Мир приключений 1969

Они поговорили еще, и Ивонин прошел на рядновский огород, постоял у заколоченного фанеркой окна и понял, что окно было выбито изнутри: осколки стекол валялись в сугробе.

Тогда Ивонин вернулся к Липконосу и составил первый протокол допроса. Липконос отвечал кратко, вразумительно и по отношению к Ряднову — объективно. Да иначе и не могло быть: Липконос работал кладовщиком в товарных складах аэропорта, а до приезда в эти места служил в военизированной охране на Дальнем Востоке и понимал дисциплину, порядок и умел вести себя с представителями власти.

Узнав у Липконоса, где работает Ряднов, Ивонин сразу же поехал на строительство. Ряднова он вызвал в контору и, разглядывая его угрюмое, красивое лицо с пятнами густого румянца под зимним загаром, сразу же решил, что этот человек с крутым характером и сильной волей. Разговаривать с ним, видимо, придется долго и обстоятельно. Поэтому Ивонин зашел к начальнику СМУ и попросил его отпустить каменщика Ряднова в его распоряжение.

— Он может помочь нам в одном очень щекотливом деле.

Начальник поспешно согласился с Ивониным и хотел было вызвать секретаршу, но Ивонин остановил его:

— Зачем информировать лишних людей? — и пожал плечами.

Начальник понимающе покивал, и Петр Иванович увез Ряднова с собой.

2

У входа в кабинет Ивонина ждал его институтский... Да нет, товарищем или приятелем его назвать было нельзя — слишком молод для этого. Однако Ивонин симпатизировал Николаю Грошеву — демобилизованному старшему сержанту, а сейчас, перед окончанием заочного юридического института, инспектору уголовного розыска.

У Грошева была отличная память, довольно глубокие и разносторонние знания общественных дисциплин и философии. В армии он руководил группой политических знаний и, сам того не замечая, втянулся в изучение общественных наук. Ивонин же хорошо знал криминалистику и специальные юридические дисциплины. Они были отличным дополнением друг другу.

Все свободное время Грошев, с разрешения своего и прокурорского начальства, помогал Ивонину, медленно, но верно познавая особенности следовательской работы. Чтобы успеть везде, Грошев ходил в ночные дежурства, после которых спал два-три часа, потом шел к Ивонину, работал под его руководством, снова спал часа три, занимался в институте. Он был молод, здоров и заданный себе режим выдерживал преотлично. Ивонину была приятна его помощь — неторопливая и обстоятельная.

Пропуская мимо себя хмурого, но независимо шагающего Ряднова, Ивонин приветливо кивнул вставшему со скамейки Грошеву:

— Вовремя. Займемся делом.

После того как он увидел Николая, злость, нервозность этого дня постепенно оставляли Ивонина — в конце концов, теперь их двое, а это кое-что значит.

Все трое вошли в кабинет, и Петр Иванович вынул из стола пачку бланков протокола допроса свидетелей — на этой стадии следствия, чтобы не возбуждать подозрений допрашиваемого, нужен был именно этот тип бланков — и положил перед Грошевым.

— Заполни пока анкетные данные. А я забегу к начальству.

В армии Грошев был помощником командира взвода пеших разведчиков, и кое-какие его знания и навыки помогали Ивонину в ходе следствия. Заполняя протоколы, Грошев учился и краткости изложения, и искусству допроса и приобретал навыки обращения с преступниками. Ивонин неплохо владел этими навыками, и Николай с удовольствием перенимал их. По учебникам этому не научишься.

Грошев сел за второй столик, неподалеку от стола следователя, пригласил Ряднова и, спросив фамилию, имя, отчество, стал заполнять короткую анкету — начало протокола.

Ряднов отвечал спокойно, не торопясь, и его крупные, темные от загара руки тяжело лежали на выбеленных раствором ватных брюках.

* * *

Ивонин коротко доложил начальству о результатах поездки, показал первый протокол допроса Липконоса, из чего начальство могло сделать вывод, что времени он не терял, и сообщил:

— Еще одного привез с собой. Сейчас начну допрос.

— Ну вот и хорошо. Разворачивайтесь, Петр Иванович.

— Как всегда, прошу разрешения подключить Грошева.

— Пожалуйста. Растите кадры. Он парень обещающий.

Когда Ивонин вернулся в кабинет, Грошев и Ряднов спорили.

— Вы, конечно, как хотите, но я лично считаю, что это все ж таки судимость! — угрюмо говорил Ряднов.

— Что тут у вас? — спросил Ивонин, бегло проглядывая анкетные данные. — Тридцать семь лет, беспартийный...

— Вот товарищ Ряднов в свое время получил десять суток за мелкое хулиганство и утверждает, что это судимость, а я доказываю, что это не так, что...

— Нет, конечно, — усмехнулся Ивонин, — это не судимость! Но гражданин Ряднов кое в чем прав: такая неприятность характеризует человека с определенной стороны. Ну, да это мы уточним. — И обратился к Грошеву: — Ты готов, Коля?

— Да.

— Ну-с, гражданин Ряднов, Сергей Яковлевич...

— Андрей Яковлевич, — поправил Ряднов.

— Правильно, Андрей Яковлевич. Вопрос первый: кто и когда выбил стекло в окне вашего дома?

Ряднов запнулся, прикинул что-то в уме и твердо сказал:

— Я выбил. А выбил... вчера, часа в четыре.

— Как это произошло? При каких обстоятельствах?

— Очень просто. У нас в тот день не хватало раствору — мало привезли. Гололед, снег, вот машины и не управились. И... я... да вообще все мы раньше времени пошли по домам. Я когда к дому подходил, посмотрел на небо, на посадки, и мне показалось, что на поле следы.

— Чьи следы?

— Заячьи следы. Чего, думаю, косой сюда выбежал? Заинтересовался, подошел — верно, заячьи следы. Я пошел по следам до посадок, посмотрел, куда они потянули, и вернулся обратно, отпер дом... В доме темно, вроде показалось холодно и как-то... н е жилью отдает; и я подумал, что раз зайцы даже к поселку стали выходить, значит, их много и стоит побродить по пороше.

— Так, понятно. Ну, а при чем здесь окно?

— А окно при том, что я снял со стены ружье, осмотрел его и прикинул вскидку... И сам не знаю, как уж тут получилось, но нажал на спусковой крючок. На собачку то есть. Вот и разнес стекло.

— Непонятно. Уточним, почему вы нажали на спусковой крючок? На эту самую собачку...

Ивонин сказал это жестко, и Ряднов вдруг сник. Он долго молчал, часто облизывая губы.

— Руки у меня дрожали, — проговорил он, — неприятности были... личные, а спуск на ружье мягкий... и короткий.

— А почему на вашем ружье такой... нежный спуск?

— На охоте стреляешь навскидку. Тут мгновения важны. Вот я так его и отрегулировал.

— И сильно у вас дрожали руки?

— Сильно. Выпил накануне...

— А что у вас за неприятности?

— Я сказал — личные.

Ряднов ответил это так, что Ивонин понял: об этих неприятностях Ряднов не скажет.