он не понимал - находится ли он в смятении или же на пороге перехода мальчика в воины. Словно в замедленном действии он наблюдал за тем, как бесстрашный полисмен то и дело успевает менять автоматные рожки. Решив действовать, Илья потянулся к магнитной бомбе. Тяжелый рюкзак, тянувший спину, грузно спал с плеч. Едва почувствовав угловатую поверхность магниток, Илья вытащил несколько штук и приготовился их швырнуть в сторону врагов.

- Не смей этого делать! - с ужасом воскликнул Хумо. - Всей технике придет конец!

Илья безмолвно выругался, понимая, что Хумо прав.

Роботы находились в неплохом положении. Беспрепятственно стреляя, они могли не бояться секретных разработок Братьев Гилеля. Три автоматных дула, накаляясь до красна, изрыгали смертоносные для человека пули, но безопасные, как комариные укусы, для роботов.

- Почему эти патроны их не берут? - пытался перекричать выстрелы Виктор.

Хумо же сделал вид, что не слышит. На самом же деле, он сам для себя понял, что "Дыра" не была готова к битве за город. Как это не прискорбно заметить, но человеческий ум уступил находчивости искусственного интеллекта.

Автоматные магазины заканчивались. То ли играя с "блудными сыновьями", то ли просто чего-то, выжидая, роботы остановились. Один из них, не скрывая излишней иронии, произнес:

- Хватит стрелять! Победа за нами. Вы и без того знаете, что проиграли.

Хумо, не выдержав насмешки, бесстрашно выступил из-за стены и сделал несколько шагов вперед. На его лице читалось безразличие и ненависть. Слезы скупо лились из глаз, а губы безудержно дрожали. Он держал в руках автомат, щедро умытый потом и лишенный магазина. Руки подрагивали в странном ритме, а дыхание полное безумия каждую секунду вздымало грудь. Хумо швырнул автомат в сторону и огляделся. Смазливые рожицы роботов немного исказились в безумной гримасе. Их грим и одежда изорвались в клочья, а металлическая начинка все также безмятежно хранилась под броней. Стена позади них была похожа скорее на побитый временем дуршлаг, чем на кирпичную кладку. Позади нее через отверстия были видны огни города, так ярко горевшие в этот момент. Несколько мониторов были "изрезаны" струями пуль в щепки. На оставшихся нескольких десятках мониторов виднелись изображения улиц. Картинки были настолько четкими, что было видно, как ведутся перестрелки с подоспевшими отрядами Седова. "Ох, уж этот Седов, - подумал Хумо. - Никогда бы не подумал, что буду рад тебя видеть". В углу, сжавшись в бесформенные комочки, находились запуганные журналисты. Их взгляды испуганно сверлили пол, боясь перекинуться повстанцам в лицо. Никто из них не видел, что их защитники больше не похожи на людей. Искусственная кожа лоскутами, словно тряпка, болталась из стороны в сторону. Вместо мышц виднелась непонятная ткань схожая с губкой. На лице были видны проблески металлической начинки. Защитники, лишенные плоти и крови стояли на месте, даже не думая отступать.

- Посмотрите же на них! - что было мочи, закричал Хумо. - Они же не люди! Городом правят роботы. Посмотрите на них!

Но взгляд никто не поднял. Окутавший страх сковал мышцы и невольно лишил их на время разума. Хумо повторил свои слова еще и еще, но ответа не последовало. Он понимал, что Виктору бы уже пора приступить к выполнению плана. Он словно древний жрец вскинул руки вверх, давая начало действию.

Расслабленные роботы, наделенные всеми человеческими достоинствами и лишенные недостатков, заметили слишком поздно, как бывший полисмен, выкатившись из-за угла "облил" каждого из них невероятно мощной струей электрического тока. Попав одному из роботов в лицо, дуга прожгла и разложила кевларовую поверхность тела. Другой лишился нижней части тела, а третий был изрезан на несколько частей. Эта странная груда пытающихся двигаться "предметов" смотрелась забавно и теперь вызывала лишь улыбку и ироничный смех. Виктор подошел к противникам - если их можно было в тот момент так называть - и добавил "жару". Бесформенная куча вперемешку с расплавленными внутренними деталями лежала на догорающем ковре. Лицо Хумо озарила ослепительная улыбка победителя. Он осторожно перешагнул через груду и отправился к мониторам. Виктор и Илья последовали за ним.

- Кто-нибудь из вас, подключите меня к уличным экранам города, - обратился Виктор к журналистам понемногу начавшим приходить в себя. Никто из них не отвечал. Иногда кто-то незаметно мог фыркнуть, но не более. - Повторяю еще раз: "подключите меня к уличным экранам города". - Вспыльчивый нрав полисмена готов был взорваться и изничтожить упрямых журналистов.

Виктор подскочил к первому попавшемуся молодому человеку и, не боясь ударить, замахнулся. Тот прикрыл руками лицо и трясущимися пальцами указал на женщину лет сорока, прятавшуюся дальше остальных. Спустя тридцать секунд она набирала пароль для вывода изображений на экраны города.

- Готово, - дрожащим от страха голосом произнесла она.

Полисмен отпустил ее. Она тот час же выбежала из комнаты. Ее примеру последовали и другие. Вскоре комната опустела, в ней остались лишь трое повстанцев.

- Я готов! - воодушевленно поднял взгляд к потолку Виктор.

- Решил, что будешь говорить? - поинтересовался Илья.

- Если слова идут от души, то их не нужно подыскивать заранее, - в философской манере ответил полисмен.

Он нажал на кнопку эфира, и на сотнях экранов города появилось изображение Виктора. Он тяжело сглотнул и начал.

- Меня зовут Виктор Эдуардович...

Оглушительным грохотом разразился шум запылившихся динамиков. Обветшалая штукатурка посыпалась со стен домов, а встревоженные бойцы обоих фронтов невольно вскинули головы, вслушиваясь в слова человека, который вещал с больших уличных рекламных экранов. Его речь началась с простого знакомства, но что-то всех солдат зацепило в его словах. Повезло не всем. Те, кто вступил в бой против отборных отрядов Ивана Гавриловича не знали продыху и просто изредка, ловя себя на мысли хотя бы увидеть облик диктора, отбивались от плазменных атак противника. Те же, кто решил, что в этот момент слова неведомого человека важнее жизни были "закованы в цепи" морозного оружия.