Тимур Расулов - Технобойня

Роман, также как и его брат, никогда не был и не знал, как живется за стеной. Впрочем, они и не хотели этого знать. Илья жил в районе для богатых только из-за того, что его брат знал влиятельных людей и попросил их о снисхождении к родственнику.

Один из тех, кто стоял в очереди, ожидая чистого воздуха, увидел двух молодых людей выходящих из дорогого ресторана и поспешил к ним. Полисмены разгоняли разбушевавшихся зачинщиков драки и не заметили, как один нищих, ковыляя, прошел мимо них, даже не пытаясь скрыться. Это был старик лет семидесяти. Он шел, прихрамывая на правую ногу. Его рука, убитая параличом, беспомощно и неприятно, словно маятник от часов, ритмично болталась из стороны в сторону. На морщинистом лице сверкали капельками пота несколько глубоких шрамов. Он приближался и что-то бубнил себе под нос. Темная, сильно изорванная рубашка смотрелась на нем странно, даже смешно. Жалость и страх смешались в единое целое и не давали возможности расслабиться и понять, что же делать братьям. Они замерли, боясь сделать и шаг. Старик их словно гипнотизировал своим видом. Стеклов вспомнил о бумажнике и постарался как можно скорее достать от туда несколько купюр. Руки тряслись от нежелания прикасаться к этому человеку. Кто знал, от чего отнялась его рука? Наконец пальцы наткнулись на несколько сотен терр. Роман выкинул их приближающемуся нищему и поспешил удалиться от этого места. Дыхание стало сбивчивым.

- Нужно поскорее добраться до машины, - сказал Илья, едва сдерживая крик.

Дверь автомобиля открылась, и братья сели внутрь. Роман поворотом ключа завел машину. В сравнении с тем воздухом, что был за окном, экземпляр в машине, казался явлением рая. Старик остановился и даже не посмотрел на выкинутые ему деньги. Он пристально вглядывался сквозь прозрачные стекла машины. Он видел двух испуганных мышат, а не людей, потому как повели себя ни как люди.

- Не нравится мне этот старик. Поехали отсюда! - Илья стучал по панели, стараясь подогнать брата. - Что у него с рукой?

- Не знаю и знать не хочу, возможно, какая-то зараза пристала. Один Бог знает какие там условия. Посмотри на его руку! - Роман ткнул трясущимся пальцем в стекло. - Она вся в язвах!

Стеклов нажал на педаль газа, и машина рванула с места, пуская клубы пыли под колесами. Хромой нищий еще долго смотрел вслед удаляющейся машине. Капилляры его глаз полопались, образовав причудливую паутину. Где-то сзади послышались неодобрительные крики приближающихся полисменов. Несколько ударов дубинкой по спине стали напоминанием об участи при непослушании. Едва дышащего старика за руки потянули к стене. Он еще несколько минут не приходил в себя, прежде чем смог встать на ноги.

Один из полисменов увидел несколько купюр, что лежали на дороге. Он дождался, прежде чем его коллеги отойдут подальше и подобрал, в умах поблагодарив старика за то, что не успел взять вовремя деньги.

- Если еще раз увижу, что вышел за линию, будешь наказан еще суровее. - Таковыми были слова гневного блюстителя порядка. Скаля зубы, и, грозя кулаком, он еще раз напомнил о своих полномочиях, пока, наконец, не оставил несчастного старика в покое.

Илья пару раз обернулся, ожидая увидеть преследующего их нищего, но был виден лишь все более сгущающийся туман, скрывший трагическую картину наказания старика. Специальные фары давали возможность, не делая ошибок, двигаться сквозь затемненную дорогу. Машин в этот день было немного, поэтому Стеклов дал волю и автомобиль ускорился.

Нежелание болеть было нормальным для человека, но боязнь нищих становилась одной из главных проблем мира. Гобофобия стала еще одной разделительной чертой между миром богатых и бедных. Средних не было. Богатым незачем было знать, как люди из бедных районо пришли к такой жизни. Они, как и Роман, заботились лишь о себе.

Илья потянулся к кнопке включения телевидения. Из внутренней панели вышла небольшая капсула. Негромкое жужжание обозначило готовность к работе, и спустя мгновение всплыла голографическая картинка. Шли новости. Корреспондент - молодая светловолосая девушка, по имени Анастасия - рассказывала о недавней стачке в одном из богатых районов, где бедняки хотели унести большую часть баллонов с кислородом на свою территорию.

...Полиция прибыла на место вовремя, и злоумышленники были пойманы. В последнее время подобных происшествий становится все больше, а число раненных, как среди бедняков, так и среди полиции возрастает. Нищие обязались отомстить за столь нечеловеческое отношение. Обвинения были выдвинуты против действующего мэра. Он, по мнению нищих, не желает более тратить бюджет на нужды людей за ограждениями. Власти, в свою очередь, усиливают полицейские патрули в городе для предотвращения возможных митингов и поимки зачастивших "нарушителей границы". Мэр также дал распоряжение об использования огнестрельного оружия, если действия "Сорняков" станут более агрессивными.

На этом репортаж Анастасии был окончен. Она в очередной раз блеснула ослепительной улыбкой и попрощалась.

Сорняками иногда мэр называл нищих, несмотря на то, что некоторые из них по-прежнему старались платить налоги. Многие знали, что большую часть населения составляют бывшие жители районов для богатых. Сорняки - бывшие богатеи, некогда решившие преступить закон.

Илья опустил взгляд, понимая, что дальше ситуация будет только ухудшаться и со временем все подобные стачки могут перерасти в вооруженные конфликты, а возможно и гражданскую войну. Ее все чаще пророчили по телевизору. Для Романа все это казалось лишь какими-то небылицами репортеров, ищущих очередной скандал. Он был знаком с мэром и не раз обедал с ним в ресторане, обсуждая, насколько остра проблема кислорода в бедных районах. Мэр был человеком необычным, даже странным и очень жадным. Роман порой сам удивлялся, как люди решили выбрать этого человека на пост мэра. Градоначальник старался украсть как можно больше, не взирая ни на что вокруг. До выборов он был, конечно же, другим, но теперь его избиратели чувствуют недостаток кислорода и умирают от болезней, а он жирует, обедая с каждым богатым человеком города, ища в них поддержки своей следующей предвыборной гонки, итоги которой, конечно же, будет заранее предрешены.

- Мне надоело это слушать, выключи... Пожалуйста, - Роман обратился к брату, слегка наморщив лоб.

- Мне интересно, что в городе творится. Неужели тебе безразлично?

- Конечно же, нет, но весь этот "воздушный кризис" у меня уже в печенках сидит.

- У тебя он сидит там, потому что у тебя есть чем дышать, а те, кто за изгородью борются за лишний глоток "свежести", и не получив его задыхаются. У них этот кислород не в печенках сидит, а в горле застревает, потому что то, чем они дышат уже нельзя назвать чем-то схожим с воздухом.