Юрий Никитин - Скифы

Тор предостерегающе напомнил:

— Ты ж сам плел, что скифы расселились по всей Европе! Значит, среди немцев, французов и всех, как ты говоришь, прочих немало скифской крови.

Крылов признался:

— Виноват, занесло. Вообще-то этот козырь пока стоит припрятать в руках… нет, вообще убрать в рукав, если мы хотим, чтобы наши организации появлялись и там, по всей этой гниющей Европе.

Раб Божий аккуратно вытащил из папки распечатанные на принтере листки, бумага белая, плотная, разложил по столу между пивными кружками. Тоже красиво разложил, гармонично. Он весь гармоничный, тут ничего не отнимешь. Бабай-ага с порога бы швырнул на стол папку, а если бы та задела в полете голову Тора и рухнула на пол, громогласно обвинил бы длинные уши Тора, неарийскую форму черепа и вообще косорукость русского народа, намекая, что он уже скиф, а вот Тор — все еще отсталый русский…

— Вот, — сказал Раб Божий. — Вот примерно так…

На листках в разных проекциях был изображен Меч. Не просто Меч, а всаженный рукоятью в гранитный постамент. Собственно, Меч везде был одинаков, отличались только постаменты. Квадратные, пирамидальные, в виде толстеньких колонн, даже замаскированные под обкатанные морскими волнами валуны.

Матросов первым поинтересовался:

— Это… в честь нашей будущей победы?

Раб Божий мягко возразил:

— О душе надо думать, а не о победах. Это для души! Прежде всего надо создавать святыни, ибо народ без святынь — тупое стадо. Раз уж святейшее и самое правильное в мире учение нашего Господа Христа в русском народе как-то недопоняли и не уверовали во всей полноте, то пусть этого не повторят скифы… Этот Меч будет первым символом… гм… ну, что-то вроде…

— Церкви? — подсказал Откин ехидно.

— Часовни, — ответил Раб Божий сердито. — Для церкви придется создавать что-то более…

— Крутое! — подсказал Откин с энтузиазмом. — Чтоб сразу челюсть до пола. Класс! Клево! Круто!

Раб Божий и Матросов с одинаковой брезгливостью отодвинулись от этого бивиса. Крылов пересмотрел листки, ткнул пальцем:

— Предлагаю этот. Глыба массивная, впечатление необработанности, дикой грубой мощи. Остальные слишком красивы. Можно подумать, что меч порушил цивилизации и теперь победно царит на их руинах. А на самом деле именно меч вычленился из дикости, как символ культуры и силы человека.

Рядом сопели, хмурились, переговаривались, даже спорили, наконец Денис-из-Леса сказал нерешительно:

— Вообще-то Меч я берусь отковать в своих мастерских. Если где-то удастся решить вопрос с постаментом, то можно в самом деле…

— Нужно, — сказал Раб Божий с нажимом.

— Нужно, — сказал и Крылов.

Klm прищелкнул каблуками. Голова его коротко дернулась вниз, что у ротмистра явно означало энергичное и категорическое согласие.

— Я берусь решить с транспортом, — сказал он отрывисто. — В моей фирме есть погрузчики, а кран могу одолжить у строителей.

По ступенькам в подвальчик бодро сбежал Барон, когда-то частый гость, а потом почти стушевавшийся, когда его стали доставать за его баронство, на которое «у него даже бумаги есть». С ходу, бегло поздоровавшись, ухватил листок, переспросил с сомнением:

— Меч? Вместо икон с Христом и Богородицей?.. Не знаю… Хотя в этом что-то есть… Христианством наелись за тысячу лет. К тому же протухло, а нас все еще заставляют его жрать. Даже насильно. Без попов теперь даже собачью будку не откроешь, надо-де освятить…

Лицо его оживилось, глаза заблестели. Почти видно было, как по мириадам нейронных нитей забегали импульсы, создавая мысли, сплетая их в концепции.

— Культ Меча, — обронил Крылов, — может привлечь молодежь. Подрастающее поколение чувствительно к наследию предков.

Матросов сказал торопливо:

— Точно! Золотые слова. Это ж можно всех придурков, что сейчас толкиенисты и воландисты, собрать под наше знамя!.. Ну, эти чокнутые, что наряжаются в шкуры и зеленые тряпки, а потом с воплями носятся по лесополосе!.. Их до черта. Скажи, Klm, ты ж тоже был с этими…

Klm поморщился:

— Не с этими, а… У меня просто была там одна знакомая.

— Хорошенькая? — вклинился Откин.

— Сгинь, нечистая сила.

— Так что насчет придурков?

Klm сказал с достоинством:

— Насчет придурков не знаю. По ним у нас ты спец. А вот культ меча среди молодежи популярен чрезвычайно! Не заметили? Популярнее, чем автомат Калашникова. Магазины ломятся от мечей всякого вида: франкских, рыцарских, арабских, а уж про эти доставшие нас всех катаканы…

— Катакана — это алфавит, — радостно сообщил Откин.

— Ну, хироганы или дайкатаны, — огрызнулся Klm, — много на Руси придурков, всех размеров и оттенков! На мечах бизнес делается круче, чем на подпольной продаже водки или пиратских дисков на Горбушке. Это говорит… Да это не мое дело, о каком именно неблагополучии это говорит! Но ясно, что если водрузим Меч вместо слащавого исусика, то навлечем на свою голову проклятия попов и радостные вопли этих доморощенных меченосцев.

— Попы не сдвинутся с места, — деловито сообщил Черный Принц. — У них жопы тяжелые. Они только за бабки шевельнутся… Если им кинуть на лапу, то и Меч придут освятят, им без разницы. Лишь бы навар был. Лады, ребята! Я включаюсь. Располагайте мною. Я ни фига ни в кузнечном деле, ни в камнетесье, но вот подтащить или оттащить…

«Языками потрепать все мастера», — подумал Крылов, от говора к вечеру трещит голова, а мелкие фигурки скифов пляшут даже на обоях и потолке. — «Так и с Мечом, поговорят и забудут…»

Однако Денис-из-Леса, что увлекался ковкой декоративных мечей, на чем неплохо подрабатывал, собрал все эскизы и снимки, ушел, пообещав клятвенно Меч выковать. Да не простой меч, а Меч, которому поклонялись скифы! Выковать, подобрать подходящий пьедестал, закрепить, а потом установить где-нибудь в скверике.

Крылов видел, как сперва всех охватил восторг, а потом, как водится у русской интеллигенции, полнейшее уныние. Не разрешат, не позволят, не подпишут бумаги, не нам такие дела пробивать…

Гаврилов, глава язычников, поворачивался вместе со стулом, смотрел на всех большими удивленными глазами.

Возопил:

— Да кто не разрешит? Кто не позволит?

— Кто надо, — ответил Раб Божий, — тот и не разрешит. Мы даже не знаем, к кому обращаться.

— За чем?

— За разрешением.

Снова, как часто случалось, Крылов увидел, как все умолкают, головы поворачиваются в его сторону. Он ощутил подленький страх, ибо он тоже теоретик, хорош в дебатах, вообще непобедим, но сейчас дело коснулось конкретного, весомого, грубого, что можно будет пощупать…

— Давайте не будем ни у кого ничего спрашивать, — предложил он. — А что? Вон у нас запрет на «ракушки»! А мой сосед со второго этажа поставил. Прямо у себя под окном посреди газона. Походили жильцы, погалдели, даже людей из ДЭЗа вызывали, но все пшиком и закончилось. Даже оштрафовать не сумели! Так что никакая власть до нас не доберется!