Александр Громов - Человек отовсюду

И дураки снова будут обмануты, они ведь созданы для этого. Много-много дураков, имя им – народ. Самое противное, что его и винить-то нельзя, ведь люди в массе своей доверчивы и всегда склонны надеяться на лучшую жизнь без особых на то оснований…

Не прошло и секунды, как я взял себя в руки. Мысль, вильнув вбок, была изгнана. Это была залежалая мысль, итог моих размышлений в данной сфере свелся к утверждению: больше я не играю в эти игры.

Но нашел ли я уже свою игру?

Я взял капсулу и молча спрятал ее в рот. Юхан сказал еще несколько слов, я кивнул и был вновь отведен в камеру. Ненадолго. Не прошло и часа, как за мной опять пришли. Я был отконвоирован во внутренний дворик, там мне надели наручники и приказали садиться в машину с замазанными стеклами. Я выполнял команды послушно, хотя и несколько заторможенно. Меня подбодрили хорошим тычком в спину. Я не отреагировал, это входило в образ. Двоим конвойным, что уселись напротив меня, предстояла самая банальная работа: отвезти в лечебницу тихого психа. Рутина. Скука.

Никаких изысков вроде тюремного катера на антиграве – меня везла обыкновенная колымага с доисторическим чадящим двигателем, скверной подвеской и таким тонким намеком на вентиляцию, что его невозможно было заметить. Она подпрыгивала на выбоинах в асфальте, тряслась и недовольно гудела, внутри воняло топливом и пóтом. Не будь я твердианином по рождению и воспитанию, с детства не избалованным комфортом, меня наверняка стошнило бы. На одной особенно глубокой выбоине я ударился головой о потолок, мысленно проклял мою новоприобретенную долговязость и едва не проглотил капсулу. Представил себе реакцию Юхана – и чуть не засмеялся.

Поворот направо, двадцать семь секунд езды прямо, затем поворот налево и длинная прямая… Замазанные краской окна не мешали мне ориентироваться. Сейчас мы ехали по улице Восстания к площади Победы, и водитель увеличил скорость. Ага, вот и площадь, сейчас будет поворот…

Зря мои конвойные не пристегнули меня к кузову машины. Я вывел из строя обоих раньше, чем они успели пикнуть, не говоря уже о попытках оказать сопротивление. Оба обмякли. Все произошло тихо. Я действовал не совсем так, как предписал мне Юхан, и на то не было иных причин, кроме одной: мне претило точно следовать его дурацким инструкциям. Испорченный мальчишка – все равно мальчишка, ему со мной не равняться. Я мог бы нейтрализовать этих двух олухов даже с руками, скованными за спиной, и повязкой на глазах.

Уложив конвойных на пол, я вынул у одного из них ключ от наручников и освободил руки. Затем, добыв ключ от задней дверцы, стал ждать того поворота, где машина должна была заметно притормозить. Она и притормозила, но я выждал еще немного и дал ей вновь набрать скорость. После чего достал капсулу, поднес ее к маленькой решетке, за которой маячила тень головы водителя, и как следует сдавил.

У меня осталась еще уйма времени, чтобы отпереть дверцу и вывалиться на мостовую. Я сделал это по всем правилам и почти не ушибся, а два-три синяка – не в счет. Метнулся в тень, замер. Машина быстро набирала скорость, парализованный водитель продолжал давить на педаль. В конце улицы колымага для арестантов зацепила фонарный столб, крутнулась, как собака, ловящая свой хвост, и перевернулась так красиво, как будто долго репетировала этот трюк. Поскольку в мои планы не входило торчать на виду, хотя бы и в тени дерева, я подался чуть назад и спрыгнул в яму – на углу улицы Сопротивления и переулка Согласия и впрямь было перекопано. Я ощутил под ногами трубы и увидел бетонный коллектор. Прекрасно. Лучше не придумаешь. Если что – уйду по подземным коммуникациям, ищи меня там… Никогда не вредно иметь лишнюю степень свободы.

Пока же я швырнул в коллектор использованную капсулу и остался на месте. Здесь я имел неплохой наблюдательный пункт. Не знаю, где находился Юхан, но в том, что он где-то рядом, сомнений практически не было. Неважно, что он назначил мне рандеву совсем в другом месте. Я бы на его месте тоже постарался лично проконтролировать ход событий.

Надо полагать, мне удалось озадачить Юхана. Из своего укрытия, где бы оно ни находилось, он скорее всего мог видеть только то, что машина потеряла управление и перевернулась – по всей видимости, в результате моих неумелых действий. Чертыхнулся ли Юхан про себя? Подумал ли, что я мало на что гожусь?

Неподалеку завыла полицейская сирена. В окнах близлежащих домов вспыхивали огни, к стеклам прилипли расплющенные носы разбуженных обывателей. Мимо моей канавы промчался патрульный автомобиль и с визгом затормозил у места аварии. Очень скоро появился еще один. Нескольким зевакам, взявшимся неизвестно откуда, велели отойти и не маячить. Один из них, сильно подгулявший, обнимал дерево и голосил что-то о правах личности – ему без слов съездили по шее. Появился и третий автомобиль – вызванный, надо думать, полицией, осознавшей, какая машина попала в аварию, а за ним и четвертый – с медиками.

Юхана что-то не было видно. Но вот возник и он – как раз вовремя, ни на секунду раньше, чем понадобилось бы ему, чтобы домчаться сюда, узнав об аварии с тюремной машиной. Кое-чему, оказывается, и он научился. Подошел, показал полицейскому офицеру документ, задал вопрос, выслушал ответ, посветил фонариком в разверстую утробу машины, отступил и принялся распоряжаться. А я понял, что мое убежище перестало быть надежным: для толпящихся возле исковерканной машины болванов наступило самое время получить команду прочесать окрестности.

Уходить в коллектор?

Я сделал иначе: нашел тень погуще, вылез из ямы и как ни в чем не бывало направился к месту аварии, изображая припозднившегося гуляку. В конце концов риск был не так уж велик: на мне по-прежнему оставалась моя одежда, пусть коротковатая для моего нового роста и порядком помятая, но все же не тюремная, да и кто здесь мог опознать меня под новой личиной? Один только Юхан.

Он и опознал, да только не сразу – мне пришлось подойти к нему едва ли не вплотную. Один миг я наслаждался его ошарашенной физиономией – все-таки до настоящего профессионала ему было еще далеко, – а затем как ни в чем не бывало прошел мимо, тупо глядя на суету вокруг исковерканной машины и не забывая пьяно покачиваться. Я не сомневался, что Юхан двинется вслед за мной, изобретя благовидный предлог для отлучки.

Он нагнал меня в пустынном переулке, третьим по счету от переулка Согласия. Дышал зло, но сдерживался.

– К чему эти штучки, Ларс?

– Чепуха, – беззаботно отмахнулся я. – Импровизация.

– Хочешь, чтобы тебя опять схватили?

– Не схватят.

– Уверен?

– Абсолютно.

Нетрудно заразить уверенностью того, кто при всей подозрительности втайне надеется, что все будет тип-топ. Главное, Юхан понял, что я не собираюсь смыться, не выполнив условий договора. Что ж, он приобщится к тому, о чем так мечтал, это я ему устрою с великим удовольствием… как только вновь попаду на корабль.