В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.

– Пошли! - велел я.

– Нас все равно не выпустят,- безнадежно сказал он, через силу шагая рядом.

К сожалению, он был прав. Впереди, на перекрестке, уже сели два вертолета, и из их пузатого нутра горохом посыпались солдаты. Еще два вертолета заходил-и на посадку. У меня не было никаких иллюзий. Улица шла прямо, как стрела. Подворотни были закрыты пластмассовыми щитами с надписью: “Полиция”. Коекто из бежавших пробовал ломиться в парадные - бесполезно. Район был блокирован по всем правилам. Вырваться я и не рассчитывал. Все, что я хотел,- позвонить. Мне обязательно нужно было позвонить и сказать одно-единственное слово.

– Они нас убьют,- сказал профессор. И вдруг засмеялся, засвистел слабым горлом.- Ничего, ничего.

Просто вспомнил. Очень смешно. Вы знаете, что сенатор Голх-фантом? Да, да, сенатор Голх, глава “саламандр”. Я сам его кодировал. Правда, смешно? Быть в подчинении у собственного фантома.

– Сенатор Голх? Почему же вы его не…

– Он до дьявола осторожный. Представьте, я его ни разу не видел. То ли он догадывался о чем-то, то ли просто так - не хотел рисковать. Но правда смешно? - И снова засвистел горлом.

Впереди был новый кордон. Лейтенант в синей форме громко сказал:

– В городе объявлено чрезвычайное положение. В случае беспорядков имею приказ стрелять. Проходи по одному!

Солдаты держали оружие наизготовку. Злые и решительные. Чувствовалось, что стрелять они будут. Толпа затихла. Подходили задние, им боязливым шепотом объясняли, в чем дело.

– Вот и все,- сказал мне профессор.- Жаль, что так получилось. Завидую вам: вас убьют сразу. А меня начнут потрошить. Прощайте, что ли.

Очередь шла быстро. Лейтенант смотрел документы, если они были, потом человека ставили перед детектором. Мигал зеленый индикатор, и его выталкивали за оцепление. Мною овладело какое-то тупое равнодушие-действительно, скорей бы уж кончилось.

Лейтенант кивнул профессору: следующий.

Он беспомощно оглянулся на меня. Из толпы вышел мужчина, тот самый, который палкой по голове. Что-то сказал лейтенанту. Лейтенант поднял брови:

– Интересно. Взять его!

Солдат толкнул профессора вправо, где стоял большой военный фургон с непрозрачными стеклами.

– Я протестую,- едва слышно сказал профессор.

Солдат лениво и сильно ударил его кулаком в лицо.

Мотнулась голова, из угла губ побежала струйка крови.

– Этого тоже,- сказал лейтенант, показывая на меня.

Меня подхватили под руки.

– Стой! Куда! - раздался злой голос.

Профессор, оттолкнув солдата, бежал по пустынной улице. Он бежал мешковато, медленно, хватаясь за сердце. Непонятно, зачем он это сделал. Ему все равно было не уйти.

– Стой! Стрелять буду!-крикнул солдат. Вскинув автомат, дал очередь в небо.

Профессор упал как подкошенный. К нему подошли двое, перевернули: мертв.

Появился полицейский офицер, подтянутый и строгий:

– Что за стрельба?

– Вот эти,- махнул лейтенант.

Офицер обернулся. Это был Симеон. Наши глаза встретились.

– Пропустите его,- сказал Симеон.

– Нарушение законов чрезвычайного положения…

– Пропустите, я знаю этого человека.

– Пропустить! - неохотно приказал лейтенант.

Предупредил: - Всю ответственность вы берете на себя.

– Разумеется,- кивнул Симеон. Лицо у него было каменное.

Меня отпустили. Я прошел за оцепление, каждую секунду ожидая, что меня окликнут. Лейтенант сил безопасности мог и не подчиниться капитану полиции.

– Его даже не проверили на детекторе,-сказал кто-то.

Я старался не убыстрять шаги. Ай да Симеон! Для него это может кончиться очень плохо.

Метрах в ста от меня зеленела телефонная будка.

Солдаты потащили профессора к фургону. Я подумал, что его, наверное, можно спасти, если срочно заменить сердце. Мысль мелькнула и пропала. Мне нужно было пройти эти сто метров.

Телефон, к счастью, работал. Онемевшими пальцами я набрал номер. Трубку схватили на первом же звонке.

– Консул Галеф!

– Это я,- сказал я.

– Наконец-то! Где ты? Я сейчас приеду! - закричал Галеф.

Из будки мне было видно, как лейтенант ожесточенно спорит с Симеоном. Симеон с чем-то не соглашался, но лейтенант махнул рукой, и трое солдат побежали в мою сторону.

– Слушай меня внимательно,- сказал я торопливо.- Я получил слово. Это шестое имя в нашем списке. Понял - шестое.

– Шестое,- изменившимся голосом сказал Галеф.Слава богу. Тут такая каша…

– Меня сейчас арестуют,- сказал я.

– Пускай,- ответил Галеф.- Не вздумай сопротивляться. С этой минуты ты - иностранный подданный.

Потребуй связи с посольством или со мной. Все! До встречи!

Я отпустил трубку. Она закачалась на шнуре. Мне было плохо. Из меня словно выдернули стальной стержень, державший до сих пор. Я вдруг вспомнил, что двое суток ничего не ел, только вчера чашку кофе. По мостовой, стягивая с плеча автоматы, бежали солдаты.

Я открыл ставшую почему-то очень тугой дверь будки и пошел им навстречу.

Вечером одиннадцатого дня Ириса 1650 года по эминскому летосчислению, как всегда в это время, Небожитель Оло начал потихоньку высыпать из своего волшебного горшка звезды. Эминцам звезды нужны были для разных надобностей. Одним - чтобы любоваться ими; другим - чтобы мечтать, глядя на них; третьим - чтобы считать их и присматривать за ними, дабы они, чего доброго, не разбегались по сторонам и всегда были на своем месте. Большинство же жителей Эмины полагало: раз есть небо, должны быть и звезды. Какое же это небо - без звезд. Тем более что свое небо они считали вполне подходящим.

Пока Оло сеял звезды, на лестнице часовни послышалось старческое кряхтение, смешанное с неясным бормотанием. Ну конечно, это каноник Улис. Он уже прошел ту часть дороги жизни, когда мечтают, глядя на маленькие искрящиеся фонарики, развешанные в восхитительном беспорядке по небосводу. Теперь Улис не только считал звезды, но и объяснял, что святой Оло не просто, не раздумывая, разбрасывал их по небу, а делал это строго по правилам, правда известным только ему одному.

Карабкаясь по растрескавшимся, а кое-где и вывалившимся ступеням, Улис “вспоминал” Небожителя Оло с тайной надеждой, что он поможет ему взобраться на крышу часовни, а заодно и починит полуразвалившуюся лестницу. Но Святой Оло то ли не слышал просьб Улиса, то ли был занят более важными делами, так что канонику пришлось подниматься самому.

Когда он достиг вершины часовни, где находилась площадка, Оло уже расстелил звезды на черном покрывале ночи, и время для наблюдений подошло. Улис снял старый кожаный чехол, доставшийся ему, как, впрочем, и подзорная труба, от прежнего каноника, и начал осматривать небосвод.