Антология мировой фантастики. Том 6. Контакт. Столкновение

– А Таланов?

– Не все одинаково восприимчивы. Потом - когда я в первый раз исследовал Карела, Таланов сидел рядом. А это, может быть, капельная инфекция, мы же не знаем. Словом, не капризничай, Казимир. Дай мне флакон с генцианвиолетом - вон, третий слева. Хорошо. Теперь подготовь препарат из пробирки.№ 6. Осторожней, Казимир! Все - над сосудом с лизолом, помни!

– Этак с ума сойти можно, - пробурчал Казимир из-под маски.

– Не ворчи, - тихо сказал Виктор.

Казимир с тревогой посмотрел на него.

– Ты совсем болен. Ложись и объясняй мне, как и что. Я сам справлюсь.

Виктор провел рукавом халата по лбу, стирая крупные капли пота.

– Пожалуй, ты прав. Я лягу, - сказал он, отступил от стола и зашатался.

Все вдруг окуталось гудящей тьмой и полетело в пропасть. Он очнулся от холода: Казимир брызгал на него водой. "Он без маски", - с глухой тревогой подумал Виктор, но не смог шевельнуть губами.

– Что тебе дать, скажи? - спрашивал Казимир, наклоняясь над ним.

– На второй полке сверху… ампулы, - Виктор с трудом отвернул лицо от Казимира, говорил в сторону. - Нет, ты не сможешь сделать укол… Дай мне энергин… на третьей полке, белая банка…

– Почему энергин? - спросил Казимир, и его синие глаза расширились и потемнели. - Ты ведь не…

– Не беспокойся, энергин - тонизирующее средство, ничего больше, - Виктор попытался ободряюще улыбнуться, но сам почувствовал, что улыбка получилась жалкая. - И надень сейчас же маску, не валяй дурака.

Энергин подействовал быстро. Виктор встал, хоть и с трудом, подготовил шприц и ампулу. Казимир, болезненно морщась, сделал ему укол.

– Все-таки что с тобой? - спросил Казимир. - Сердце?

– Наверное… Устал я очень, вот и…

– Ну, лежи, лежи. Я уж во время вскрытия поглядел на тебя и испугался: думаю, сейчас упадешь. Ты совсем зеленый был.

– Ты, положим, тоже был зеленый.

– Я-то с непривычки, а ты…

– А я? Думаешь, я только и делал, что вскрывал своих друзей?

– Тоже верно, - пробормотал Казимир, отводя глаза. - Ну, говори, что делать.

"Хотел бы я знать, долго ли мне удастся хоть так продержаться? думал Виктор, лежа на койке и глядя на Казимира, с сосредоточенным видом хлопочущего у штатива с пробирками и у микроскопа. - И вообще чем это все кончится? Что все-таки с Карелом? Откуда у него взялся этот абсцесс в правой теменной области? Если у него была раньше травма черепа, то как же его пустили в полет?.. Если он знал, что с ним, тогда… Нет, ничего не известно… Зря все-таки я затеял проводить анализы здесь. Всего не продезинфицируешь как следует. Койку надо выбросить… куда? Пока ее будешь тащить по проходам, нанесешь кучу вирусов. Нет, придется закрыть вход и сюда, в первую кабину. А если я… что тогда? Нет, Казимиру все-таки придется заходить сюда в комбинезоне, в маске, в перчатках. Владислава надо беречь во что бы то ни стало… Энергин действует на меня хорошо, только я с ним переборщил сегодня, отсюда и обморок… Надо будет поддерживать сердце, а то мне без энергина не справиться…" - Ну, я ввел эту штуку… соль серебра, что ли, - сказал Казимир. - Теперь что? Да ты зачем поднимаешься?

– Надо, - сказал Виктор и сжал губы: ноги у него были ватные. - Я сам должен поглядеть, ничего не поделаешь. Да мне и лучше уже.

– Ну, смотри, - сказал с опаской Казимир.

– Я и смотрю, - бормотал Виктор, прильнув к окуляру микроскопа. Я и смотрю…

– Ты переутомился, это ясно.

– Ясно, - повторил Виктор. - Конечно, ясно…

Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Перед закрытыми веками плавали тонкие, слегка изогнутые жгутики. Даже в окуляре электронного микроскопа, разбухшие от таннина и облепленные панцирем из солей, они казались хрупкими, легкими, беззащитными. Но нервные клетки под их воздействием плавились, распадались и исчезали. Маленькие, тоненькие, неумолимые, жадные, плодовитые паразиты. Ничто не интересовало их во всей сложнейшей системе человеческого организма - они упрямо и безошибочно продвигались к головному мозгу, выбирали там самые подходящие для себя участки, пробирались в нервные клетки, в их ядра и там начинали командовать по-своему. Им нужна была живая, нормально работающая клетка, с ее белками, с ее сложным, точно отлаженным механизмом производства. В ослабевшей, больной клетке они чувствовали себя плохо, а в мертвой, распавшейся умирали. Но до смерти они успевали обзавестись многочисленным потомством, и молодые вирусы шли на штурм соседних клеток, оставляя на своем пути новые, еще более обширные разрушения.

– Казимир, хочешь полюбоваться на них? - проговорил он, не открывая глаз.

– На кого? - удивился Казимир.

– На тех, кто сидел внутри у Карела. На тех, кто залез в мозг Таланову и Юнгу. Познакомься, хоть будешь знать, с кем имеешь дело, в случае чего.

Казимир, затаив дыхание, посмотрел в микроскоп.

– Вот эти… кривые палочки? - спросил он.

– Они самые. Нейровирусы. Убийцы нервных клеток.

Казимир медленно выпрямился. Лицо его сделалось сумрачным, глаза потемнели, перестали излучать сияние.

– Тяжело на это смотреть, когда знаешь… - он махнул рукой.

– Готовь препарат из пробирки номер семь. Я пока запишу результаты. - Виктор взял с полки бактериологический справочник, полистал его и начал записывать в тетрадь: "При бактериоскопическом исследовании клеток зрительного бугра после окраски генцианвиолетом были обнаружены обширные разрушения клеток - расплавление, зернистый распад, исчезновение. В ранее исследованных клетках красного ядра и черной субстанции таких изменений не имеется. После обработки таннином с солями серебра в ядрах клеток зрительного бугра удалось обнаружить вирус неизвестного мне типа (в справочнике Вейсса и Зелеранского такого вируса нет)". Он отложил ручку. "Конечно, они есть не только в клетках зрительного бугра. Скорее всего они локализуются в диэнцефалоне, в ретикулярной субстанции…" Ну, хорошо, посмотрим еще этот препарат, из правой теменной области, возле абсцесса…

– Готово, Казимир?

– Можешь смотреть.

"В правой теменной области, вблизи от посттравматического абсцесса и пояса лейкоцитарной инфильтрации вокруг него, - записывал снова Виктор, - обнаружены также обширные разрушения нервных клеток, вызванные вирусами. Разрушения эти местами вплотную примыкают к инфильтрату…" Он задумался. "Да, Карела ожидали только страдания, невыносимые боли, для него надежды не было… Если он это знал, тогда… Или все-таки если б анабиоз… - У него нехорошо засосало под ложечкой от этой мысли. - Нет, нет, это все необратимые изменения. Он умер бы на Земле во время операции или после. Не утешай себя, что за дешевая трусость! Вовремя не решился на анабиоз, а потом еще и недосмотрел…"

– До чего мне хочется пить! - простонал Казимир. - Глотка слипается, даже больно.