НФ: Альманах научной фантастики 15 (1974)

Они помолчали.

– Скажи, Альвар, - начала Шелла, разглядывая танцующих, - такая цель может быть у каждого?

– Нет, - усмехнулся Жильцони, - великая цепь даруется только избранным.

– А как же быть остальным? Жить бесцельно? - попробовала пошутить Шелла. Альвар редко удостаивал ее серьезного разговора, отделываясь больше шуточками.

– Остальные образуют среду.

– Среду?

– Птица не может летать в безвоздушном пространстве! Ей нужна среда, воздух. Точно так же середняки, серая масса, большинство человечества. Они образуют тот пьедестал, взойдя на который, гений достигает сияющих вершин абсолютного знания.

– Значит, цель большинства, по-твоему, - быть пьедесталом для гениев?

– Вот именно.

– Старая песня, - заметила Шелла и украдкой бросила взгляд: не разыгрывает ли он ее?

Лицо Жильцони было серьезным.

– Что делать? Так устроен мир.

– Но как может знать человек, какая у него цель в жизни? Голос свыше, что ли?

Альвар повернул к ней лицо:

– Голос свыше, конечно, чепуха. Человек сам определяет цель в жизни.

Одни лодки причаливали к борту, другие отчаливали - связь с берегом осуществлялась непрерывно.

Альвар посмотрел на часы и нахмурился:

– Странно.

– Ты торопишься куда-то?

– Не то. Ко мне должен прибыть сюда один человек, а его нет…

– Он опаздывает?

– Да, и это плохо. Надеюсь все же, что он прибудет.

– Кто такой?

Альвар махнул рукой:

– Один мой приятель.

– Я всех твоих приятелей знаю наперечет, - сказала Шелла. - Их не так много.

– Этого ты не знаешь. Между прочим, тебе будет интересно с ним познакомиться.

Шелла оживилась.

– Ты с ним договорился о встрече?

– В известном смысле договорился. - Альвар усмехнулся и зачем-то похлопал себя по карману.

Шелла недоуменно посмотрела на него, но переспрашивать не стала: в последнее время Альви стал чрезмерно раздражительным, мог взорваться из-за пустяка, и она боялась его вспышек.

– Наконец-то! - воскликнул Альвар, глядя на причалившую к плоту лодку.

Из лодки поднялся человек. Он оглядел плот, заметил Альвара и двинулся к нему, не обращая внимания на танцующие пары. Был он неправдоподобно широк в плечах, а ноги ставил как-то слишком твердо.

– Здравствуй, хозяин, - сказал он Альвару и тут же перевел на Шеллу тяжелый немигающий взгляд, смутивший ее.

Альвар кивнул.

– Мне почему-то пришла в голову мысль, что ты хочешь меня видеть, и именно сейчас, - продолжал широкоплечий.

– Все верно, дружище. Ты спал?

– Какое там спал! - махнул рукой приятель Альвара. - С вечера в голову лезла всякая ерунда, тут уж не до сна. Не знаю с чего, но я решил, что нужно готовить орник для дальнего перелета. Вот и возился с ним а ангаре до рассвета. А потом сорвался, как оглашенный, и к тебе, на плот.

– Все верно, дружище, - повторил Альвар, в его голосе Шелла уловила удовлетворение.

Крепыш переступил с ноги на ногу, отчего плот покачнулся. "Можно подумать, что он весит полтонны", - подумала Шелла.

– Познакомьтесь, - сказал Альвар.

– Абор Исав, - улыбнулся незнакомец, протягивая Шелле руку.

– Абор Исав? - переспросила Шелла. - Я где-то слышала ваше имя.

– Не мудрено, - вмешался Альвар. - Года два назад газеты во всю трубили об этом симпатичном парне.

Шелла наморщила лоб.

– Я вам напомню, - улыбнулся Абор, - мою историю. - Два года назад я работал лаборантом у Марка Нуша. Это видный университетский физик, слышали о нем?

– Мне о Нуше Альвар все уши прожужжал.

– Ну, вот, - продолжал Абор. - Установка взорвалась, и я получил такую дозу облучения, что был верным кандидатом на тот свет. Меня, правда, успели свезти в клинику… - Абор посмотрел на Альвара и умолк.

– Что же было дальше? - спросила Шелла.

– В клинике я лежал целую вечность. Посчастливилось - я попал к самому Мензи. Мне заменили сердце, печень. Долго возились с головой, зато мозг мне поставили самый лучший, позитронный, новейшей марки. Что вы так смотрите на меня?.. Да, я самый нестоящий полуробот, - произнес Исав не без горечи. - Настоящих-то роботов еще не научились производить…

– Простите, - пробормотала Шелла. Она подумала об удивительном прогрессе медицины, который свершался на глазах. У всех еще были живы в памяти опыты конца шестидесятых - начала семидесятых годов по пересадке сердца. Опыты мучительные, один за другим кончавшиеся плачевно: хирургам не удавалось преодолеть несовместимость тканей, организм рано или поздно отторгал чужую ткань, и человек умирал. А теперь пересадка сердца обычное, хотя и весьма дорогостоящее дело.

Правда, одновременная пересадка человеку и сердца, и печени, и искусственного мозга - это, пожалуй, многовато. Недаром Мензи называют величайшим медицинским светилом Солнечной системы.

– Пустое, я не обидчив, - сказал Исав. - Вживили мне все это хозяйство, а дальше началось то, чего хирурги и биофизики предвидеть не могли.

– Сердце? - спросила Шелла.

Исав покачал головой.

– Сердце работало как надо, - сказал он. - И печень то же самое, и мозг. Но вся штука в том, что трудились они несогласованно, каждый орган если можно так выразиться, сам по себе: сердце не слушалось указаний мозга, мозг не очень считался с импульсами, которые идут от нервных клеток, и так далее.

– Как же так? - произнесла Шелла.

– Дело в том, что одному человеку еще не приходилось пересаживать так много добра, - пояснил Исав. - Я был первым. Чего-то медики, видно, недоучли.

– Но теперь все в порядке?

Исав улыбнулся:

– Как видите.

– Мензи вас воскресил?

– Нет, Мензи спасовал, - покачал головой Исав. - Жизнью я обязан Жильцони.

– Полно тебе, Абор, - процедил Альвар и сшиб в воду факел, чадивший близ обрубка, на котором они втроем сидели.

– Хозяин отладил меня, как машину, - сказал Исав. - Несколько месяцев возился, ночей не спал.

– Опять хозяин? - резко повернулся к нему Жильцони.

– Извини, Альвар. Сам не знаю, откуда привязалось ко мне это словечко хозяин, - виновато произнес Исав. - Знаете, у меня после клиники часто так бывает, - обратился он к Шелле, - будто кто шепчет в мозгу: сделай то, сделай это. Или какое-нибудь слово привяжется и сидит, как заноза.

– Но это же чудо, что вы остались живы! - восторженно воскликнула Шелла. - А ты более скрытный, чем я думала, - посмотрела она на Альвара. Никогда ни словом мне не обмолвился, что спас жизнь человеку.

– Пустяки! - сказал Альвар. - Тоже мне, героический поступок. Напичкал я Исава, раба божьего, разными реле, установил между ними радиоконтакт с обратной связью - и дело с концом.

– Вас ничто после пересадок не беспокоит? - спросила Шелла Исава.

– Да как сказать… - неожиданно замялся крепыш. - Полного счастья, наверно, не бывает. Все бы ничего, только боли в затылке иногда мучают. Припечет - жизни не рад. Словно кто в мозжечок раскаленную иглу тычет. Вот и нынче - схватило, когда я надумал добираться сюда, к Альвару… А потом отпустило.