Полина Копылова - Преданные и предатели (Летописи святых земель - 2, окончание)

- Ваш сын Авенас с вами?

- Нет. Он уже не мальчик, чтобы таскаться в походы с чужим оружием, читать у десятников глупые повестушки и учиться мастерству воина и мужа, выпрашивая позволения отправиться на разведку. Он остался в Калскуне наместником. Лучшего мне не сыскать. Если вы, брат мой, решили бы освободить королеву после победы, я готов выдать ее за моего Авенаса - он уже вполне созрел для женщины.

Аргаред принудил себя улыбнуться.

- Примеров короля и Эккегарда довольно, чтобы отвратиться от подобных мыслей.

- А вот простолюдины говорят, что Бог любит троицу. Имея в виду своего Бога.

- И Бога королевы. Я не желал бы вам такой снохи.

- Да, по правде говоря, я бы и сам себе не желал. Общение с южанами научило меня двусмысленным шуткам, прошу простить, если вас от них коробит.

- Ничего, мы все разные. Кто-то научился шутить, кто-то разучился улыбаться...

- Еще раз прошу простить. - Морн примирительно коснулся его плеча. - Вы уже решили судьбу королевы, брат мой Окер?

- Я нахожусь в сомнении. В большом сомнении. С одной стороны, она заслуживает смерти... С другой - это может вызвать длительную войну с ее сторонниками и даже соседними державами. Аддрик уже грозит войной через своего посла.

- Войной за что, простите? За ее обезображенный труп? - Морн снова стал улыбаться. - Поверьте, Окер, за это нынче никто воевать не будет. Воевать могут за земли, города, торговые пути или золотые копи, но только не в отместку за чью-то смерть, поверьте. Мертвая Беатрикс уже никого не будет волновать.

- Вы имеете в виду, что ее надо...

- Казнить. И чем скорее, тем лучше. А потом разбить ее войско. И устроить суд над ее... друзьями. Такой суд, чтобы все знали, за что их судят. Все Святые земли. Только, да, Окер, вот что важно, на мой взгляд... Я все, конечно, понимаю... Но лучше не предавать королеву мучительной смерти на глазах у любящей ее черни. Лучше попросту отсечь ей голову. Даже вешать ее не стоит. И уж тем более жечь. Простолюдины могут расшуметься.

Окер медленно кивал, чувствуя, что наслоения всевозможных обстоятельств становятся прозрачными, как бы тают. Он слишком привык опасаться. Он размышлял о ее судьбе, как слабый. Но он уже не слаб. Он силен. С ним Сила.

- Вы правы, брат мой Иоген. Благодарю, что избавили меня от сомнений. Вы правы. - Окер вскинул руки. - Да пребудет с вами Сила во всех деяниях.

- Она всегда со мной, - мягко и лукаво произнес Морн и поднял на Окера спокойные глаза. Океру стало не по себе, словно на него глядела сама эта Сила.

Эринто полулежал в постели. Он занемог, в этот раз не на шутку, отослал от себя всех и закрыл глаза. Снова и снова не давали ему покоя мысли, что здесь, в этих комнатах, и жила Беатрикс, и сейчас она где-то близко, но он не осмелится ее увидеть после того, что сказал ей когда-то, и уж тем более после того, как она перестала быть королевой... Она близко. Он находил странное удовольствие в том, что заставлял себя слышать за дверьми ее голос, шелест ее шагов, как будто хозяйкой тут все еще была она...

И еще его беспокоило кое-что... Но об этом он просто боялся думать... Крик, слабый будто, но сразу разбудивший его среди ночи. Крик дикой боли. Он сначала даже не понял: не приснилось ли ему это? Кто это кричал, почему? Мысли были неотвязные. Не она ли?

Он испуганно очнулся от резкого скрипа дверей.

- Прошу простить, я нарушил ваш сон? - Это был Аргаред. Ворот его одежды был расстегнут, и виднелась кольчуга. На плечах лежали звериные головы с каменными глазами.

- Нет-нет, я не спал.

- Вы нездоровы, Эринто?

- Почему вы так решили, светлейший магнат?

- Когда вы читали письмо короля, то дрожали, бледнели и были не в себе. А после этого лежите целый день в одиночестве и выглядите отнюдь не лучшим образом, и простите.

- Вы правы, мне слегка неможется, но и только. Я, возможно, придаю этому слишком большое значение.

- Скажите честно, что вас ждет, если мы откажемся удовлетворить требования вашего короля?

Нет, это была уже не дипломатия. Кажется, ему открыто предлагали помощь. Или он ошибается?

- Вы молчите, из чего я могу сделать вывод, что ничего хорошего. Публичная пытка и узилище в Лоа. - думаю, что я сказал правду, позволив вам не порочить вашего короля.

Эринто смог только вздохнуть. Аргаред продолжал, прохаживаясь по ковру взад-вперед.

- Дело в том, Эринто, что я хотел бы видеть вас среди Этарет. Среди нас. Бороться с тираном честно, тем более в одиночку, нельзя. Я получил жестокий урок, прежде чем окончательно осознал это. Мы вынуждены были пойти на хитрость, чтобы заманить Беатрикс в ловушку. Мы отвлекли ее внимание на наше войско, чтобы она не заметила врага у себя в доме. И мы не можем пойти на уступки Аддрику. Это наше решение, я могу огласить его перед вашим посольством в присутствии Совета. Но я не хочу, чтобы из-за двух тиранов страдали вы, Эринто. Я предлагаю вам свою дружбу и защиту Эманда. Когда мы расправимся с войском королевы, когда коронуем ее сына, когда изберем законнейшего регента, вы по праву станете первым рыцарем двора. Тогда Ноанх Марена и император освободят вас от клятвы Аддрику, если это будет для вас иметь значение. Но, мне кажется, клятва узурпатору недействительна уже с момента принесения, насколько я знаю историю и законы.

- Вы сказали то, что не смел сказать я... - Эринто вздохнул с облегчением. - Как мне вас благодарить?

- Ваше согласие будет самой большой благодарностью. Оно освобождает нас от сомнения в том, что мы стоим на стороне правды, а не на стороне гордыни. Я надеюсь, у вас нет в Элерансе родственников или очень близких друзей?

- Судьба моя сложилась так, что я один.

- Хорошо. Я имел глупость покинуть моих детей, и я потерял их. Я не хочу, чтобы вы пережили что-то подобное.

- Светлейший магнат... Для меня большая честь ваша дружба и ваше покровительство... Но... я считаю себя перед вами виноватым. Дело в том, что я имел несчастье полюбить Беатрикс. не зная, кто она. Это было несколько лет назад, в Авене. А когда я узнал, кто она, то имел неосторожность сказать ей в лицо все, что думаю о ней, - он на миг сокрушенно смолк, потом продолжил тише, - и на аудиенции его величество Аддрик сказал мне, что это я ее разозлил, что это моя вина во всех смертях, во всех несчастьях, что если б я только не отверг ее, она не стала бы причинять никому зла... Я говорю вам это, потому что считаю - меж нами не должно быть недомолвок.

Окер молчал. Когда он заговорил вновь, слова его звучали странно:

- Эринто, я мог бы рассказать вам эту историю с другого конца. Чтобы действительно не было недомолвок. Могу ли я рассчитывать, что вы не побоитесь грязной правды, где есть вожделение, ревность и разврат?

- После всего, что со мной было, я вряд ли испугаюсь.