НФ: Альманах научной фантастики 8 (1970)

– Тебе без меня все одно не прожить. Я это вижу точно. Идеи-то есть? А?

– Есть, - сказал Юрий Васильевич. - Есть идеи… Вы понимаете, есть данные о том, что человеческий мозг излучает сверхдлинные радиоволны. Это чрезвычайно любопытно, вы представляете? И мне совершенно срочно нужно сделать катодный осциллограф…

Юрий Васильевич захотел развить свою мысль, но Ганюшкин, не дослушав, заковылял к выходу из столовой.

Юрий Васильевич выловил алюминиевой чайной ложечкой единственную абрикосину, плававшую в компоте, машинально разгрыз косточку и некоторое время сидел с осколками во рту - этого, вероятно, ассистенту, делать не полагалось. Демонстративно достав пачку папирос «Казбек», Юрий Васильевич направился к двери.

– Ассистент Дейнека? - услышал он чей-то голос. Юрий Васильевич обернулся. Перед ним стоял паренек лет двадцати с рыжим пухом на голове. Вытерев рукавом гимнастерки рот, паренек порылся в нагрудном кармане и извлек оттуда пару листков.

– Это вам, - сказал паренек, - а это - вашему шефу.

Юрий Васильевич развернул листок. На папирсной бумаге черным по белому значилось нечто удивительное.

– Вы понимаете, - сказал пареньку Юрий Васильевич, - я физик, так сказать… У меня нет частей человеческих трупов.

– А я курьер, - строго сказал паренек, - мне приказали вручить всем ассистентам, и я вручаю. Да, еще вас ждут в партбюро.

В дальнем конце коридора показалась худая фигура в расстегнутом пиджаке и высоких черных валенках.

– Ворона! - где тебя черти носют? - выкрикнула фигура и вновь скрылась.

– Бегу, лечу! - крикнул в ответ курьер и убежал.

Юрий Васильевич приоткрыл дверь кабинета. На фоне окна четко выделялась фигура парторга Петра Ивановича.

– Входи, - коротко бросил парторг Юрию Васильевичу. - Давно ждем.

Кроме Петра Ивановича, комнате находился еще один человек.

– Федор Никаноровмч, - представился незнакомый.

Юрий Васильевич присел на стул и закурил. Закурил и Федор Никанорович.

– Мы ждали вашего приезда сюда, товарищ Дейнека, - сказал парторг. - Очень нам нужен в институте человек, который был бы, так оказать, на «ты» с физикой. У нас десятки проблем ждут вашего слова, вашего вмешательства. Нет ни одной кафедры, не заказавшей какого-иибудь нового физического прибора, вокруг которого уже планируются исследования. А из нас, медиков, редко кто обращается с физическим прибором более сложным, чем электрический чайник.

– Вы меня пугаете… - сказал Юрий Васильевич. - На «ты» с физикой! Шутка сказать… Таких физиков во всем мире раз, два - и обчеяся.

– Мы понимаем, что физика весьма обширна. Такое же положение и в медицине…

– И потом, y меня у самого есть идеи, - робко проговорил Юрий Васильевич. - Оказывается, параметрический резонанс объясняет, почему возможен резонанс внутри клетки, он… - Юрий Васильевич еще что-то хотел сказать, но Петр Иванович перебил:

– Никто тебя в монтера или радиотехника превращать не собирается. Идеи твои обсудим, и работай. Посоветоваться даже не с кем, вот что. Твой заведующий кафедрой тоже не физик. Он кандидат наук, но химик. Вот мы поговорили с Федором Никаноровичем и решили использовать тебя как можно более рационально. Ведь навалятся на тебя со всех сторон…

– Шутка сказать - физик в медицине, - заметил Федор Никанорович, подняв палец кверху.

– Да, без физики никуда, - сказал Петр Иванович, шурша листком бумаги. - Вот посмотри, - Петр Иванович провел листком по стеклу, и листок плотно к нему прилип. - Это что, атмосферное давление или электризация?

– И то и другое, - ответил Юрий Васильевич. - Если быстро его отрывать - давление, если медленно, а листок все-таки прилипает, тогда - электризация.

– Ничего, - сказал Петр Иванович. - Дело у тебя пойдет… Но я на твоем месте обязательно подружился бы с Федором Никаноровичем. Наш, можно сказать, Шерлок Холмс.

– А чем, позвольте спросить, вы занимаетесь, Федор Никанорович?

– Главный судебный эксперт области, - ответил за Федора Никаноровича парторг.

– Судебно-медицинский эксперт, - поправил его Федор Никанорович.

– Нет, - покачал головой Юрий Васильевич. - Это не для меня…

– Вот так-так, почему же? - спросил Федор Никанороаич.

– Я трупов боюсь, - сказал Юрий Васильевин. - Даже когда по коридору иду, стараюсь по сторонам не смотреть.

– А что же у нас по сторонам такое страшное? - спросил Петр Иванович.

– Ну, через стекла видно, там, где двери, стеклянные. Банки разные, кости.

– Это он про кафедру нормальной анатомии говорит, - догадался Федор Никанорович. - А известно ли вам, Юрий Васильевич, что мы не имеем отсева студентов вот по этой причине? Не имеем. Ну, раз в два-три года, не чаще.

– Привыкают, - согласился Юрий Васильевич.

– Не привыкают, а приучаем, - заметил Петр Иванович. - Вы что думаете, приходит к нам студент, и мы его сраау в анатомический зал? Тогда половина разбежится назавтра же. Мы понемножку. Сперва кости. И долго кости. И говорим ему о том, какую роль играет в кости тот или иной выступ, та или иная впадинка. Потом, месяца через четыре, начинаем понемногу препарировать мышцы, а к февралю и разговоров уже нет, даже наоборот, приходится иногда поправлять за несерьезное отношение к делу.

– Но можно и по-другому, - заметил Федор Никанорович.

– Сразу в воду?

– Вот именно, - подтвердил Федор Никанорович. - Сразу. Вы же мужчина!

– Да, нужно себя проверить, - сказал Юрий Васильевич.

– Вот и отлично. Я над вами возьму шефство. Как будет какое-нибудь интересное дело, приходите.

Резко застучал звонок.

– Это на совет, - сказал Петр Иванович. - Сегодня Горбунов диссертацию защищает, ты обязательно иди, Юрий Васильевич. Пусть всего не поймешь, но нужно входить в жизнь института. Да и всех увидишь.

– Себя покажете, - добавил Федор Никанорович.

– Что вы? Я буду нем как рыба.

В комнату стали входить незнакомые люди. Сразу стало шумно. Юрий Васильевич вышел из кабинета и остановился возле столика вахтера, разглядывая входивших людей. Ученые советы в мединституте посещали почти все врачи города - были среди них и военные врачи из госпиталей. Одни приходили послушать выступления на совете, другие - посудачить с приятелями или приятельницами. Но все были оживлены, в каком-то приподнятом настроении. Высокий полковник - на погонах чаша со змеей - пронес большой букет цветов. Юрий Васильевич догадался, что букет предназначается диссертанту, и почему-то подумал: а вдруг не получит этот самый Горбунов степени, куда денут букет?

– А вы, дедусь, тут многих знаете? - спросил Юрий Васильевич у вахтера.

– Я-то? А всех, - спокойно ответил вахтер. - Всех преподавателей, всех студентов, всех директоров, какие тут были, уборщиц тоже всех. Я тут, сынок, скоро шестьдесят лет работаю.