Антология мировой фантастики. Том 1. Конец света

Некоторое время Майо усердно размышлял, допивая свой стакан и с отсутствующим видом принимая новый. Наконец он изрек решение:

– Тебя нужно учить музыке.

– Джим, я все бы отдала!

– Итак, я остаюсь и учу тебя тому, что сам знаю. Ладно, ладно! поспешно добавил он, видя, как она реагирует. - Только не у тебя дома, я сам найду место.

– Конечно, Джим, как хочешь.

– А потом уеду на юг.

– Я научу тебя водить. Обещаю.

– И меня не держи. Чтоб не просила в последнюю минуту перенести какой-нибудь диван.

Они засмеялись и допили вино. Внезапно Майо вскочил, дернул Линду за волосы и вскарабкался на голову Алисы.

– Я Король горы! - закричал он, обозревая свои владения из-под нахмуренных бровей. - Я Король…

Он вдруг замолчал и уставился вниз.

– Джим, что случилось?

Не говоря ни слова, Майо слез и направился к нагромождению каких-то обломков, полускрытых разросшимися кустами. Он опустился на колени и стал осторожно их разбирать. Подбежала Линда.

– Джим, что…

– Это были модели яхт, - прошептал он.

– Ну да. О боже, только и всего-то? Я уж испугалась…

– Как они попали сюда?

– Я их сама выбросила.

– Ты?

– Да. Я же говорила. Мне надо было очистить от них дом, когда я въезжала.

– Убийца! - прорычал Майо, вскочив на ноги и с ненавистью глядя на нее. - Ты как все женщины - без сердца, без души. Сделать такое!

Он повернулся и зашагал к пруду. Линда последовала за ним в полном замешательстве.

– Джим, ничего не понимаю… Какая муха тебя укусила?

– Стыдись!

– Но не могла же я жить в доме, где негде повернуться из-за всяких яхт!

– Все! Забудь, что я тебе говорил. Я не остался бы с тобой, будь ты последним человеком на Земле!

Линда внезапно рванулась вперед и, когда Майо подошел к своей комнате, уже стояла перед ней с ключом.

– Дверь заперта, - выдохнула она.

– Отдай ключ, Линда.

– Нет.

Майо шагнул вперед, но она смело посмотрела ему в глаза и не сдвинулась с места.

– Давай, - запальчиво выкрикнула Линда, - ударь меня!

Он остановился.

– Я пальцем не трону того, кто меньше меня ростом.

Они продолжали глядеть друг на друга.

– Ну и оставайся, - наконец пробормотал Майо. - Вещи я достану себе в другом месте.

– О, иди укладывайся, - проговорила Линда. Она сунула ему ключ и отошла в сторону. Тут Майо обнаружил, что в двери нет замка. Он открыл дверь, заглянул в комнату, закрыл и посмотрел на Линду. Та с трудом сохраняла серьезный вид. Он улыбнулся, и они оба рассмеялись.

– Ловко ты меня надула, - сказал Майо. - Вот уж не хотел бы играть против тебя в покер.

– Ты сам хороший обманщик, Джим. Я перепугалась до смерти - думала, ты меня прибьешь.

– Могла бы знать, что я никого не ударю.

– Да. Теперь давай сядем и разумно все обсудим.

– А, брось, Линда. Я вроде как потерял голову с этими яхтами…

– Я имею ввиду не яхты; я имею ввиду твою поездку на юг. Всякий раз, стоит тебе разозлиться, как ты собираешься ехать. Зачем?

– Я же говорил - найти парней, кумекающих в телевидении.

– Но зачем?

– Тебе не понять.

– Попробуй, объясни. Вдруг я смогу тебе помочь?

– Ничего ты не сможешь. Ты девушка.

– Это не так уж плохо. По крайней мере выслушаю. Разве мы не друзья? Ну, выкладывай.

– Когда все произошло (рассказывал Майо), я был в Беркшире с Джилом Уаткинсом. Джил - мой приятель, отличный парень и светлая голова. После окончания Массачусетского политехнического он стал главным инженером, или еще кем-то, на телевизионной станции в Нью-Хейвене. У Джила был миллион хобби. В том числе спил… спел… Не помню. В общем, исследование пещер.

Итак, мы зашли в ущелье в Беркшире и на целую неделю зарылись под землю, пытаясь найти исток какой-то реки. У нас были спальники, еда и снаряжение. Потом на двадцать минут ошалел наш компас. Мы могли бы догадаться, но Джил понес всякую чушь о магнитной руде и прочую ахинею. И только когда мы в воскресенье вечером поднялись на поверхность, Джил сразу понял, что произошло.

– Боже мой, Джим, - сказал он. - Все-таки они своего добились. Они взорвали, и облучили, и отравили самих себя, а нам остается только вернуться в пещеру и пережидать там.

Ну, протянули мы сколько могли, а потом снова вышли и поехали в Нью-Хейвен. Город был мертв, как и все остальное. Джил поковырялся в радио, но в эфире стояла тишина. Тогда мы набрали консервов и объехали окрестности: Бриджпорт, Уотербери, Хартфорд, Спрингфилд, Провиденс… Никого. Ничего. Мы вернулись в Нью-Хейвен и обосновались там.

То была неплохая жизнь. Днем мы добывали запасы и возились с домом, а вечерами после ужина Джил пускал станцию. Она работала на аварийных генераторах. Я шел к себе в бар, протирал стойку и включал телевизор - Джил специально установил для него генератор.

Отличные передачи устраивал Джил. Начинал он с новостей и погоды, которую вечно неверно предсказывал. У него и был-то, что какой-то "Альманах фермера" да древний барометр, похожий на часы, висящие у тебя на стене. То ли барометр был испорчен, то ли их там в политехническом плохо учили… Потом Джил передавал вечернюю программу.

В баре на случай налета я держал дробовик. И теперь, когда мне что-нибудь не нравилось, я просто стрелял в экран, выбрасывал телевизор за дверь, а на его место ставил другой. У меня в кладовой их были сотни. Два дня в неделю я только и делал, что пополнял запасы.

В полночь Джил вырубал станцию, я закрывал бар, и мы встречались дома за чашкой кофе. Джил спрашивал, сколько телеков я подстрелил, и смеялся. Я спрашивал его, что будет на следующей неделе, и мы спорили о… э-э… о всяких там запланированных фильмах и спортивных матчах. Я не очень любил вестерны и просто ненавидел разные заумные политические обозрения.

Но все пошло насмарку. Через несколько лет у меня остался единственный телевизор, и так я попал в беду. В ту ночь Джил крутил жуткий рекламный ролик, где какая-то красавица выходила замуж с помощью хозяйственного мыла. Естественно, я потянулся за дробовиком и опомнился только в последнюю минуту. Потом он передавал ужасный фильм о непризнанном композиторе, и повторилось то же самое. Когда мы встретились дома, я был весь издерган.

– Что стряслось? - спросил Джил.

Я рассказал.

– А мне казалось, тебе нравятся наши передачи, - удивился он.

– Только когда я мог стрелять. Пожалуйста, войди в мое положение, давай что-нибудь поинтереснее.

– Посуди сам, Джим. Программа должна быть разнообразной - кое-что для каждого, на любой вкус. Если тебе эта передача не по душе, переключи на другой канал.

– Ха, ты ведь отлично знаешь, что у нас в Нью-Хейвене всего один канал!

– Тогда выключи его совсем.

– Я не могу выключить телевизор в баре, можно растерять всю клиентуру… Джил, ради бога, неужели обязательно передавать такие отвратительные мюзиклы - с танцами, пением и поцелуями на башнях танков?!