НФ: Альманах научной фантастики 24 (1981)

– Ты одна?

– Ты хочешь спросить, есть ли у меня муж? - Она стряхнула пепел, смяла сигарету. - У меня Голубой принц. Он выходит ко мне из замка. Замок стоит на моем шкафу, и в нем пять боевых башен.

– А у меня машины, - признался я, - то есть идеи машин, а сами машины ко мне не снисходят,

– Готовься, Пигмалион, - налетел на меня Алик на другой день после совета. - Мы отнесли докладную.

– Ночью?

Было восемь утра, день еще не проснулся, и гардеробщики - тоже.

– Мы подбросили ее в папку "на подпись". САМОМУ.

– САМОМУ??

"Ну, теперь начнется", - подумал я. Если б я знал, чем это может кончиться…

И началось…

Конечно, это не было судом. Это было, может быть, только чуть похоже.

Стол на сцене. Президиум.

– Наши молодые коллеги Алексей Патерин и Дмитрий Копов, - сообщает докладчик, - подвергли критике работу ученого совета института. Весьма похвальное рвение. Выполнено, к сожалению, методом подслушивания.

В зале хихикают.

– А как можно сделать это иначе? - громко спрашивает Димка.

В зале хихикают снова. -…указанные товарищи записали одно заседание совета на ленту магнитофона, вмонтированного в разработанную аспирантом Виктором Гитиным цифровую машину Г-1, в просторечии - "Галатея"…

– Я сама записала, а не они, - перебивает голос Галатеи. - И не на магнитофон, а в электронную память.

– Прошу соблюдать порядок, - стучит председательствующий. - Гитин, прекратите шутки с машиной! -…После этого Патерин и Копов подвергли ход заседания подробному разбору, а выводы изложили в записке, неизвестно каким образом оказавшейся на стопе директора. В этой записке утверждается, что шесть работ из восьми доложенных совету являются простой компиляцией из опубликованных научных статей и только две содержат нечто оригинальное, да и то лишь в смысле толкования вопроса…

Шум в зале. Впрочем, довольно легкий. -…Итак, товарищи, шесть работ - компиляция. И, заметьте себе, простая компиляция! Утверждение смелое, если, конечно, не сказать больше… Профессор Эмин, всеми нами уважаемый, доложил совету о многоволнистости волноводных отрезков. Интересные выводы об одновременности некратных колебаний… Дорогой Эрнст Иваныч, вы считаете себя компилятором?

– Я, - улыбается Эмин, - я, конечно, читаю прессу. И более того, я пишу. Я и мои коллеги обмениваемся мнениями на страницах печати. И может быть, что-то заимствуем друг у друга. Тем более что мы ведем также частную переписку, и я не скрываю от друзей свои выводы… И потому, молодые люди…

Все головы поворачиваются к нам.

– Как будто мы - солнце, а они - подсолнухи, - дышит мне в ухо Алик.

– Молодой человек, вы хотите что-то ответить?

– Я уже ответил. - Алик пожимает плечами. - В докладной приведены все первоисточники.

– Но профессор Эмин дал нам понять, что в этих статьях его коллеги приводят его же мысли.

– Неправда! - гремит Галатея. - Он раньше никогда не занимался многоволнистостью. И ни одной его работы об этом не было. Я смотрю в свою картотеку.

– Я отказываюсь вести беседу в подобном тоне. Я не берусь спорить с напетой хулиганами магнитофонной лентой, - вскипает Эмин.

– Спокойно, брат, - ободряю я Галатею. И радуюсь, что усилил ей "входы". И вправду, если б не эта история с рыжей Танькой, что бы теперь осталось от триода в цепи логики?

– Товарищ председатель, - говорит Димка, - я прошу разъяснить всем присутствующим, что мы не хулиганы, а Галатея не магнитофон, не попугай и не граммофон довоенного образца… В нашей докладной указано, что оценка работы совета дана именно Галатеей - гениальной мыслящей машиной биоэлектронного типа, оснащенной огромной памятью.

– Не знаю, не знаю… - тянет председатель с вызовом. - У нас тут не испытательный зал. И машинам слова я не даю… По ходу сообщения слово имеет доктор Викторов. Уважаемый Сергей Петрович, и вы тоже обвиняетесь в плагиате… Да, да…

– Что делать, дорогуша! - басит огромный Викторов. Он идет из задних рядов, животом вперед. - Говорят, что одна дама слышала звон и решила, что телефон, а это был колокольчик!

Голос у него такой, что на корпусе Галатеи начинают звенеть шайбы. Или это перегрелся трансформатор? -…"Гипноз и лечение старости" - вот что я имел честь тогда доложить. Я докладывал, а другие писали. Раньше меня писали, правильно? Правильно или нет? Отвечайте быстро! - Палец Викторова устремляется Димке в грудь.

– Правильно, - балдеет Димка.

– То-то вот. Остается выяснить, что, собственно, они писали. И о чем говорил я. Не так ли? Так вот, я говорил о трансляционном воздействии на матричный код, а они - о кодовом управлении. Ясно? Вам ясно, я спрашиваю?

Димка смотрит на Алика. Алик - на меня. А зал смотрит на всех нас вместе.

– Все ясно, - заверяет Галатея. - Это одно и то же. Смотри энциклопедию, том сто сорок два, страница девять.

Зал вздыхает, как воздушный шар, в котором проткнули дырку.

– Мне кажется, здесь не место для аспирантских шуточек? - спрашивает Викторов председателя. - Нехорошо, ребята! Нехорошо. Отберите у них игрушку! - И медленно стекает с трибуны.

Председатель стучит по графину пробкой:

– Прекратить беспорядок! Или вы уймете ваш арифмометр, или я удалю вас из зала.

Стрелки Галатеи мелко дрожат.

– Прошу не оскорблять присутствующих, - кричу я.

И как я мог впутать ее в это дело?

– Машина не может считаться присутствующей!

– Я еще раз прошу председателя зачитать вслух параграф докладной с характеристикой Галатеи, - напоминает Алик.

В голосе его металл: вот-вот брякнет что-нибудь такое… совсем не для широкой публики… Мы с Димкой знаем его привычки…

– Да, - нехотя цедит председатель, - вы утверждаете, будто эта ваша машина чуть ли не человек в электронной форме. Мировое открытие! А начинается оно со склоки… Впрочем, ваша докладная далеко не так убедительна, как хотелось бы. В институте есть экспертная комиссия по машинам. Нам лучше заслушать ее мнение.

Глаз Галатеи уже не сверкает. Он чуть зеленеет призрачным светом, будто в цепи упало напряжение.

– Слышишь, - толкаю я Димку, - уведем Галатею.

– Убери лапы, - шипит Галатея. - А то как дам тысячью вольт!

А милейший Иван Ефимыч уже вылез из президиума.

– Машина Г-1 предъявлена экспертам три дня назад, - сообщает он. - Я не готов сегодня о ней докладывать. На экспертизу уходит обычно месяца два или три. А пока что я могу сказать? Машина оригинальная. Это безусловно. Немного, правда, нервная… Но это не беда. Вот скоро мы ее испытаем…

– Ближе к делу, товарищ Осипов, - перебивает председатель. - Вот тут утверждают, что мы имеем дело с гениальной машиной. Считаете ли вы возможным официально подтвердить здесь ее гениальность?

– Официально? Официально подтвердить гениальность? - Иван Ефимыч оглядывает зал, президиум, растерянно щурится. - Гениальность - это же такое дело… Как квадратный корень из минус единицы… Официально?!