Антология мировой фантастики. Том 6. Контакт. Столкновение

– Ну, нельзя тут пить, потерпи, Казик. Еще немного. Возьми кусок ваты, обмотай марлей, окуни в лизол и все в кабине как следует оботри. Потом оставь здесь комбинезон и отправляйся немедленно в душевую. Придешь потом, когда отдохнешь и поешь.

– А как же ты? Я боюсь тебя оставлять, - Казимир еле говорил.

– Не беспокойся, все будет в порядке, - сказал Виктор. - Ты помни, что я сказал: не подходи близко к Владиславу, разговаривай с ним через маску. И он пусть надевает маску, у вас там, в кабине, есть марля. А ты, конечно, перейди спать в другое помещение. Возьми лизол, протри все там - ну, хотя бы в кабине Таланова. Обещаешь?

– Обещаю, - хмуро сказал Казимир. - Черт знает что! Владислав не согласится.

– Владислав опытный астронавт, он все прекрасно поймет. Ты сам-то пойми как следует: это последний наш шанс. Иначе мы все пропали.

Виктор посидел один, потом встал и, неуверенно ступая, пошел в изолятор. Таланов спал. Юнг сидел на койке, сгорбившись, опустив голову и уронив сложенные руки между колен. Он не пошевелился, когда вошел Виктор.

– Как ты себя чувствуешь, Герберт? - спросил Виктор.

Юнг медленно поднял голову и поглядел на Виктора своими светло-голубыми глазами: он больше не косил, но взгляд был какой-то странный, отсутствующий.

– Не знаю. Я все ясно вижу. И двигаться могу нормально. Как будто болезнь прошла. Но я стал совсем другим, это я чувствую.

– Каким же?

– Совсем другим, - повторил Юнг. - Не знаю, как тебе объяснить. Я понимаю все, что происходит, а мне все равно. Разве мне может быть все равно? Вот Таланов заболел, и все заболеют, наверное, и все мы погибнем, а мне ни вас, ни себя не жалко. И жену не жалко и детей, а я ведь так их любил, - он говорил тихо, ровно, без выражения. - Я нарочно думал о том, что с нами случится, представлял себе все подробности - и ничего не испытывал. Пропали все чувства. И вообще мне ничего не хочется; ни есть, ни пить, ни спать.

– Ну, это даже и удобно, - попробовал пошутить Виктор.

Юнг ничего не ответил.

– Давай я тебя обследую, - вздохнув, сказал Виктор.

Герберт был как будто здоров, только тонус организма несколько снизился: сердце работало вяловато, кровяное давление было несколько ниже нормы, сухожильные рефлексы ослабели. "Острый период, очевидно, уже миновал, - думал Виктор, глядя на Юнга. - Как стремительно развивается эта болезнь! Инкубация, очевидно, не более двух суток, острый период - тоже. Вирусы уже добрались до мозга и прочно устроились в облюбованных местах. Что дальше? Смерть? Сумасшествие? Частичная неполноценность? Чего нам ждать от этой милой, мирной планеты с ее подземными жителями и загадочными врагами?" Он вдруг вспомнил, как совсем недавно, глядя из верхнего люка ракеты на мирную красно-розовую долину, мечтал о романтике, о необычайных событиях, о встречах с разумными существами иных миров… "Я стал совсем другим, повторил он про себя слова Юнга. - Кто знает, что дальше будет, а пока… пока я стал взрослым. Да, пожалуй, так это можно назвать…" За последние два-три дня он пережил больше горя, ужаса и усталости, чем за все двадцать шесть лет своей жизни. Сейчас он был уже не великовозрастным мальчишкой, мечтающим о подвигах, а мужчиной, вступившим в тяжелый бой. Он был болен, смертельно устал, но знал, что будет держаться до последнего вздоха, потому что отвечает за товарищей. Он подумал еще, что если б Юнг был врачом, его, может быть, тоже подхлестывала бы ответственность и он если не чувством, то разумом понимал бы, что надо действовать. И ему тогда было бы легче… "Фантазия! - оборвал он себя. - Все зависит от характера разрушений в мозгу. Кто знает, что будет еще с тобой самим. Несомненно, это более легкая форма. И вдобавок энергии на тебя лучше действует, чем на других… Карел, Карел… что же с ним случилось? Посттравматический абсцесс… а может, все-таки не посттравматический? Да нет, не могут же эти вирусы…" - Герберт, постарайся вспомнить, - мягко, но настойчиво сказал он. - Ты ведь с Карелом не в первой экспедиции вместе. Так вот, ты ничего не слыхал о том, что у него была травма черепа?

Юнг поднял глаза.

– Была, - ответил он без всякого выражения. - Была травма. Карел сказал мне.

– Когда? Когда сказал?

– Незадолго до смерти, - так же равнодушно проговорил Юнг. - Он сказал, что два года назад, в последнем рейсе, они столкнулись с метеоритным роем. Их сильно тряхнуло, он ударялся головой о пульт управления, потерял сознание.

– Почему он это сказал? Почему раньше молчал?!

Юнг продолжал, монотонно и спокойно:

– Он сказал, что у него начинаются очень сильные головные боли. И что его предупредили врачи: если такие боли начнутся, надо немедленно лечь в клинику на операцию. Иначе-сумасшествие и смерть.

– И поэтому он решил не дожидаться! Но почему же ты нам сразу не сказал?

– Я только теперь понимаю, что он в самом деле это говорил. А раньше думал, что мне это показалось.

– Но как же его пустили в полет, если он болен? Как ему удалось скрыть это от сотрудников Лунной станции? - говорил Виктор, обращаясь скорее к самому себе, чем к Юнгу, - Ведь у него в карточке нет никакого упоминания о травме.

– Наверное, он хотел летать, - сказал Юнг.

– Да, конечно… Во всяком случае, самоубийство Карела не вызвано вирусным заболеванием. А мы боялись…

– Эта болезнь, по-видимому, не может вызвать попыток самоубийства, - спокойно сказал Юнг. - Сначала она ошеломляет, пугает, но зато и лишает власти над своим телом, над своими движениями. Карел смог покончить самоубийством только потому, что ты незадолго до этого дал ему таблетку энергина. А потом… потом становится все равно…

Он сказал это без горечи, но Виктору стало так страшно, что захотелось кричать.

Он услышал глухой стук и не сразу догадался, что стучат в дверь медицинского отсека.

– Впусти меня! - крикнул Казимир за дверью. - Я подготовился!

Виктор открыл дверь. Казимир был в маске и в легком комбинезоне.

– Вот! Отсюда - в душевую, как ты требуешь. Там продезинфицирую и себя и комбинезон. Владиславу я уже сказал, чтоб он к душевой и близко не подходил. Пускай моется в шлюзовой кабине. Все!

– Почему не спишь? - спросил Виктор, тяжело опускаясь на сиденье.

– Я не устал. Вымылся, напился, наелся - и все в порядке. Хотим с Владиславом ехать в город, разговаривать с этими подземными жителями. Я уже подготовил словарик и грамматику.

– Так быстро? - удивился Виктор.

– А "Линг" на что? Он знаешь какой! Ну, словом, Владислав послал меня спросить благословения у Таланова. Хотя он, конечно, не будет возражать.

– Он спит, - сказал Виктор. - И вообще он болен. Поезжайте, конечно. И постарайся у них обязательно узнать, что это за болезнь, какой у нее исход, как передается инфекция. Может, у них есть лекарства против нее.